Испанская земля[43]
Испанская земля[43]
Часть первая
Здесь испанская земля суха и жестка, и лица людей, работающих на этой земле, жестки и иссушены солнцем.
— Эта бесплодная земля даст большой урожай, если провести к ней воду.
— В течение пятидесяти лет мы стремились ее оросить, но нам мешали.
— Теперь мы проведем к ней воду и вырастим хлеб для обороны Мадрида.
Деревня Фуэнтедуэнья, где полторы тысячи человек живут и обрабатывают землю для общего дела.
Хорошее зерно — на мешках печать профсоюзов. Но его хватит только для деревни. Если оросить пустошь у деревни, Мадрид получит в десять раз больше хлеба, картофеля, вина и лука.
Деревня стоит на реке Тахо и на основной магистрали. Эта дорога — главная артерия между Валенсией и Мадридом. Мятежники во что бы то ни стало хотят перерезать ее.
Жители деревни обсуждают план орошения безводных полей.
Они выходят в поле — наметить канавы.
Часть вторая
Вот подлинное лицо людей, идущих в бой. Они чем-то не похожи на всех остальных людей.
Люди не могут играть перед аппаратом, когда смерть тут же, рядом.
Крестьяне Фуэнтедуэньи слышат рев и говорят:
— Наши пушки.
Линия фронта идет, изгибаясь, с севера к Мадриду.
Это — сорванные двери опустевших домов. Те, кто пережил бомбардировку, тащат их на укрепление новых окопов.
Когда сражаешься, защищая свою родину, война становится почти буднями. Можно есть и пить, спать и читать газеты.
Громкоговоритель Народной армии, — слышимость два километра.
Когда эти люди три месяца назад пошли на позиции, многие из них впервые держали в руках винтовку. Некоторые даже не умели ее перезаряжать. Теперь они обучают новобранцев, как разбирать и собирать винтовку.
— Это — траншеи, проходящие по самому Мадриду после взятия Университетского городка неприятелем. После нескольких контратак неприятель все еще находится в Каса-де-Веласкес, в замке налево, с двумя остроконечными башнями, и в разрушенном клиническом госпитале.
Бородатый человек — командир Мартинес де Арагон. До войны был адвокатом. Это был храбрый и талантливый командир. Он погиб в атаке на Каса-дель-Кампо в тот день, когда мы снимали этот бой.
Мятежники пытаются занять клинику.
Хулиан, парнишка из деревни Фуэнтедуэнья, пишет домой:
«Папа, я приеду через три дня. Скажи маме».
Часть третья
Сбор воинских частей. Рота собралась, чтобы выбрать представителей на большой митинг в честь объединения всех отрядов Народной милиции во вновь формируемые бригады Народной армии.
Стальной кулак республиканской Испании.
Энрике Листер[44] — каменщик из Галисии.
За шесть месяцев на фронте он из простого солдата стал командиром дивизии. Он один из самых блестящих молодых бойцов республиканской армии.
Митинг в честь объединения всех полков Народной милиции.
Энрике Листер говорит:
— Части народного ополчения, так же как и наш доблестный Пятый полк, становятся частями Народной армии, потому что они отлично выполнили свой боевой долг в обороне. Теперь, товарищи, настал час, когда мы переходим в наступление.
Карлос — один из первых командиров Пятого полка. Он говорит о Народной армии, о ее борьбе за испанскую демократию, за правительство, избранное самим народом.
В совместной борьбе мы выкуем новую, сильную Испанию!
Карлос говорит:
— Крепче ряды. Они не пройдут! Они не прошли! Им не пройти никогда! У Испании будет своя непобедимая, мощная армия! И на обломках прошлого ценою крови лучших сынов Испании будет создана демократическая свободная и мирная страна — счастливая, цветущая Испания!
— Товарищи! Пятый полк влился в Народную армию и прекратил свое существование. Да здравствует наша столица, непобедимый, неприступный Мадрид! Да здравствует Народная армия, армия побед! Вперед! За могу чую, счастливую Испанию! За победу! Salud!
Хосе Диас[45]. До того как стать членом испанского парламента, он работал по двенадцать часов в день.
Хосе Диас говорит:
— Народная армия будет построена на принципах широкого демократизма. В ее состав войдут представители всех антифашистских партий. Это обеспечит крепкую спаянность и единение, а в них — залог победы. Она будет знать одно только соперничество — соперничество в героизме, в боевой доблести.
Густав Реглер[46]. Один из писателей Германии, сражавшийся в Испании за свои идеалы. В июне он был тяжело ранен. Реглер говорит о единстве Народной армии. Оборона Мадрида навсегда останется примером верности и мужества.
Густав Реглер говорит:
— Приветствую товарищей Пятого полка! Им — наше восхищение, наши лучшие чувства. Мы восхищаемся дисциплиной, проявленной вами при обороне Мадрида мы восхищаемся вашим героизмом, мы храним в памяти имена ваших погибших товарищей. И сегодня мы приветствуем вас за высокую сознательность, проявленную вашим революционным полком в деле создания Народной армии.
Теперь выступает самая знаменитая женщина Испании. Ее называют Пассионария[47]. Она — не романтическая красавица, не Кармен. Она — жена бедного астурийского горняка. Но ее голосом говорит новая женщина Испании. Она говорит о новом испанском народе. Это новый народ, дисциплинированный и мужественный. Это новый народ, выкованный дисциплиной его бойцов, непоколебимым мужеством его женщин.
Пассионария говорит:
— Пятый полк внесет дух дисциплины, организованности, дух отваги и самопожертвования в нашу великую Народную армию, где объединены все лучшие силы нашей Республики, все лучшие чувства народа — от безудержной отваги наших бойцов на поле битвы до пыла наших девушек, агитирующих на фронте.
Слышен голос, — его передают через громкоговоритель с фронта.
Хосе Нейва говорит:
— Солдаты дивизии «Двенадцать знамен»! Хосе Нейва говорит с вами. Вы узнаете меня? Я теперь среди ваших братьев в Республиканской Народной армии, где нас прекрасно приняли. Так тепло примут и вас, если вы перейдете сюда.
В подвалах этих разрушенных зданий засели неприятельские солдаты. Это марокканцы и гражданская гвардия. Они не трусливы — иначе они не удержались бы в таком безнадежном положении. Но они профессиональные солдаты, сражающиеся с вооруженным народом. Они сражаются, чтобы навязать народу, против его воли, волю военщины, и народ ненавидит их, ибо, не будь их упорства, не будь постоянной помощи Италии и Германии, мятеж в Испании окончился бы через шесть недель, после того как он вспыхнул.
Университетский городок. Слышна испанская команда:
— Два метра вправо… огонь!
Тем временем президент республики произносит речь в парламенте.
Президент Мануэль Асанья[48] говорит:
— На нас напали, не считаясь с волей народа. Враг забыл, что испанские народные массы веками боролись против тирании. Он поражен их сопротивлением фашизму, их помощью нашей столице — Мадриду, даже в самых глухих деревушках.
Мэр Фуэнтедуэньи говорит:
— Надо кончить эту работу вовремя, чтобы поскорей помочь обороне Мадрида. У нас уже есть машины: мы купили их на деньги, оставшиеся с прошлого года, и мы воодушевлены желанием работать. Сейчас нам нужен только цемент, — скоро мы его получим.
Дворец герцога Альба разрушен бомбардировкой мятежников. Сокровища испанского искусства тщательно охраняются республиканскими войсками.
Этот батальон идет на отдых, и Хулиан, тоже получивший трехдневный отпуск, уезжает в деревню.
ПИСЬМО ХУЛИАНА ОТЦУ
«Дорогой отец!
Долго не получал я ни от кого из вас ответа и теперь берусь за перо, чтобы черкнуть вам несколько слов. Мы хотим воспользоваться передышкой и провести несколько дней в деревне. Я приеду десятого. Скажи матери. Надеюсь найти вас всех в добром здоровье.
Обнимаю тебя, твой любящий сын».
Хулиан идет в поле, и слышно, как он кричит: «Папа!»
Часть четвертая
Мадрид по своему географическому положению является естественной крепостью, а народ, обороняя его, изо дня в день делает его все более неприступным.
Весь день приходится стоять в очереди за продуктами к обеду. Иногда продукты кончаются, прежде чем дойдешь до дверей магазина. Иногда снаряд падает близ очереди, дома ждут и ждут, но никто не возвращается и не приносит еду к обеду.
Враг не может войти в город и пытается разрушить его.
Этот человек не имеет никакого отношения к войне. Он бухгалтер, и в восемь часов утра он идет в свою контору. Но теперь бухгалтеру приходится ехать не в контору и не домой.
Правительство призывает гражданское население эвакуировать Мадрид.
— А куда мы поедем? Где же нам жить? Как заработать на жизнь? Я не поеду. Я слишком стар. Но мы должны беречь ребят, не пускать их на улицу — разве только если им нужно стоять в очереди.
Приток в армию растет после каждой бомбардировки. Бессмысленные убийства возмущают народ. Люди всех профессий, всех специальностей записываются в республиканскую армию.
Тем временем президент республики выступает в Валенсии…
Хулиан пристраивается на пустой грузовик и приезжает домой раньше, чем думал.
Часть пятая
Хулиан обучает военному делу деревенских парней по вечерам, когда они возвращаются с поля.
В Мадриде проходит военное обучение будущий ударный батальон матадоров, футболистов и гимнастов.
Они прощаются, — на всех языках мира слова прощания звучат одинаково. Она говорит, что будет ждать. Он говорит, что вернется. Он знает: она будет ждать. Ждать, неизвестно чего, под таким обстрелом! Кто знает, вернется ли он. «Береги малыша», — говорит он. «Ладно…» — говорит она и знает, что это невозможно. И оба знают: на этих вот грузовиках люди отправляются в бой.
Смерть каждое утро приходит к этим людям, — ее шлют мятежники вон с тех холмов, в двух милях отсюда.
Запах смерти — едкий дым взрывов и пыль развороченных камней.
Почему же они остаются? Они остаются потому, что это их город, тут их дома, их работа, тут идет их борьба, борьба за право жить по-человечески.
Ребятишки подбирают осколки снарядов, как раньше подбирали градины. И следующий снаряд попадает в них. Сегодня германская артиллерия увеличила порцию снарядов на каждую батарею.
Раньше смерть приходила только к старым и больным, а теперь она пришла ко всей деревне. Высоко в небе, отливая серебром, она идет к тем, кому некуда бежать, некуда прятаться.
Вот что сделали три «юнкерса».
Республиканские истребители сбили один из этих «юнкерсов».
Я тоже не умею читать по-немецки.
Эти мертвецы уже из другой страны.
Пленные говорили, что их завербовали на работу в Абиссинии. Мы не допрашивали мертвецов, но все их письма, которые мы прочли, были печальными. Итальянцы в битве под Бриуэгой потеряли больше убитыми, ранеными и пропавшими без вести, чем во всей абиссинской войне.
Часть шестая
Мятежники вновь атакуют дорогу Мадрид — Валенсия. Они перешли реку Хараму и пытаются взять Aргандский мост.
С севера стягивают войска для контратаки.
Деревня работает: надо провести воду.
Враг на дороге в Валенсию.
Пехота атакует, — тут с аппаратом работать очень трудно. Медленное, тяжелое, невыразительное движении вперед… Люди идут цепями, звеньями по шесть человек. Предельное одиночество, которое зовется сближением с противником. И каждый знает — он тут один, и с ним рядом еще пять человек, а впереди — огромная неизвестность.
Вот момент, к которому готовятся все остальное время на войне. Момент, когда шесть человек идут вперед, навстречу смерти, идут по земле и каждым своим шагом утверждают: эта земля — наша. Из шести человек осталось пять. Потом из четырех — трое, но эти трое остались и зарылись в землю. Они и удержали позиции. И с ними остались другие четверки, тройки, пары, — которые были шестерками. Мост — в наших руках.
Дорога спасена.
Идет вода, она несет урожай. По этой дороге можно будет провезти его.
Люди, никогда не сражавшиеся раньше, не умевшие владеть оружием, люди, которым нужна только работа и хлеб, продолжают сражаться.