«Лимонка» в Москву

«Лимонка» в Москву

Вместе с издателем заехал к наборщице. Живет она рядом с Пушкинской площадью, на Тверской. Во дворе лежит мерзкая, полуголая бритая бомжиха, и только морщинистые груди отличают ее от мужика. Наборщицы дома не оказалось. Через несколько часов заехали опять. Все лежит бомжиха, совсем уже голая. Мерзкая запредельно, ничего человеческого: спина, зад, ноги в чудовищных синяках и болячках. Стоят вокруг дети, открыв рты.

Москва — столица бомжей.

Льет дождь. Около шести утра. Вышел я из метро «Площадь Революции» («Театральная»). Ни души. Вдруг — пение восточное из-за угла, от гостиницы «Москва». Группами мужики какие-то идут, в большинстве усатые. Догадался: турки! На работу в автобусах приехали! Государственную думу почему-то ремонтируют турки. Своих безработных миллионы (русские стесняются декларировать безработицу, а в помощь не верят), а турки тысячами в город призваны, в гостиницах «Россия» и «Украина» живут. До этого турки Белый дом восстанавливали. (Трогательная забота о благосостоянии нации!) Идут турки, поют мусульманскую мелодию под дождем. Двое вперед вырвались, вокруг себя оборачиваются, руки к небу — танцуют. Дождь идет. Ни единого русского. Спят. Москва — столица мусульман.

Время полных, а точнее, толстых юношей. В ларьках все больше полные юноши сидят. Полные политики в подавляющем большинстве: полный Гайдар, полный юноша Явлинский, полный Шумейко и полный Борис Федоров, полный «наш» татарин Бабуринхан. По городу бродят полные бизнесмены-нэпманы в широких «модных» штанах и больших сооружениях цветных пиджаков. Жопастые, далеко не Шварценеггеры, под сто кило каждый, несут они свои гастрономические жиры в иностранных автомобилях. Здесь какая-то загадка времени: почему толстые юноши (у нас в школе таких называли «Пуздро») так урожайно представлены и во власти, и рядом с властью, и в классе бизнесменов? Загадка, ей-богу. Вот изберем еще и полного президента, будет страна толстяков. Лужков — полный, но не юноша. И Черномырдин под 110 кг затянет, думаю.

Все реже встречаются у власти люди нормальной комплекции. Почему?

Москва — столица толстяков.

Немецкая фирма «Баэр» начала производство в Москве аспирина. Одиннадцатое кафе «Баскин Роббинс» открылось в России, в дополнение к 60 киоскам. В Москве четырнадцать холерных больных. Москва купила 81 автобус «Мерседес-Бенц» в Турции.

В магазинах Москвы все труднее отыскать русские продукты. Гречка — русская, потому что Запад гречку не производит. 160 миллионов долларов выделено Москве для закупки за границей продовольствия плюс несколько миллионов тонн нефти и газа, — на вырученные деньги город будет закупать продовольствие. Москва — содержанка, паразитка, город, который не жнет, не сеет, не производит, но жрет только иностранное. И тем самым ежедневно убивает русское сельское хозяйство, русскую промышленность, разоряет крестьян и рабочих. Город живет на иждивении тружеников страны.

Москва — столица иждивенцев.

3 сентября Москва «празднует» вывод Западной группы войск из Германии. Третий Рим отдал астрономические территории и 30 миллионов своих граждан и вот покорно вывел последние свои легионы. У памятника Долгорукому — жидкая цепь встречающих. У Моссовета — помост-эстрада. Щель сбоку Моссовета — улица Станкевича набита серыми муниципальными полицейскими. Бегают холуи в гражданском, с удостоверениями личности на лацканах — на американский манер. Стоят толпой иностранные телегрузовики и автомобили ГАИ — тоже иностранные. Рим низвели до колонии. Праздник в колонии. Когда солдат из Ньясаленда приветствует какой-нибудь город Киншаса после отступления с завоеванных земель. Оркестр играет «Холодок бежит за ворот». И горько звучит припев: «Кипучая, могучая, никем не победимая, страна моя.». Победимая своей глупостью, подлостью элиты.

Прошли шесть каре солдат от 80 до 100 человек каждое. Пели «Прощай, Германия, прощай, Нас ждет любимый отчий край». Ушли. Началось безобразие. Вынесли герб Москвы, появились ряженые: три богатыря и царевна. Появились тройки с цыганами. Цыгане славословили мэра: «Юра, Юра, Юра!»

Под якобы колокольный звон вывалили еще ряженые. Началось шутовское сражение. Ряженый парад. По каким разрушенным домам культуры наскребли этих участников былых самодеятельностей? Чем платили? Долларами? Рублями? Конферансье стал объявлять в стихах всякую чепуху. Проехала ладья с фейерверком. В густом дыму. Проехали белые огромные часы, и на них без пяти полночь, и танцуют на цоколе артисты-хмыри. То есть пир во время чумы-холеры. Без пяти полночь.

Москва — столица ночи?