Марина Чешева В ангельском рюкзаке

дверной глазок заклеен полумраком

ты просишь заглянуть за эту стену

там голоса смердящим снегопадом

ведут в огонь прекрасную Елену

там смерть стоит пузатым коридором

проглатывая звуки фортепиано

там у романа с мраморным узором

седой Онегин выиграл Татьяну

там наши дети топчутся под дверью

горстями ягод яблок и разлуки

а ты кричишь и плачешь: я не верю

тогда взгляни на собственные руки

вечереет дом на дне деревянной руки

лебединые дни просыпаю на край реки

пеленаю глиняных кукол под купол рта

прилетают звёзды из чистого серебра

и пшеничный пёс приходит как надо в срок

языком с лица собирает речной песок

закрываю глаза волосами врастая в лёд

начинаю по кругу то есть наоборот

лёд гниёт и тонет гонит меня домой

пеленаю рот одной деревянной рукой

языком собираю звёзды с покатых лиц

и речной песок вымывает прозрачных птиц

смыкая губы в тонкую дугу

пока дремали глиняные боги

я прогибала радиоволну

в тугие и бессмысленные строки

слетаясь над антенной тишины

толкаясь и дразнясь на три-четыре

из горла голубиной глубины

со мною говорили-говорили

две с половиной жизни подарили

и обе тянут к илистому дну

так вот что, дорогие, мы в эфире

не оставляйте здесь меня одну

медленно-медленно птицы едят с руки

проваливаются в ладони

высыпаются из груди

молится тихий голос с пятого этажа

в синие дёсны улиц

смотрятся сторожа

чёрные зёрна печали люди несут в себе

мир засыпает с миром

в ангельском рюкзаке