Фукусима, любовь моя
Фукусима, любовь моя
Давным-давно, как передает молва, жила-была в некотором месте с названием Адатигахара в провинции Осю, страшная-престрашная ведьма, которая хватала проходивших поблизости путников и пожирала их.
Случилось однажды, что забрел в Адатигахара странствующий буддийский монах. Солнце как раз уже садилось, наступали сумерки, дул холодный ветер. Дороги впереди еще много, а ноги уже устали, голод донимает. Что там ни будь, а идти дальше нельзя никак! И бонза стал подумывать о том, чтобы попроситься на ночлег в первом же доме, какой только попадется ему. Но, к несчастью, он находился как раз на самой середине огромного пустыря, и кругом не было ни гостиниц, ни вообще какого-нибудь человеческого жилья. Бонза был в отчаянии и совершенно не мог придумать, как ему выпутаться из этой беды. Но вот вдруг далеко-далеко впереди показался огонек.
«Ага! – подумал бонза, – должно быть, там есть какое-нибудь жилье. Отлично! Ну-ка поскорее туда; попробую попроситься на ночлег!» И он поплелся на своих усталых ногах, налегая на посох, на огонек. Плелся, плелся и наконец-таки дошел. Глянул… А один-одинешенек стоит себе посреди пустыря домишко! Забор поломан, столбы покривились и покосились. Грязный, унылый, запустелый домишко! В домике оказалась благообразная, приветливая на вид старушка. Она не покладая рук пряла пряжу, сидя около поломанного светильника.
Осмотревшись, бонза окликнул старуху через забор:
– Эй, бабушка! Я путник. Заблудился я в этой пустыне, не знаю просто, как и быть теперь. Пусти, пожалуйста, отдохнуть, переночевать ночку!
– Это одинокая, бедная хижина, и нет здесь ни мягкой постели… да и ничего вообще нет. Так что уж извини, пожалуйста, нельзя здесь остановиться! – отвечала старуха.
Бонза пришел в ужас.
– Нет, нет! Не надо мне постели. Ничего не надо. Разреши только мне поместиться под кровлей; больше ничего и не прошу. Пожалуйста, не отказывай, пусти переночевать! – Бонза просил так настойчиво, так убедительно, что старуха, видимо, смягчилась.
– Ну, коли ты так просишь, пусть так и будет. Ладно уж! Если не пренебрегаешь моей убогой хижиной, заходи, пожалуй. Располагайся как тебе удобнее, отдыхай! – ласково и приветливо заговорила старуха.
Бонза обрадовался.
– Большое тебе спасибо! Так ты, значит, позволяешь? Благодарю, благодарю! – отвечал он, снимая тут же свою шляпу и дорожные сандалии. – Да-а! Из большой беды выручила ты меня, бабушка. Я иду путем-дорогой, мест этих не знаю, ну и заблудился на пустыре. Не знаю прямо-таки, что и делал бы я дальше, не прими ты меня так радушно. Вот уж, правда, неожиданная помощь. Как только и благодарить тебя. Наму Амида буцу! Наму Амида буцу!
Продолжая разговаривать, бонза вошел в хижину.
Старуха ласково улыбнулась, отставила в сторону свою прялку и подошла к очагу.
– Вот какой холодище! Тяжеленько же, должно быть, пришлось тебе. Ну, ничего. Подсаживайся сюда, погрейся у огонька!
– Как же, как же! Благодарю. А-а! Хорошо, тепленько! Вот уж прямо совсем как возродился.
– А, наверно, ты так-таки и не ел ничего?
– Да, по правде сказать, я порядком голоден, потощал совсем.
– Какая жалость! Ну погоди малость, я найду тебе чего-нибудь перекусить.
Старуха отправилась в кухню, изготовила ужин и угостила бонзу. И так-то уж была она ласкова, так-то уж была приветлива, что бонза весь растаял и не знал, как и благодарить свою благодетельницу.
После ужина они оба опять уселись подле огня и повели разговор о том да о сем. Но вот, пока они болтали, топливо в очаге сгорело, и огонь понемногу да понемногу угас совсем. Так было хорошо, тепло, а тут опять наступил холод.
– Ой! – воскликнула старуха. – Вот беда еще! Топливо сгорело все. Не оставаться же так в холоде. Ну ладно! Я пойду на гору, подсоберу немного валежника. А ты уж побудь дома. Придется малость поскучать тебе, ничего не поделаешь.
– Ты хочешь идти? Зачем же тебе трудиться? Я ведь и сам могу пойти набрать. Непростительно будет мне допустить идти тебе, такой старухе! – отвечал простодушно монах.
Старуха отрицательно покачала головой.
– Ну нет! Ты гость! Сиди себе спокойно. Такая жалкая заброшенная хижина, никакого угощения, да если еще я не позабочусь, чтобы хоть огня было вдосталь! Ну, одним словом, оставайся себе спокойно дома. Прошу тебя! – сказала она и вышла было из дома, но вспомнив, должно быть, что-то, вернулась назад.
– Я хочу кое-что сказать тебе. Я скоро вернусь. А пока я буду в отлучке, ты сиди здесь смирнехонько и не отходи от этого места. Да кроме того: там в глубине дома… там моя спальня. Так вот, никоим образом не вздумай заглядывать туда! На это у меня есть свои причины. Если же ты не послушаешь меня, если вздумаешь посмотреть, то так уж и знай, не жди от меня ничего хорошего! – Она несколько раз повторила с настойчивостью свое требование.
Бонза отвечал:
– Ладно, ладно! Будет по-твоему. Раз ты говоришь не смотреть, так чего же ради стану я смотреть. Не буду, не буду, не беспокойся!
– Помни же! Ни под каким видом не смотри!
– Конечно, не буду и не подумаю.
– Ну, так я надеюсь. Однако надо поторапливаться. – С этими словами старуха вышла из дома и быстро направилась к горе.
Бонза остался в доме один. Он в раздумье сидел подле очага. Но вот он стал ощущать как будто какое-то беспокойство, и беспокоить его начали именно недавние слова старухи.
– Старуха так настойчиво повторяла: «Во время моего отсутствия не сходи с этого места и никоим образом не вздумай заглядывать во внутренние комнаты». Что бы это могло значить такое? – думал бонза. И чем дольше думал он, тем неспокойнее и неспокойнее становилось на душе у него.
У человека вообще сильно развита склонность поступать наперекор. Если сказать ему: не делай этого, то ему непременно захочется сделать именно это. Сказать ему: не смотри на это, то непременно явится желание смотреть. Так точно и бонза. До этого времени он не думал ни о чем таком, но когда старуха запретила ему заглядывать во внутренние комнаты дома, то у него сразу же явилось желание непременно посмотреть, что там такое.
– Немножко только… мельком взглянуть; ведь, право же, это ничего, – подумал он и медленно начал подниматься с места.
– Нет, нет! Хорошо разве будет, если я посмотрю, после того как она так наказывала не смотреть? А кроме того… кто знает, что может приключиться со мною? Ведь она так строго-настрого наказывала, предостерегала! Вот же ее слова: «А если вздумаешь заглянуть, то так и знай, не жди от меня хорошего». Нет, боязно! Ну его подальше совсем! – Он опять сел на свое место.
– Положим, что же? Оно, конечно, так. Но ведь опять же… Ее здесь нет; если я сейчас и взгляну малость, то об этом не будет знать решительно-таки никто, если только не скажу я сам…
– Однако посмотреть?.. Нет, лучше не смотреть! Так не смотреть?.. А ну возьму да и посмотрю! – Он несколько раз то вставал, то опять садился.
Наконец решился окончательно.
– А-а! Была не была! Посмотрю, пока ее нет дома, – решил он и, не раздумывая больше, осторожно пробрался во внутренние покои в глубине дома. Заглянуть туда…
О ужас! Там целыми горами нагромождены были останки поеденных людей. В одном углу – головы, в другом – ноги. Все залито кровью; невыразимо противный запах ее ударил в нос. Бонза оцепенел от ужаса. Ахнул только он и тут же присел на чем стоял.
– Ой! Беда, беда! – лепетал он, потеряв всякую способность двигаться. Беспомощно вертелся он на одном месте, все тело у него дрожало, колени стучали, но предпринять что-либо от страха он был не в состоянии. Понемногу наконец он оправился, пришел в себя.
– Эге! Так вот оно, в какой дом попал я на ночлег. Это, значит, и есть обиталище той самой ведьмы, рассказы о которой я слышал уже давно, и ведь поди же! Какой радушной, какой приветливой старушкой прикинулась она! А вот оно, какова она в своем настоящем виде! Ну конечно! Такая страшная ведьма пожрет меня за один раз. Ах ты беда какая! Как же быть тут? Как-никак, а однако нечего прохлаждаться в таком месте. Сейчас вернется ведьма. Что только будет тогда со мной? Попаду в беду. Ой, попаду! Нет, коли так, то нельзя терять ни одного момента. Будь что будет! Поскорее только бежать отсюда!
Бонза живо изладился, выскочил за дверь и без оглядки пустился наутек.
– Эй! Стой, погоди! – окликнул его сзади кто-то, неизвестно кто.
Не слышит как будто бонза; больше и больше только прибавляет бега.
– Стой, погоди! – стало раздаваться все ближе и ближе за ним, и, наконец, ясно послышался голос старухи, его хозяйки. – А! Негодный монашишко! Как ни наказывала я тебе, заглянул-таки ты, значит, в мою спальню. Ну погоди же, дам я тебе знать!
– Ай! Ай! Беда моя пришла! Пропал я, если она схватит меня! – лепечет бонза и стрелой несется, забыв совсем про свои усталые ноги. Летит монах что есть духу. «Наму Амида буцу!» – шепчут его губы святую молитву.
– Стой, погоди! – раздается сзади.
Так бежали они немало времени, и перемешивались между собою молитва бонзы и окрики ведьмы. То жалобное «Наму Амида буцу», то грозное «Стой, погоди» – оглашали одно за другим мертвую тишину ночи.
Но вот на счастье монаха стало рассветать. Ночь окончилась. Все нечистые, все оборотни боятся светлого солнца и не смеют показываться при нем. Как только рассветает, они сразу же слабеют и не могут уже ничего делать.
Так и эта ведьма. Чуть только рассвело, она тут же куда-то пропала, как будто ее никогда и не было. Монах с облегчением перевел дыхание.
– Ну и ну! Попался же я в переделку, ведь едва-едва спасся! И это, конечно, благодаря божественной помощи, заступничеству святого Амида, в которого я сыздавна верую. Благодарю тебя, Амида. Наму Амида буцу! Наму Амида буцу!
И не раз, и не два вознес бонза свою горячую молитву Будде. А потом… Потом немало еще постранствовал он по белу свету, переходя из одной провинции в другую.
Такую легенду из стародавних времен рассказывает нам Садзанами Сандзин – японский «коллега» братьев Гримм и А. Н. Афанасьева, – посвятивший свою жизни сбору сказок и легенд старой Японии и пересказу их для современного читателя понятным ему языком. К чему она здесь? А к тому, что в этой истории, несмотря на всю ее мифологичность, совершенно четко указано место действия – провинция Осю, которая является не чем иным, как нынешней префектурой Фукусима. И старуха Адатигахара здесь – всем знакомый персонаж, ее именем даже названа равнина близ столицы префектуры, тоже носящей название Фукусима. Если иметь это в виду, так и напрашивается аналогия между старинной легендой и современной катастрофой: действительно, на кого похожа эта до смерти пугающая своих гостей старая ведьма, как не на символ самого пугающего врага ядерной эры – радиации, неприметной и мирной до поры до времени, но внезапно безжалостно пожирающей всех без разбора, и спастись от нее можно только так, как удалось шустрому монаху, – быстрым и безоглядным бегством. Только вот, в отличие от сказочной ведьмы, рассвет, закат и прочие астрономические явления никак не влияют на эту жестокую хищницу. Возможно, среди десятков тысяч жителей Фукусимы, спешно покидавших свои дома под угрозой радиоактивного заражения, нашлись те знатоки родных преданий, которым тоже пришло в голову это сходство. Впрочем, едва ли им в тот момент было до поэтических параллелей…
Префектура Фукусима, название которой столь роковым образом рифмуется с Хиросимой (в этих двух японских словах совпадает второй иероглиф сима), расположена на северо-востоке самого большого японского острова Хонсю, на юге исторического района Тохоку (что буквально переводится как «Северо-восток») и отделяет его от столичного региона Канто. Тохоку – крупный регион с относительно небольшой плотностью населения, по японским меркам это «глубинка». По площади (13 800 кв. км) Фукусима занимает третье место среди японских административных единиц (а по сути второе, так как остров Хоккайдо не делится на традиционные префектуры, а представляет собой единое образование площадью в несколько раз больше любого другого; среди «обычных» же префектур Фукусиму опережает только Ивате в том же регионе Тохоку), а по населению – лишь восемнадцатое (чуть больше 2 миллионов в конце 2010 года, однако из-за массовой эвакуации в связи с катастрофой население сильно сократилось). Если в соседней Мияги есть миллионник Сендай, то в самых больших городах провинциальной Фукусимы – Иваки и Корияме – население составляет не больше 350 000 человек. Среди занятий жителей не последнее место занимают сельское хозяйство и рыбная ловля, а одной из главных отраслей промышленности региона – по крайней мере до последнего времени – была электроэнергетика, во многом за счет одной из крупнейших в стране АЭС «Фукусима-1».
Предки современных японцев в начальный период своей истории занимали не все Японские острова, а только центральную их часть. Территория современной Фукусимы еще в IV веке вошла в состав первого японского государства Ямато, но долгое время оставалась границей распространения японской цивилизации – дальше начинались уже слишком суровые с точки зрения климата земли, населенные племенами коренных жителей этих мест эмиси, родственных айнам, которых японцы впоследствии практически полностью ассимилировали. В V веке здесь даже были построены защитные стены, с помощью которых японцы отгораживались от нежелательных северных соседей примерно так же, как это делали китайцы во времена династии Цинь, построив свою знаменитую стену. Хотя японская колонизация постепенно продвигалась и в итоге «поглотила» весь Хонсю, северо-восточные территории всегда оставались слаборазвитой окраиной, не игравшей ключевой роли в японской истории.
Хотя иностранные туристы в Японии обычно посещают крупные города, а сами японцы предпочитают ездить в более южные регионы (все-таки здесь холодновато), путешественнику в Фукусиме найдется что посмотреть. Это и древний город Айдзувакамацу с одним из красивейших в Японии средневековых замков XIV века и великолепным садом местных правителей из рода Мацудайра, и старинная почтовая станция Оутидзюку в городе Симого, знаменитая своей аутентичной деревянной застройкой эпохи Эдо (XVI–XIX вв.), и «кулинарная достопримечательность» город Китаката, лапша «рамэн» откуда славится на всю Японию, и красивейшие пейзажи национального парка Бандай-Асахи с многочисленными озерами в углублениях земной коры, образовавшихся в результате извержения вулкана Бандай. Однако можно с большой долей уверенности предположить, что в скором времени главной достопримечательностью этих мест станет объект совсем иного рода – теперь уже бывшая АЭС «Фукусима-1». Как только радиационная угроза снизится до «терпимых» пределов и режим эвакуации будет отменен, сюда устремятся сотни новоявленных сталкеров и просто смелых искателей острых ощущений со всего мира – как это и случилось с Зоной отчуждения вокруг Чернобыльской АЭС.
Атомная станция «Фукусима-1», расположенная на берегу океана между городами Окума и Футаба префектуры Фукусима (240 км к северу от Токио) – одна из старейших и крупнейших в Японии (первый реактор запущен в 1971 году, шестой – в 1979-м). Она стала первым проектом в области атомной энергетики компании Tokyo Electric Power (TEPCO, по-японски Токё дэнрёку кабусики гайся), обслуживающей электричеством город Токио и окружающие его префектуры района Канто. Через 10 с небольшим лет запущена станция «Фукусима-2», расположенная в 11,5 км к югу от первой. К моменту аварии «Фукусима-1» насчитывала 6 рабочих реакторов общей мощностью 4,7 ГВт, что делало ее одной из 25 крупнейших атомных станций мира. Все ее шесть реакторов спроектированы американской корпорацией General Electric.
Чем меньше можно сказать об истории атомной станции, тем лучше для ее репутации. Первые три десятилетия работы «Фукусимы-1» были небогаты событиями – станция работала четко и надежно, снабжая электричеством окрестные префектуры, все население окрестных поселений, как это обычно бывает возле столь крупных промышленных объектов, работало либо на самой станции, либо обслуживало тех, кто работает на станции, в этих городках текла неспешная провинциальная жизнь… Но ничто не длится вечно, и первое потрясение АЭС испытала в конце 2002 года, когда ее работа была приостановлена аж на два с половиной года. Правда, это было связано не с технологической аварией, а с «правовой» – компания TEPCO оказалась замешанной в громком скандале с фальсификацией документов, предоставляемых государственным инспекторам по безопасности в области ядерной энергии, и с неоднократным сокрытием фактов нарушения техники безопасности на своих объектах. Как видим, репутация компании небезупречна уже давно, что позднее отразится на общественном мнении о причинах аварии… Вместе с шестью фукусимскими тогда остановили свою работу и остальные 11 реакторов, управляемые TEPCO, а в 2007 году, как уже упоминалось, компании пришлось снова надолго остановить обслуживание одной из своих АЭС из-за сильного землетрясения.
В 2009 году «что-то пошло не так» – на «Фукусиме-1» случилось сразу три инцидента, ни один из которых, правда, не привел к негативным последствиям для окружающей среды или человеческим жертвам. Однако, как выясняется теперь, это были еще цветочки – судный день для станции настал в марте 2011-го…
Реакторы на оказавшейся несчастливой АЭС расположены двумя группами – первые четыре блока в одну линию параллельно морю, но отделенные от него сооружениями пристани при станции; как выяснилось, эта преграда оказалась недостаточной, чтобы спасти станцию от удара цунами. Еще два реактора находятся в некотором отдалении и чуть дальше от побережья, они почти не пострадали от стихии, но все равно будут закрыты в рамках полной остановки всей станции. Планировалось расширение станции и строительство в ближайшие годы 7-го и 8-го блоков – но природа внесла свои коррективы в эти планы, и новые реакторы здесь, конечно, уже не будут построены.
Все реакторы, используемые на АЭС «Фукусима-1», относятся к типу кипящих водо-водяных энергетических реакторов (ВВЭР), впервые разработанных, кстати, в СССР, в знаменитом Курчатовском институте. Реакторы такого типа сейчас считаются одними из самых безопасных и составляют основу мировой ядерной энергетики. На печально известной Чернобыльской АЭС использовались более опасные реакторы другого типа – водо-графитные, что и стало одной из причин столь серьезных последствий аварии на ней. Впрочем, о параллелях с чернобыльской катастрофой мы еще поговорим, а пока имеет смысл в общих чертах описать устройство реакторов на АЭС, подобных фукусимской, – без этого будет сложно понять, что же за неполадки происходили на многострадальной станции и чего пытались добиться японские ликвидаторы в течение многих недель.
Главная часть реактора – его ядро – это так называемая активная зона, в которой в циркониевых тепловыделяющих элементах (твэлах, их же называют топливными стержнями) находится собственно ядерное топливо и происходит реакция ядерного распада. Для повышения уровня защиты герметичный корпус реактора заключен в еще одну герметичную оболочку из армированного бетона (контейнмент), предотвращающую распространение радиации. В результате распада каждое ядро урана или плутония превращается в два других ядра и выделяет при этом огромное количество энергии, поэтому реактор во время работы очень сильно нагревается. Высокая температура передается воде, используемой в качестве теплоносителя, вода превращается в пар, который вращает турбины, управляющие генератором, где, в свою очередь, энергия пара преобразуется в электроэнергию, поступающую на линию электропередачи. Однако в процессе реакции образуется избыточное тепло, поэтому одной из первоочередных задач обеспечения безопасности реактора является его охлаждение. Для охлаждения также используется вода – она циркулирует по реактору, отводя от него избыточное тепло, нагреваясь, попадает в охлаждающую емкость (в качестве этой емкости часто используют градирни – конструкции, выглядящие как огромные толстые бетонные трубы, их пугающими изображениями часто иллюстрируют рассуждения об ужасах загрязнения окружающей среды современной промышленностью, но на самом деле из градирен валит не едкий дым, а обычный водяной пар от охлаждающейся воды) и после охлаждения снова становится пригодной для использования. Если вода из-за какой-то внештатной ситуации перестанет циркулировать по системе охлаждения (что и произошло в Фукусиме), то она сама станет нагреваться и превращаться в пар, а значит, в реакторе будет расти давление, кроме того, под действием радиации она может начать распадаться на водород и кислород – и то и другое чревато прорывом конструкции из-за переизбытка давления. Если же, в свою очередь, активная зона реактора перестанет эффективно охлаждаться, топливные стержни могут расплавиться, сделав реактор непригодным для дальнейшего использования, а если температура еще поднимется, расплавиться может уже оболочка активной зоны контейнмента – их герметичность будет нарушена, и продукты распада с высочайшим уровнем радиоактивности могут попасть в окружающую среду, сделав ее непригодной для жизни на многие годы.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.