Моногорода: выжить или умереть?

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Моногорода: выжить или умереть?

В стране до сих пор нет федеральной программы развития монопрофильных населенных пунктов. Проблема моногородов существовала всегда. В советское время она как-то решалась,

но начиная с 90-х годов о ней старались не говорить. Причина не в том, что всем было безразлично, как живет 25 миллионов россиян, обитающих в населенных пунктах с приставкой «моно». А в том, что не было понятно, с какой стороны подступиться к решению проблемы. В 1993 году федеральный центр решил было упорядочить жизнь монопоселений, но, столкнувшись с реальностью, в ужасе отшатнулся.

Экономический кризис, разразившийся в 2008 году в стране, обострил проблему моногородов. Градообразующие предприятия стали закрываться, люди оставались без перспектив на будущее, да и просто средств к существованию. По стране прокатилась череда стихийных выступлений. Обнародованы были далеко не все скандальные факты, но хватило одной истории с Пикалевом (Ленинградская область), чтобы Правительство России объявило «план спасения» моногородов. В его основе — модернизация и диверсификация экономики, создание новой технологической основы для возрождения затухающих поселений. Все это хорошо, если бы не одно «но». «Спасательный круг» государство решило бросить лишь 300 городам, причем экстренная помощь предложена 27 из них, и только 5 городов реально попали в поле зрения федеральной власти. А ведь в России, по разным данным, насчитывается от 335 до 1000 моногородов.

— Такая разница в цифрах объясняется тем, что Минрегион, экспертные институты и региональные власти применяют разные методики определения статуса моногорода, — пояснил директор Санкт-Петербургского филиала «Государственный университет — Высшая школа экономики» (ГУ — ВШЭ) доктор экономических наук, профессор Александр Ходачек. — По своим категориям моногорода делятся на пять групп: крупные (свыше 50 тыс. жителей; к ним относятся Тольятти, Нижний Тагил и пр.), малые (меньше 50 тыс. жителей — Пикалево), ЗАТО (академгородки), военные городки и геологические поселки. Но это не все. Для каждого города существует предельная нижняя граница по народонаселению. Так вот, в последнее время Минрегион многие населенные пункты исключил из списка моногородов, потому что из-за невыносимых условий существования оттуда выехала большая часть жителей. В стране даже появилось выражение: нет населения — нет территории. Сократить количество моногородов можно до любых размеров, особенно если учесть, что большинство из них расположены в сложных климатических условиях. Одна зима без отопления — и город будет стерт с лица земли. Сейчас правительство наконец заявило о своей решимости заняться вопросами моногородов. Вопрос — как? Того, что предлагается на современном этапе, явно недостаточно. Нужна национальная программа в отношении моногородов.

Первый шаг в этом направлении уже сделан: в конце прошлого года все города-«счастливчики» (т. е. попавшие в список-300) были поделены правительством на две части: прогрессивные и депрессивные. Первые, по мнению чиновников, надо сохранить, а вторые лучше расселить. И тот, и другой вариант очень сложен в исполнении. И еще неизвестно, какой из них окажется дороже.

— Полностью согласен с тем, что нужна комплексная федеральная программа в отношении монопрофильных населенных пунктов, — поддержал профессора президент Союза малых городов России Евгений Марков, — только не понимаю, почему ее до сих пор нет? Правительство дало возможность 27 моногородам разработать программы инновационного развития, под которые обещает выделить деньги. А что делать остальным?

В таком сложном вопросе, как моногорода, нужен не частный, а масштабный, структурированный подход, считает эксперт. Условия жизнедеятельности моногородов должны быть закреплены законодательно. Необходимо разработать типовые принципы вывода моногородов из кризиса. Также необходимо определить ответственность хозяев предприятий, местной и федеральной власти за состояние городов и за будущее горожан. Они должны принимать непосредственное участие как в модернизации городов, так и в создании инфраструктуры переселения граждан из депрессивных монопрофильных поселений в другие районы. Делать это нужно незамедлительно, ведь ситуация в моногородах сложилась взрывоопасная. Например, в Рубцовске (Алтайский край) и Вятских Полянах (Кировская область) люди после закрытия машиностроительных заводов по многу месяцев не получают зарплату. А жители города Балей Читинской области после затопления шести шахт и закрытия комбината перешли на натуральное хозяйство. Этот список можно продолжать.

Из 27 моногородов, попавших в короткий список экстренного спасения, только пять взялись за разработку инвестиционных планов развития, и три довели их до конца. В числе «передовиков» — автомобильная столица России г. Тольятти. В силу своей специфики Тольятти первым столкнулся с кризисом. От ситуации, сложившейся на градообразующем предприятии — «АвтоВАЗе», пострадали не только тольяттинцы, но и работники смежных предприятий, производящие комплектующие изделия для автопрома. Например, экономика Сызрани, Чапаевска, других городов Самарской и других областей на 79 % ориентирована на «АвтоВАЗ».

Разразившийся кризис обнажил системные проблемы отечественной промышленной политики. В Тольятти они, кроме прочего, проявились еще и в том, что 250 тыс. высококвалифицированных специалистов в области автомобилестроения оказались на грани увольнения. В этот самый период в качестве спасения профессиональных кадров от деквалификации был предложен план-переезд в город Тихвин Ленинградской области, где планировалось строительство суперсовременного машиностроительного завода.

— Мы расцениваем этот шаг как происки неких заинтересованных лиц, — возмутился первый заместитель мэра городского округа Тольятти Вадим Кирпичников. — При чем тут Тихвин? Нам надо свой город сохранить! Для нас и так больная тема — отток молодежи. Мы провели опрос в крупнейшем в городе техническом университете, который готовит кадры для наших предприятий. Так вот, только 27 % выпускников согласны остаться работать в Тольятти. Остальные планируют уехать в Москву, Питер, другие крупные города России либо за границу. Это нас беспокоит. Мы разрабатываем план спасения города, согласно которому в течение 10 лет будет создано 90 тыс. рабочих мест дополнительно, а у нас людей собираются переманивать.

Тольятти — один из трех городов, что доработали свою инвестпрограмму до конца. Большинство монопоселений к ней даже не подступилось. Дело в том, что в городах с населением менее 30 тыс. человек элементарно нет специалистов, способных разработать такую программу. А привлекать людей «со стороны» — очень дорогое удовольствие.

— Но другого выхода нет, — считает заместитель главы администрации Нижнего Тагила по стратегическому развитию и инвестициям Юрий Кузнецов. — Мы свою программу разрабатывали сами. Во-первых, намучились. Во-вторых, устали от согласований. Каждую неделю летали в московские министерства и ведомства, возили с собой по 43 килограмма документов.

Главное, с чем столкнулись разработчики инвестпрограммы на первом этапе, — отсутствие государственных регламентов при подготовке комплексных инвестиционных планов моногородов. Каждый вопрос приходилось утрясать в индивидуальном порядке. Хорошо, министры и другие московские чиновники относились к проблемам разработчиков удивительно внимательно, оказывали всестороннюю поддержку.

Второй этап разработки принес нижнетагильцам новые сюрпризы: как оказалось, в решении правительства по спасению моногородов полностью отсутствует ориентация на развитие социальной инфраструктуры. Получалось, что модернизацию города будут осуществлять супергерои, которые не едят, не болеют, не читают, не рожают детей, а только строят светлое будущее.

— В своей программе мы сохранили весь социальный блок с учетом его развития. Однако откуда брать финансирование на все это, пока неизвестно, — подчеркнул Кузнецов.

Рассчитывать на понимание потенциальных инвесторов не приходится. Компании готовы финансировать модернизацию производства, но стараются «сбросить» с себя все социальные вопросы. А не будет решен пакет соц-проблем — никакая самая расчудесная экономика не заставит человека остаться в городе.

После громкого скандала, связанного с приостановкой работы градообразующих предприятий в Пикалеве, и разноса Председателем Правительства РФ В. Путиным хозяев местных заводов крохотный городок Пикалево прогремел на весь мир. Сейчас он находится под особым контролем правительства. Однако проблем от этого не убавилось. Главная из них — отток молодежи. Каждый год из Пикалева уезжают 150 человек. Для 22-тысячного городка это огромная цифра. С другой стороны, сорокалетние жители, наоборот, не хотят двигаться с места.

В советский период город Пикалево чувствовал себя прекрасно. Заводы работали, люди были социально защищены. Но именно эта мощная социальная поддержка сыграла с жителями злую шутку, подчеркивает глава администрации г. Пикалево Сергей Вебер. Ведь когда остановились предприятия, никто из горожан и не подумал решить проблему выживания самостоятельно. Они даже отказывались переезжать в соседний город, куда их звали, где была работа. Но там не было родной квартиры и дачи.

С. Вебер подчеркнул, что в моногородах особенно сильна психология «советского человека», которая предусматривает высокую социальную защиту со стороны государства. Люди, в сущности, не понимают, что хозяин у них — барин, а не государство. И основные социальные гарантии им должен обеспечивать этот самый барин, хотя и под контролем государства.

Социалистическая ориентированность жителей создает определенные сложности для реализации инвестиционных программ развития моногородов. Во-первых, у всех разработчиков в разделах инвестпрограмм, связанных с созданием новых рабочих мест, одно из центральных мест занимает пункт «развитие предпринимательства». На это закладываются немалые деньги. Между тем, по оценкам психологов, только 10–20 % населения могут заниматься предпринимательством. В моногородах этот процент еще ниже. У их жителей сложился устоявшийся стереотип: они всю жизнь работали на благо страны. Сейчас готовы работать на благо своего предприятия в обмен на стабильность. Создавать же собственное дело многие считают рискованным и в какой-то степени неприличным. Люди скорее согласятся переехать в другое место, чем заняться бизнесом. Но лишь в том случае, если им предложат приемлемые условия для работы и проживания.

Однако инфраструктуры переезда в России как таковой нет. Получается замкнутый круг.

— Мы находимся только на первом этапе решения проблемы моногородов, — отметил зам. директора департамента региональных программ госкорпорации «Фонд содействия реформированию ЖКХ» Александр Бударин. — В конце прошлого года было принято решение о государственном финансировании пяти моногородов. На эти цели выделено 5 млрд. руб. Из них 3,5 млрд. лежат невостребованными. Деньги выделяются под программы спасения, а программ нет. Так что у нас впереди очень много работы. И очень много проблем, которые придется решать в рабочем порядке. Надеюсь, совместными усилиями мы справимся.

— Нам тоже хочется на это надеяться, — подытожил член ОПРФ Сергей Вострецов. — Только времени на реализацию намеченных планов почти не осталось: люди стареют, города пустеют… Впрочем, не зря ведь у нас говорят: нет города — нет проблем…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.