«Ельцинское колесо»

«Ельцинское колесо»

«Ельцинское колесо» – это не метафора, а реальная операция по разрушению социализма, развалу СССР и его экономики и в конечном счете – государственной переворот, жертвой которого стал Михаил Сергеевич.

Ельцин, став у руля Московской партийной организации, первым делом почти полностью сменил весь руководящий аппарат МГК – «гришинских людей», а оставшихся распекал так, что некоторые, как птицы, из окон порхали в буквальном смысле слова – была серия самоубийств. Надо сказать, что в этом он брал пример с Горбачева, на 90 % сменившего весь ЦК. А в Центральный Комитет КПСС тогда по рангу входили все первые секретари обкомов, крайкомов, союзных и автономных республик. Выгнал Горбачев из Политбюро и своих противников – Романова с Гришиным и других, заменив их своими ставленниками – Яковлевым, Медведевым, Лукьяновым, Лигачевым, Рыжковым, Ельциным и Шеварнадзе.

Ельцин начал круто: началась борьба с коррупцией, со взятками в торговле и милиции, усовершенствование транспортной системы города. Он регулярно встречался с народом, тем самым завоевывая популярность у москвичей. Его коньком стала борьба с привилегиями партократии: Ельцин даже на работу ездил на общественном транспорте, а не на персональном, положенном ему по должности авто. Это не могло не вызвать к нему симпатии у рядовых обывателей.

Другое дело, что эти меры носили чисто популистский характер: он проезжал две – три остановки на автобусе, а затем пересаживался в машину; борьба с привилегиями тоже была показушной; потом привилегии ельцинского окружения и его самого во сто крат превысили привилегии советских бонз.

Горбачев в это время увяз в пустой болтовне, перестройка явно буксовала, несмотря на его заверения: «процесс пошел». Все это вылилось в открытый конфликт между ними на Пленуме 21 октября 1987 года. После чтения пустого доклада Горбачева, посвященного 70-летию Октября, слово взял Ельцин и стал критиковать работу Секретариата ЦК, руководителем которого был Лигачев, и всего Политбюро; выразил разочарование ходом перестройки, в связи с этим попросил освободить его от кандидатства в члены Политбюро и от обязанностей первого секретаря МГК. Для делегатов Пленума это было шоком. На Ельцина тут же обрушился Лигачев, бросив сакраментальную фразу: «Борис, ты не прав!» За ним последовали и другие «товарищи», обвиняя Ельцина в неудовлетворенных амбициях. Первый секретарь Казахстана Назарбаев вообще призвал выгнать его из членов ЦК. Это был бунт на корабле!

Речь Бориса Николаевича на Пленуме засекретили, признали ее «политически ошибочной». Что же такого в ней было? Это интересовало всех. Ушлые журналисты раздобыли текст его выступления, добавили кое-что от себя (при этом постарался редактор «Московской правды» Михаил Полторанин), и он стал ходить по рукам. Смелость оратора, не побоявшегося сказать правду, вызывала восхищение: от перестройки на самом деле никакой отдачи не было! Стало только хуже. Это еще больше возвысило Ельцина в глазах обывателей как народного заступника.

На этом Пленуме кадровый вопрос о Ельцине не был решен. Только в ноябре 1987 года его сняли с поста руководителя московских коммунистов, а в феврале 1988 года освободили от обязанностей кандидата в члены Политбюро. Однако Ельцин, несмотря на такой афронт, остался в списках членов ЦК, и в январе 1988 года был назначен первым заместителем председателя Госстроя СССР в ранге министра. На том и успокоились. Народ тоже подзабыл о Ельцине.

Маленький нюанс. Или большой нюанс – тут как посмотреть. Удивительно, но Горбачев на первых порах подыгрывал Ельцину. В традициях коммунистов было не принято щадить политических противников. Все советские вожди – от Сталина до Андропова – поступали с ними неизменно сурово. Пример: когда на июльском Пленуме 1957 года Маленков, Молотов, Каганович и примкнувший к ним Шепилов попытались было только заикнуться о том, что они в чем-то не согласны с Хрущевым, как тут же лишились своих постов и были отправлены в Тмутаракань руководить электростанциями. Брежнев, укрепившись у власти, тут же скинул с властного Олимпа всех, кто хоть гипотетически мог претендовать на его пост. Как разбирался с политическими противниками Сталин – общеизвестно: пулей в затылок. В данном случае Ельцина следовало бы отправить послом куда-нибудь в Свазиленд, где о том, что происходит в стране, он мог бы узнавать только из газет. А то, что из состава ЦК он вылетел бы с первой космической скоростью, это уж точно. Однако Ельцина назначили на должность заместителя председателя Госстроя в ранге министра, специально для него предназначенную, и никакой работой его не обременяли. Он ничего не делал, а только принимал обиженных Горбачевым «ходоков». Позже, когда начались выборные кампании, Горбачеву ничего не стоило отстранить Ельцина, использовав административный ресурс. Однако он этого не сделал, будучи самоуверенным чистоплюем.

А до этого в феврале – марте 1986 года прошел XXVII съезд КПСС, на котором Горбачев призвал расширить гласность: «Без гласности нет и не может быть демократизма, политического творчества масс, их участия в управлении». Как будто он собирался с этими безликими «массами» властью делиться! Пустозвон!

Червивые плоды этой «гласности» и «демократизма» сразу же дали о себе знать: в декабре 1986 года произошли беспорядки в Казахстане. Это случилось после того, как Горбачев снял с поста первого секретаря этой республики казаха Кунаева и назначил на его место русского Колбина. А потом, в августе 1988 года, вспыхнул Нагорный Карабах. Армяне, проживавшие в этой автономной области в составе Азербайджана, попросили присоединить их к Армянской ССР. Когда их не услышали в Москве, началась затяжная война, которая формально закончилась в 1994 году, а фактически кровоточит и доныне. Еще были массовые погромы армян в Баку и азербайджанские погромы в Армении. В 1987–1988 годах заволновалась Прибалтика. В этих республиках были созданы Народные фронты. Гласность же! В 1989 году возник конфликт в Приднестровье.

Еще был январский Пленум ЦК 1987 года, определивший, наконец, что КПСС нужно отстранить от «несвойственных ей управленческих функций» и превратить ее в реальную политическую партию. Наконец-то сталинская, а потом и хрущевская задумки обрели свое воплощение в документах столь высокого собрания партийцев! Никто при этом уже не возражал. Мысли партократов были заняты другим – предстоящим за этим обогащением и явной тенденцией перехода к капитализму. За партию уже никто всерьез не держался. Зачем? Партийные боссы уже возжелали стать владельцами акций, заводов, газет, пароходов.

Еще на этом Пленуме были приняты судьбоносные решения о проведении альтернативных выборов в Советы народных депутатов всех уровней: «Советы должны стать подлинными органами власти на своей территории». Эта новация потом еще как аукнется Горбачеву!

Однако вернемся к Ельцину. Летом 1988 года прошла XVIII Всесоюзная партконференция (предыдущая созывалась аж в феврале 1941 года!). Делегатом от Карелии был избран Борис Николаевич. Он каялся за свой «необдуманный» поступок, совершенный им на октябрьском Пленуме 1987 года, и просил реабилитировать его «еще при жизни». Судя по всему, тогда он пребывал во власти иллюзий и считал, что только от компартии может получить власть, а когда понял, что этого никогда не будет, озлобился и стал с ней бороться. Высокое партийное собрание никак не отреагировало на покаянную речь Ельцина. Тут-то Бориса Николаевича и понесло…

Конференция подтвердила решение январского Пленума 1987 года об избрании на альтернативной основе Советов всех уровней (избираться теперь мог любой желающий), а также установила, что Верховный Совет должен избираться на Съезде народных депутатов. При этом две трети делегатов Съезда должны были избираться населением, а остальные – общественными организациями. КПСС и была формально общественной организацией, поэтому коммунисты составляли в ней ту самую одну треть – 750 человек.

Вы спросите, зачем я рассказываю об этом, если это не связано с Ельциным? Вот вам ответ: это необходимо, чтобы понять, как он, мягко говоря, дошел до жизни такой – до осуществления уже не дворцового, а государственного переворота в СССР . Для понимания того, как политически деградировал Горбачев и набирал вес Ельцин.

Так вот, на выборах в Верховный Совет в феврале 1989 года Ельцин баллотировался в народные депутаты в Москве. Ему противостоял директор ЗИЛа Браков. Когда Ельцин не набрал необходимого количества голосов, ему отдал свой мандат уже избранный депутатом Казанник (что было противозаконно). Благодаря такой рокировке Ельцин стал членом Верховного Совета СССР и вошел в состав его Президиума. Впоследствии Ельцин «отблагодарил» Казанника, назначив его Генеральным прокурором Российской Федерации, а потом выгнав на вольные хлеба, не дав никакой должности.

Между тем американцы все же добились своего с Горбачевым: осенью 1985 года состоялась их встреча с Рейганом в Женеве. Результатом этого стал мораторий СССР на ядерные испытания и сокращение различных видов ядерного оружия. Американцы ничего сокращать не собирались, но инициативу Горбачева горячо одобрили. Затем была встреча Горбачева и Рейгана в Рейкьявике в 1986 году, на которой СССР пошел на большие уступки США по сокращению ракет средней дальности. В декабре 1987 года состоялась еще одна встреча Горбачева с Рейганом в Вашингтоне; своей пассивностью он способствовал свержению коммунистических режимов в Центральной и Восточной Европе во второй половине 1989 года, не препятствовал объединению Германии. Рухнула мировая система социализма, любовно выстраиваемая Сталиным; Горбачев вел себя, как подгулявший купчик, пускающий на ветер папенькино наследство.

В мае 1987 года на Красную площадь на легком самолете приземлился немецкий летчик Матиас Руст, нарушивший воздушное пространство Советского Союза. Это был невиданный удар по престижу страны! В результате этого инцидента новым министром обороны стал Дмитрий Язов, сменивший на этом посту проштрафившегося Соколова.

В том же 1987 году Михаил Горбачев опубликовал книгу «Перестройка и новое мышление». В ней он призывал забыть все разногласия между социализмом и капитализмом и совместно защищать общечеловеческие ценности. При этом крупные страны должны жертвовать своими интересами в пользу малых стран и ради общих целей мира. Это у него называлось «доброй волей». И опять глупость несусветная! По Горбачеву получается, что американцы бомбили Югославию по «доброй воле»! То-то они вторглись в Ирак, защищая «общечеловеческие ценности»! А Грузия напала на Южную Осетию, «жертвуя своими интересами в пользу малых стран»! Израильтяне вот уже как 60 лет гнобят палестинцев, убивая их женщин, детей и стариков, ради общих целей мира?

Государство, какое бы оно ни было, должно заботиться прежде всего о собственных интересах! Эту истину Горбачев начисто забыл или не исповедовал ее вовсе! «У нас нет вечных союзников и у нас нет постоянных врагов; вечны лишь наши постоянные интересы», – заявил министр иностранных дел Великобритании лорд Пальмерстон в 1858 году. Этот же принцип применяют и другие страны. Нельзя жертвовать интересами своего государства в пользу какого-то мифического «общечеловека»! Скажем больше: никто эти призывы Горбачева не выполнял и выполнять не собирается. Кем он себя возомнил: Махатмой Ганди, Мартином Лютером Кингом и матерью Терезой, вместе взятыми? Не зря Ельцин в своей крамольной речи на октябрьском Пленуме критиковал Горбачева за то, что он выстраивает свой культ личности. Таких пустопорожних инициатив со стороны Горбачева будет еще немало…

Прежде чем заниматься мировыми проблемами, Горбачеву следовало бы посмотреть на то, что в родной державе творится. Из-за неразумной экономической политики Горбачева поступления в госбюджет сократились. Бюджетный дефицит начали покрывать за счет безудержной денежной эмиссии. Поскольку в Советском Союзе в то время цены были фиксированными, возник дефицит товаров народного потребления. С прилавков быстро исчезло самое необходимое – у людей возникли проблемы даже с приобретением мыла, сахара, табака, чая и прочих товаров, не говоря уже о сложной бытовой технике. Народ тут же отреагировал на это частушкой: «Откопаем Брежнева, будем жить по-прежнему!»

Позволим себе одну ремарку. Сегодня наше «демократическое» ТВ выработало нехитрую уловку, чтобы вдолбить в головы телезрителей: дефицит товаров у нас был всегда. Для этого показывают пустые полки магазинов, датируя их (или вообще не датируя) 1950–1970-ми годами. Все это ложь: прилавки опустели только при Горбачеве! С тех пор прошло не так уж много времени, большинство населения помнит эти безобразия! Причем прилавки опустели до такой степени, что в 1983 году пришлось вводить карточки, как в войну! Популярность Горбачева в массах стремительно падала, между тем как Ельцин также стремительно набирал очки.

Двадцать пятого мая 1989 года открылся I Съезд народных депутатов. В первый же день работы Съезда Горбачев был избран Председателем Верховного Совета СССР. Выборы были альтернативными, поэтому большинство среди депутатов заняли горлопаны, сделавшие себе имя на критике существующего строя. Их было много: Собчак, Старовойтова, Салье, Куркова и прочие Карякины, Черниченки, Коротичи и Травкины. Все они были интеллигентами; ни рабочих, ни крестьян среди них не было.

Заседания Съезда транслировались по телевидению и радио; я помню, как на автобусных остановках и просто на ходу люди приникали к транзисторным радиоприемникам. Это было, как сегодня сказали бы, самое рейтинговое шоу! Чего только не несли с высокой трибуны Съезда народные избранники! Демагогия, ложь, антисоветчина так и лились на опешивших избирателей. «Ты слышал, что сказал Собчак? Вот это загнул так загнул! А ты слышал речь Сахарова? Оказывается, наши воины в Афганистане пристреливали своих же раненых! А Карякин вообще призвал вынести гроб с телом Ленина из Мавзолея!» – обсуждал разглагольствования народных депутатов народ. Гласность же – ничего не попишешь и не привлечешь к ответственности за абсурд. Однако основной темой выступлений была все же критика перестройки и Коммунистической партии.

Именно так критиковали существующий строй с думской трибуны их предшественники – депутаты 1917 года. И это не аналогия, а прямое следование либеральной мысли интеллигенции конца 1980-х – начала 1990-х годов. История их ничему не научила; сначала благодаря их усилиям рухнула Российская империя, а потом и Советский Союз.

В последний день работы Съезда, 9 июня 1989 года, радикально настроенные депутаты-интеллигенты сформировали Межрегиональную группу депутатов, в которую, в частности, вошли Ельцин, Сахаров, Афанасьев, Попов и Собчак. Они выступали за ускорение экономических и политических преобразований в СССР и радикальное реформирование советского общества, а своих противников-коммунистов обозвали «агрессивно-послушным большинством». Борис Николаевич уже коммунистом себя не считал!

На II Съезде в декабре 1989 года Ельцин пошел еще дальше: потребовал убрать из Конституции статью 6, в которой указывалось, что «КПСС является руководящей и направляющей силой» в государстве. В феврале 1990 года в стране прошли массовые митинги, инспирированные межрегионалами, с требованием отменить статью 6 Конституции СССР. В перерывах между II и III Съездами Горбачев согласился на такой шаг. III Съезд народных депутатов, собравшийся в марте 1990 года, отменил эту статью, ввел многопартийность и избрал Горбачева Президентом СССР.

События развивались стремительно. В том же марте 1990 года прошли выборы народных депутатов союзных республик, а 14 мая открылся I Съезд народных депутатов РСФСР. На нем председателем Верховного Совета России был избран Ельцин. Двенадцатого июня 1990 года Съезд принял «Декларацию о государственном суверенитете РСФСР», а позже – и об экономическом суверенитете. По словарю, суверенитет – это независимость государства от других государств во внешних делах и верховенство во внутренних делах. От кого Ельцин собирался отгородиться этим суверенитетом, ведь и мы раньше ни от кого не зависели? От горбачевского СССР! Только этим стремление Ельцина и объясняется. Объявив о своем суверенитете, Россия ради одного человека – Ельцина – практически вышла из Союза Советских Социалистических Республик.

Это было началом распада СССР. Провозглашался приоритет российских законов над общесоюзными. Это резко увеличило политический вес председателя Верховного Совета РСФСР, игравшего раннее второстепенную роль.

Двенадцатого июля 1990 года на последнем, XVIII, съезде КПСС Ельцин выступил с резкой критикой коммунистической партии и ее руководителя Горбачева. Он также объявил о своем выходе из КПСС. За ним последовали другие коммунисты – численность партии снизилась с 20 миллионов до 15. КПСС переживала серьезный кризис. Союзные компартии, включая и компартию РСФСР, начали действовать с позиций сепаратизма. Сбылась мечта расстрелянных Кузнецова, Родионова и Вознесенского: в июне 1990 года была образована Коммунистическая партия РСФСР как противовес КПСС. Ее первым секретарем стал Иван Полозков.

В своем большинстве республиканские компартии находились в оппозиции к КПСС. Самостоятельными себя провозгласили компартии Прибалтики. А тут еще многопартийность – все новообразованные партии были антикоммунистическими.

В декабре 1990 года собрался IV Съезд народных депутатов. Горбачеву были даны дополнительные полномочия. Совет Министров, преобразованный в Кабинет министров, стал подчиняться Президенту. Был введен пост вице-президента – им стал член Политбюро Геннадий Янаев.

А Ельцин все наступал: в феврале 1991 года он по телевидению потребовал отставки Горбачева и передачи власти Совету Федерации, состоящему из руководителей союзных республик. Это была явная попытка Ельцина отобрать у Горбачева власть в стране. Но Горбачев гнул свою линию. По решению IV Съезда 17 марта 1991 года был проведен общесоюзный референдум по вопросу сохранения СССР «как обновленной федерации суверенных республик». Семьдесят шесть процентов участников референдума проголосовали «за». Одновременно с этим в РСФСР проводился референдум о возможности введения поста Президента России. Эту идею Ельцин привез из Америки еще в 1989 году. В США с ним провели большую работу: поскольку ни Украина, ни Белоруссия, ни Казахстан, ни уже тем более Прибалтика за него голосовать нее стали бы, и у него не было возможности стать президентом СССР, то он решил стать президентом России. Хитро придумано было! Развалить СССР через учреждение поста президента РФ!

Большинство одураченного населения РСФСР (52 %) ответило положительно на этот вопрос. Сразу же после референдума, в апреле 1991 года, Председатель Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин подписал Закон «О президенте РСФСР», а 12 июня 1991 года (ровно через год после объявления суверенитета России) он получил эту должность. Вместе с ним был избран вице-президент – ветеран Афганистана, военный летчик Александр Руцкой. (Примечательно, что на Руцкого выбор Ельцина пал только потому, что у него форма красивая и он носил усы!)

Это были первые в истории России всенародные свободные выборы своего правителя. Отметим, что Горбачев на пост президента СССР был избран не всенародно, а в результате голосования на III Съезде народных депутатов.

Так в СССР установилось двоевластие. Но выжить мог только один – сильнейший. Ельцин как президент РСФСР, самой крупной союзной республики, вместе с другими руководителями национальных окраин стал вести с Горбачевым переговоры по заключению нового союзного договора. Союзные республики требовали себе больших полномочий, большей финансовой самостоятельности и большей независимости. Переговоры велись в Ново-Огарево. В историю эти переговоры вошли под названием Ново-Огаревского процесса.

Вроде бы договорились обо всем, и 18 июня 1991 года Горбачев отправил согласованный новый союзный договор на утверждение в Верховные Советы союзных республик. Теперь СССР должен был называться ССГ (Союз Суверенных Государств). Почему «суверенных»? Да потому, что к тому времени о своем суверенитете объявили и остальные союзные республики, кроме Азербайджана (он обрел свой суверенитет позже). Это называлось «парадом суверенитетов».

Более того, в августе 1990 года Ельцин заявил автономным республикам, входящим в РСФСР: «Берите суверенитета сколько, сколько можете проглотить!» Этим немедленно воспользовались вожди автономий: о своем суверенитете заявили Карелия, Коми, Татария, Удмуртия, Якутия, Чукотка, Адыгея, Бурятия, Башкирия, Калмыкия, Марийская АССР, Чувашия, Ямало-Ненецкий АО, Горно-Алтайский АО и другие, кроме Еврейского АО, который так и остался автономным округом. При этом все эти автономии вошли теперь в РСФСР на правах союзных республик и готовились наравне со старыми союзными республиками, Белоруссией например, подписывать новый союзный договор. Таким образом, число союзных республик к 1991 году увеличилось с пятнадцати до тридцати! И еще один штрих: вместо первых секретарей союзных республик власть теперь представляли президенты. Сложилась ненормальная ситуация: около 30 союзных президентов при одном общесоюзном – Горбачеве! Такого в международной юридической практике еще не бывало! Такая ситуация должна была рано или поздно разрядиться. Разрядка же означала гибель Советского Союза. ССГ некоторые политики расшифровали как «Союз Спасения Горбачева», так как при его существовании Горбачев оставался бы, пусть и эфемерным, но президентом.

Для полноты картины следует добавить, что в Тбилиси в апреле 1989-го, в Вильнюсе и Риге – в январе 1991 года произошли антисоветские демонстрации, подавленные войсками. СССР стоял накануне распада. Подписание нового союзного договора означало бы окончательную ликвидацию страны. СССР превратился бы в некую конфедерацию суверенных государств с ничего не решающим союзным центром. Союзный договор привел бы к полному и безоговорочному развалу единого государства. Но Горбачев пошел на него ради спасения своего поста.

Подписание договора было намечено на 20 августа 1991 года. Михаил Горбачев уехал отдыхать в Крым в правительственную резиденцию Форос (что по-древнегречески означает «парус»), но собирался вернуться в Москву 19 августа.

Но тут образовался ГКЧП – Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению в СССР, и ввел это положение на территории всей страны. Потом это назовут путчем, государственным переворотом, захватом власти, попыткой отстранения Горбачева с поста Президента и срыва подписания нового Союзного договора. Официальная версия событий звучит так: ни с того ни с сего собралась группа высокопоставленных товарищей – хунта – и решила путем переворота свернуть страну с «демократических» рельсов и восстановить власть коммунистов. А благородный Ельцин оказал им сопротивление, поднял народ на бунт, освободил бедного Горбачева из форосского заточения, посадил путчистов в тюрьму и тут же запретил деятельность КПСС на территории России. Короче, во всем виноваты коммунисты.

Сам же «виновник торжества» – Горбачев – высказался так: «До конца я все не скажу!»

Однако мы располагаем воспоминаниями участников тех событий и по ним сможем восстановить картину произошедшего. По свидетельству главы Администрации Президента Валерия Болдина, идея о введении чрезвычайного положения в СССР возникла не спонтанно, а принадлежала самому Горбачеву ! Все началось с жесткого противостояния двух президентов – союзного и российского. Возглавив Россию, самую большую союзную республику, Ельцин начал активно «раскачивать» Советский Союз. Чувствуя, что теряет точку опоры, в начале 1990 года Горбачев пригласил к себе группу членов Политбюро и Совета безопасности (тех, кто позже вошел в ГКЧП) и поставил вопрос о введении чрезвычайного положения. Все его поддержали, учитывая нарастание националистических центробежных тенденций в Прибалтике и Закавказье. В аппарате Горбачева по его заданию начали готовить концепцию чрезвычайного положения (ЧП). Но в 1990 году ее так и не разработали, потому что обстановка пока оставалась стабильной. Однако в 1991 году она накалилась до такой степени, что достаточно было одной искры, чтобы произошел взрыв. Власть Горбачева становилась все более эфемерной:

без России он уже ничего не мог сделать. Чувствуя, что Горбачев теряет власть, Ельцин стал вести себя нагло. При обсуждении нового союзного договора он практически диктовал свою волю руководителям национальных республик. Ельцин все более и более брал инициативу в свои руки. В конце концов Горбачев понял, что сепаратные переговоры Ельцина с националами приведут к его окончательному отстранению от власти, и дал отмашку силовым структурам по введению ЧП. Сам же ушел в отпуск, как будто он здесь ни при чем. Горбачев все любил делать чужими руками. Когда происходили тбилисские, вильнюсские и рижские события, он давал министру обороны Язову устные распоряжения о подавлении антисоветских митингов и шествий войсками. Язов испрашивал у него письменных распоряжений, а Горбачев отвечал ему: «Достаточно моего слова». Наутро, когда в результате применения воинской силы весь мир узнавал, что погибли люди, Горбачев от всего отказывался: я, мол, никаких распоряжений не давал, это военные сами проявили злую инициативу. Двуличный был человек! Так и здесь: сам же отдал команду о введении ЧП – и спрятался в Крыму. Горбачев руками ГКЧП хотел сместить Ельцина. Вот и вся подноготная. Американцы предупреждали Горбачева, что готовится переворот, но тот только отмахивался, поскольку сам же его и организовал!

Семнадцатое августа 1991 года. На спецобъекте КГБ «АБЦ» (Архивно-библиотечный центр) в Москве собрались председатель КГБ Николай Крючков, министр обороны маршал Язов и двое его заместителей – генерал армии Варенников и генерал-полковник Владислав Ачалов, заместитель председателя Совета обороны Олег Бакланов, руководитель Администрации Президента Валерий Болдин, секретарь ЦК Олег Шенин и премьер-министр Валентин Павлов. На этой встрече обсуждалось экономическое и политическое положение в стране и меры, намеченные Горбачевым по введению ЧП. В это время из Фороса Крючкову позвонил Горбачев. О чем они разговаривали, неизвестно, так как Крючков лжет, что разговор носил общий характер, а Горбачев утверждает, что такого факта вообще не помнит, так как он по телефону общался со многими лицами. Вероятно, он давал последние инструкции.

Восемнадцатое августа 1991 года. Видно, что-то в поведении Горбачева заставило засомневаться будущих членов ГКЧП, и они отправили в Крым делегацию, состоявшую из начальника охраны Президента генерал-лейтенанта Юрия Плеханова, Олега Шенина, Олега Бакланова, генерала армии Варенникова и Валерия Болдина. Одновременно на даче Горбачева отключили не только все телефоны, но и ядерный чемоданчик. Короче, его связь с внешним миром отрезали полностью, чтобы он не передумал. Горбачев продержал их в приемной целый час, так как долго о чем-то советовался с Раисой Максимовной, пока они сами не вошли в его кабинет. Наконец вышел Горбачев, закутанный в теплый халат (у него был приступ радикулита), и гневно спросил, кто они и кого представляют. Посетители были в шоке: такой реакции от Горбачева они не ожидали! По рассказу Болдина, они рассчитывали на обсуждение вопросов о введении ЧП в духе аналогичных встреч в прошлом, а тут такой агрессивный прием! Масла в огонь подлила еще и Раиса Максимовна, заискивающим тоном спросившая у Бакланова: «С добром ли вы приехали?» Горбачев элементарно перепугался: он думал, что его хотят арестовать! По воспоминаниям Болдина, гнев и раздражение Горбачева ослабли, когда он узнал, что визитеры говорят от имени людей, которые ранее привлекались им для выработки мер по введению ЧП. Он больше всего боялся, что посланники представляют руководство России, то есть Ельцина!

Ему стали предлагаться различные варианты действий, которые готовились по его поручению на случай введения ЧП. Президент никак не реагировал, а потом спросил, распространяются ли меры ЧП на действия российского руководства. Услышав утвердительный ответ, он расслабился окончательно.

«Все, что вы предлагаете, надо осуществить максимально демократическим путем», – заявил Горбачев. Как можно «демократическим путем» привести страну, особенно националов, в чувство, без применения силы – это, наверное, одному Горбачеву было известно. Когда ему предложили подписать Указ о введении чрезвычайного положения и формировании ГКЧП, он отказался, заявив: «Черт с вами, действуйте!» И даже дал несколько советов, как ввести ЧП. На прощание он всем пожал руки. Короче говоря, он решил таскать каштаны из огня чужими руками. Выгорит – я с вами, ребята, а не выгорит – все шишки посыплются на вас, а сам я останусь белым и пушистым.

Выйдя из кабинета Горбачева, ошарашенные визитеры начали переговариваться между собой. «Но ведь еще недавно он считал, что введение ЧП является единственным выходом из сложившейся ситуации. Что же изменилось?» – растерянно сказал Бакланов. «А что ты хочешь, чтобы политик такого масштаба сказал прилюдно “да”»? – ответил Болдин, хорошо знавший Горбачева как руководитель его Администрации. Болдин знал, что даже не по столь щекотливому вопросу он не говорил ни «да», ни «нет», а обычно отделывался междометиями или вообще переводил разговор на другую тему. Это правда: я лично убедился в этом, когда Горбачев приезжал к нам на завод «Светлана», да и ТВ неоднократно показывало его встречи с народом. Когда ему задавали вопрос, который ему не нравился, он или начинал говорить совершенно о другом, или вообще нести ахинею, типа «процесс пошел» или про какой-то «консенсус».

В тот же день визитеры вернулись в Москву. Когда они рассказали о состоявшемся разговоре с Горбачевым Крючкову и другим участникам событий, те были ошарашены не меньше делегатов. Двуличный, лживый, испугавшийся брать ответственность на себя – это были самые лестные эпитеты, которые звучали из уст патриотически настроенных товарищей. На совещании в Кремле были высказаны предложения всем подать в отставку: «Пусть Горбачев катится в пропасть!» – «А что будет со страной? – задал резонный вопрос Бакланов. – Плюнуть на все?» И патриоты решили действовать без Горбачева.

Девятнадцатого августа в 4 часа утра Севастопольский полк КГБ заблокировал президентскую дачу в Форосе, а взлетную полосу аэродрома перекрыли двумя тягачами. Связь была отключена еще раньше. Таким образом, Горбачев был надежно изолирован. Впрочем, как выяснилось позже, связь была отключена только на даче, но в домике охраны осталась. После отъезда визитеров Горбачев сделал оттуда пару звонков. Например, позвонил академику Вольскому и сказал ему: мол, завтра по радио скажут, что я болен, но ты знай, что я здоров! Вольский не мог понять, в чем дело, пока на самом деле не передали это сообщение. Не была отключена и связь Горбачева с Бушем. Он запросто мог бы ему позвонить и этим разрушить все планы заговорщиков, но вместо этого он заказал себе роскошный ужин с марочными винами, а потом отправился в кинозал смотреть какой-то американский боевик. По совету своей дражайшей Раисы Максимовны он записал на любительскую камеру обращение к народам мира, что его, мол, заточили злые люди, возможно, и убьют, и положил кассету в портфель. Обезопасил себя, так сказать, на случай чего…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.