Чистая и искренняя

Чистая и искренняя

Одна из самых неприятных сторон работы в онлайн-издании связана с «близостью» читателя к редакции. Точнее, с близостью определенной части читателей. Конечно, любой человек может написать письмо в газету или на ТВ или дозвониться в эфир радиостанции, но это все же требует усилий, такая обратная связь не носит массового характера и затрагивает очень небольшую часть коллектива. Совсем другое дело – сайт. Сотрудники онлайн-СМИ узнают о себе правду ежеминутно. Чаще – неприятную.

Задолго до появления соцсетей и твиттера все мало-мальски крупные издания обзавелись сервисами комментирования заметок, в просторечии форумами. Штука чрезвычайно полезная – только не надо рассчитывать на содержательную дискуссию. Форум полезен сам по себе: он увеличивает время пребывания пользователя на сайте, глубину просмотра, частоту возвратов и прочие «коммерческие» характеристики. Законов, которые обязали владельцев отвечать за содержание форумов, тогда еще не было и в помине. Единственный недостаток форумов – урон, причиняемый хрупкой психике редакторов.

Первым делом мы с какой-то даже растерянностью обнаружили, что огромное количество «пишущих» читателей прямо-таки готово положить жизнь за чистоту и правильность русского языка. Редкое указание на опечатку, а уж тем более ошибку не сопровождалось требованием немедленно уволить редактора и нанять корректора (само требование могло при этом быть изложено сколь угодно безграмотно).

Корректоров в «Ленте», кстати, не существовало чуть ли не с 2001 года: несколько экспериментов показали, что одним корректором мы явно не обойдемся, а ресурсов на целый отдел, разумеется, не было. Кроме того, внутри редакции отношение к случайным опечаткам было довольно спокойное, всех намного больше заботил смысл. Самые выдающиеся ляпы коллекционировались и служили предметом гордости, полушутя обсуждалась идея введения контролируемых юмористических опечаток – для вирусного повышения читаемости.

Но опечатки были не самым страшным преступлением. Следующими по тяжести шли фактические ошибки. Они случались намного реже, как правило – в научных или технических новостях. Их появление было неприятно, но практически неизбежно: редакция из 30 человек не может держать специалистов по всем возможным направлениям. Поэтому нет-нет, а у кого-нибудь из редак-торов-гуманитариев сигнал радиомаяка пробивался через 100-метровую толщу морской воды, напрочь игнорируя физические законы. Тогда с форума поступал ответный сигнал «учите матчасть». В этом случае основной эмоцией была не ярость, а брезгливое презрение. Реже – предложение нанять специалиста, в качестве которого выступал автор этого предложения (один раз мы так и сделали – ничего хорошего из этого не вышло).

Но хуже (и чаще) всего нам приходилось, когда форумчане начинали подозревать редакцию в ангажированности, отдании предпочтения какой-либо стороне конфликта. В этом случае все лексические и эмоциональные ограничения отбрасывались полностью.

Вообще говоря, миф о поголовной продажности «журналюг» – отдельная тема, она куда шире, чем история «Ленты. ру», здесь ей не время и не место. Всего одно замечание: «Ленте» очень сильно повезло. Созданная на деньги ФЭПа с задачей поддержать Владимира Путина на его первых президентских выборах, она очень быстро перешла в собственность холдинга «Рамблер», после чего на долгие годы забыла о самой возможности вмешательства в редакционную политику со стороны руководства или рекламного отдела.

Поэтому, разумеется, все обвинения в продажности, звучавшие на форуме, вызывали в редакции искреннюю обиду: «И где же наши деньги?» Доходило до абсурда: во время обострения известного конфликта на Ближнем Востоке к одной и той же заметке претензии в ангажированности могли одновременно возникнуть у радикалов и с той, и с другой стороны.

Если добавить к этому, что первый ленточный форум имел очень простой механизм авторизации при довольно слабой системе модерации, нетрудно понять, что в редакции его иначе как «помойкой» не называли. Единственным несомненным плюсом была опция, переводящая особо неприятных собеседников в режим монолога: написанное таким пользователем видел только он сам. Некоторых это не останавливало, отдельные рекордсмены ухитрялись неделями беседовать с пустотой, не смущаясь отсутствием какой-либо реакции.

Но если серьезно, то поток форумной неприязни куда вреднее, чем может показаться на первый взгляд. И дело совершенно не в том, что ленточные редакторы изготовлены из какой-то особо нежной органики. Тут возникает парадокс. Внутри «Ленты» всегда декларировалось, что читатель – наше все. «Мы работаем на читателя, а не на хозяина!» – это же так гордо звучит. Практически миссия. Но то лицо читателя, которое мы видели благодаря форуму, состояло из одного большого рта, окруженного брызгами. И можно сколько угодно себя уговаривать, что остальные 99,99 % – хорошие и добрые люди, благодарные нам за нашу работу и снисходительные к нашим косякам, осадок все равно накапливался и сбивал с толку.

В итоге тот первый форум мы в конце концов все-таки закрыли.

Развитие соцсетей, кстати, должно было разрядить ситуацию. У редакторов появилась возможность снимать стресс, отвечая на нападки (на ленточных форумах это, мягко говоря, не приветствовалось). Некоторые даже вошли во вкус и успешно освоили тактику контрнаступления. До сих пор не пойму, хорошо это или плохо.

Раньше я был совершенно уверен, что единственный инструмент общения новостника с читателем – это сами новости, основное содержание СМИ. Участие в сетевых дискуссиях мне всегда казалось неоправданной тратой времени и, если уж на то пошло, несправедливостью по отношению к «молчаливому» пользователю, который имеет столько же прав на внимание. С другой стороны, за последние годы «Лента» очень преуспела именно в активном общении в соцсетях. В любом случае это разговор про совсем другую работу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.