«Лихие» девяностые

«Лихие» девяностые

16 марта 1993 года произошло еще одно событие, имеющие отношение к моему герою. В этот день было организовано РУОП, то есть Региональное Управление по Организованной Преступности [25]. Ему выделили последний этаж бывшего здания райкома КПСС на Шаболовке. На первых этажах еще сидели какие-то коммерсанты, но вскоре оно заняло все помещение.

Именно тогда в первой половине девяностых журналисты придумали замечательный афоризм: «круче солнцевских только шаболовские», которым очень гордился тогдашний руководитель РУОПа господин Рушайло.

То есть была Солнцевская преступная группировка, была, понятно, Лубянская, а была и Шаболовская.

О методах работы сей организации ходили легенды. Подбросить подозреваемому наркотик или оружие было для этих ребят плевым делом и нормальным методом ведения следствия. Говорят, тогда все суды были завалены подобными делами. И ничего — людей исправно сажали в тюрьму.

Широкую известность тогда получила история об аресте вора в законе Деда Хасана. Менты, не разобравшись, подбросили ему молодежный наркотик экстази. «Дед Хасан собрался на дискотеку», — шутили бандиты.

Бывало, что задержанных вывозили за город и вырывали им ногти, чтобы добиться нужных показаний. Выживали не все.

Действие породило противодействие. Бандитские пули косили благородных сотрудников РУОПа так, что в 1995–1996 годах во дворе бывшего райкома у подножия мирных голубых елей был поставлен памятник невинно убиенным героям с длинным списком на черном камне.

«Лучше я буду отстреливаться до последнего, но живым ментам в руки не дамся. Не хочу, чтобы меня потом нашли с вырванными ногтями», — объясняли некие господа, любившие зеленые кашемировые пальто, красные пиджаки и вишневые «девятки».

Если уважаемый читатель решил, что РУОП хотел заняться и будущим уголовным преступником Михаилом Борисовичем Ходорковским, то глубоко ошибся. Связь здесь совсем другая.

Были и те, кого господин Рушайло считал честными предпринимателями.

В том же 1993 году в здание на Шаболовке пришли некий Александр Качур и банкир Александр Смоленский. И предложили создать благотворительный фонд «Содействие социальной защите профессиональных групп повышенного риска» для материальной поддержки рискующих жизнью бойцов РУОПа. Идея была принята с восторгом. Александр Качур стал Директором Фонда, а Смоленский вместе с еще несколькими достойными людьми вошел в попечительский совет.

По странному совпадению многие члены попечительского совета потом стали именоваться «олигархами»: Смоленский, Авен, Фридман, Березовский, Гусинский, Потанин. А по одной из версий, в попечительский совет входили и Михаил Ходорковский с Леонидом Невзлиным.

— Входил, конечно, — признается мне Невзлин. — В совет фонда, не помню, но, скорее всего, да, потому что с председателем фонда и с Рушайло мы были в постоянных отношениях, постоянно участвовали в сборе средств на создание РУОПа.

Тогда был период разгула организованной преступности, и Рушайло выступил в Москве с инициативой создания структуры, которая могла бы защитить и граждан, и бизнес, который больше всего страдал от рэкета и нападений.

Но нужны были средства, и по согласованию с мэром Москвы, с мэрией, с министерством внутренних дел и ГУВД Москвы был создан соответствующий фонд, куда крупные бизнесы вкладывали приличные деньги для того, чтобы в условиях дефицитного бюджета помочь организовать эту структуру. Мы тоже участвовали.

— То есть это было сделано по согласованию с властью?

— Да. А как еще могло быть? Это же не коррупция. Около миллиона долларов в год каждый вкладывал. Миллионов двенадцать-пятнадцать в год — тогда это были крупные деньги. В те времена был разгул чеченской преступности и разгул русских криминальных группировок — типа солнцевской. РУОП стал тем, что называли «крышей», но «крышей» легитимной. И брали не взятки, а официальные деньги на создание и поддержку структуры. Я считаю, что это был очень удачный проект.

Желающих внести свой вклад и спать спокойно оказалось хоть отбавляй, и на счет фонда потекли миллионы долларов.

В бесплатной РУОПовской столовой появились куриные окорочка от «Союзконтракта», а личный состав раз в год отправляли на отдых в Анталью и регулярно радовали премиями.

Спонсоров тоже не забывали. Выездные заседания попечительского совета проходили в одном из дорогих московских ресторанов «Сирена-1» и оплачивались из средств фонда.

— Нет, я ничего такого не помню, — говорит Леонид Борисович. — Рушайло вел себя прилично, он вел себя, как чиновник. У меня всегда была возможность встретиться с ним в РУОПе, на Шаболовке, изложить проблемы, попросить защиты или помощи. Никогда отношения с ним не превращались в отношения «ты мне, я тебе», и тем более никакой коррупции там не было. За фонд отвечал полковник Качур, преподаватель академии МВД. И я не помню ничего такого, что можно было бы назвать пачкающим их или нас. Все крупные структуры, которые были расположены в Москве, в основном, входили в этот фонд.

Когда сейчас я читаю о связях с криминалитетом «организованной преступной группировки» Ходорковского и их криминальных методах, я все время вспоминаю этот эпизод его биографии: участие в финансировании РУОП.

«А что касается криминальных разборок — «олигархов» они практически не касались, — вспоминал Леонид Невзлин в интервью Наташе Мозговой. — У нас же не было борьбы за предприятия с бандитами, мы приходили уже с милицией, всегда опирались на государство против бандитов. Мы охранялись, угрозы бывали, но несерьезные — мощь была большая». [26]

Так называемый «олигархат» был силой, связанной с властью и искавшей у нее защиты. И еще в 1993 году предпочитавшей милицейскую крышу всем остальным, задолго до написания Пелевиным романа «Числа», где описан процесс замены чеченской крыши — ФСБшной.

Кстати сказать, именно РУОП ввел в практику «маски-шоу» в камуфляже и с автоматами, которое в 2003 году устроят и Ходорковскому…

Справедливости ради надо заметить, что Михаил Борисович финансировал не только РУОП, но и, например, Малый театр, с которым был заключен договор о сотрудничестве.

А вот театр «Модернъ» не финансировал. С его художественной руководительницей Светланой Александровной Враговой, а точнее с ее квартирой, связан еще один миф о Ходорковском.