Гвардия остается гвардией, или О том, что собой представляли войска СС и чем они отличались от вермахта

Гвардия остается гвардией, или О том, что собой представляли войска СС и чем они отличались от вермахта

В этот мир, бегущий перед нами,

Мы глядим как будто бы без дела.

Широко открытыми глазами

Через перекрестие прицела…

Александр Лысев

Черному ордену, повторю, была доверена не только безопасность вождя, но и безопасность государства в целом. Дело в том, что в рамках гиммлеровской организации была сформирована элита национал-социалистического государства, его гвардия – войска СС.

Вопрос о том, что они собой представляли, достаточно сложен. С одной стороны – речь идет о гвардейских формированиях, проявивших себя на фронте с самой лучшей стороны, не сдававших позиций там, где серомундирные части вермахта давно уже откатились бы назад. С другой – за ними числятся многочисленные карательные операции, снискавшие носителям черной униформы, мягко говоря, дурную славу. Поэтому попробуем разделить эти две стороны. Поговорим отдельно о войсках СС и о группах особого назначения. Первые – были действительно гвардейцами, специально отобранными и обученными для того, чтобы вести бой там, где пасует обычная армия, элитными подразделениями, отличавшимися от армейских только уровнем подготовки и доблести в бою. Тут остается только признать правоту Конрада Аденауэра, заявлявшего, что «люди из войск СС были такими же солдатами, как и все другие». Мало того, он, пожалуй, был склонен к преуменьшениям: солдаты войск СС были лучшими солдатами, которых знала Германия за долгие годы своей истории. Вторые же – «особисты» – были палачами ордена, подразделениями, созданными специально для проведения карательных операций и охраны концлагерей.

Каких только национальных формирований не было в составе СС – от казачьих сотен до туркменских и закавказских полков

Аденауэр Конрад (1876–1967) – федеральный канцлер ФРГ в 19491963 гг. В 1917–1933 гг. обер-бургомистр Кельна, в 1920–1932 гг. председатель Государственного совета Пруссии. Один из основателей (1946) и с 1950 г. председатель Христианско-демократического союза. Внес значительный вклад в создание Основного закона (конституции) и государства ФРГ. В 1951–1955 гг. министр иностранных дел. Добился приема ФРГ в Западно-Европейский союз и НАТО. В 1955 г. правительство Аденауэра установило дипломатические отношения с СССР.

Итак, поговорим о гвардии. Первым подразделением войск СС принято считать лейб-гвардейский полк «Адольф Гитлер», созданный в качестве личного подразделения вождя и выполнявший функции, сходные с функциями национальной гвардии. Его солдаты привлекались для охраны всех важных партийных мероприятий. С приходом НСДАП к власти этого подразделения стало явно не хватать, а «раскачивать» его до бесконечности, наращивая личный состав, было уже невозможно. Поэтому в Гамбурге и в Мюнхене началось формирование двух дополнительных полков, не имевших сначала собственного названия, а проходивших под номерами 1 и 2. Позже 1-й получил имя «Дойчланд», а 2-й – «Германия». Затем появились саперный батальон в Дрездене, санитарный батальон и батальон связи в Берлине. Генрих Гиммлер взялся реализовывать старую мечту Эрнста Рема, мечтавшего о превращении СА в партийную армию, независимую от армии государственной. Только, естественно, на базе СС. Потом, после присоединения Австрии, из австрийских добровольцев был сформирован полк «Дер Фюрер», а в 1939 году войска СС пополнились артиллерийским полком и батальоном разведки, обзавелись офицерскими школами и «учебками» для обучения личного состава. Учителями эсэсовцев стали кадровые офицеры, большинство из которых прошли Первую мировую и обладали реальным боевым опытом. С этого момента гвардия Третьего рейха представляла собой уже достаточно грозную силу, которую можно было бы в случае нужды применить в тех же целях, в каких в Советском Союзе применяли Кантемировскую и Таманскую дивизии.

Поступить на службу в гвардию всегда было делом далеко не простым. В Третьем рейхе же эта задача усложнилась еще более: Генрих Гиммлер требовал тщательнейшего контроля происхождения каждого из кандидатов. Поэтому членами специальной комиссии рассматривались метрики нескольких поколений будущих солдат фюрера, проводились генеалогические изыскания. Стать гвардейцами могли лишь лучшие представители арийской расы. При этом внимание обращалось не только на соответствие образцу нордической внешности, но и на манеру держаться. «Кандидат не может выглядеть холопом, – утверждал Генрих Гиммлер, – его походка и руки должны также соответствовать тем идеалам, которые мы хотим видеть». И еще: «СС может действовать эффективно только в том случае, если его члены соответствуют современным социальным требованиям, имеют военный дух, получили подлинное германское воспитание, обладают благородной внешностью и отобраны по расовому признаку». Манеры кандидата играли не последнюю роль: вступившим в ряды военных подразделений еще предстояло пройти весьма серьезное обучение и подготовку – но изначально представитель новой элиты должен был выглядеть именно как представитель элиты, одним своим видом вызывая ощущение избранности и аристократизма.

Требования к желающим вступить в ряды войск СС различались в зависимости от того, в каком полку они собирались служить. Для «Адольфа Гитлера» подходили только самые высокорослые – от 180 сантиметров – новобранцы. Для остальных годились и те, чей рост был 175 сантиметров. Главное, чтобы телосложение было пропорциональным, а внешность вписывалась в каноны нордической или «фальской» расы. Естественно, что были и возрастные ограничения: лица старше 39 лет членами войск СС стать не могли: спецподготовка этих войск предполагала высокую выносливость и железное здоровье.

Элитарные воинские формирования создавались первоначально на сугубо добровольном принципе. Никто не принуждал и даже не призывал вступать в ряды партийной гвардии. Напротив, пропагандистский аппарат активно отрабатывал методику непрямого воздействия, создания такого имиджа организации, при котором от добровольцев не будет отбоя и руководство СС сможет выбирать из сотен и тысяч желающих послужить вождю, принести ему присягу верности немногих избранных. Следует признать, что методика эта себя оправдывала. Позиционирование СС как нового дворянства Германии приносило именно такой результат. В сложившейся ситуации руководство СС могло позволить себе не только быть весьма разборчивым в отношении кандидатов в гвардейцы, но и проводить масштабные внутренние чистки, удаляя из своего состава неблагонадежные элементы.

Положение изменилось только в годы войны, когда Генрих Гиммлер, столкнувшись с нехваткой человеческих ресурсов, был вынужден, во-первых, смягчить требования к кандидатам, а во-вторых – открыть призывные участки, всерьез конкурируя с вермахтом и буквально выхватывая у него из-под носа лучшие кадры. Это привело к серьезным столкновениям среди партийных руководителей и генералитета, в результате которых на свет появились сначала формирования СС, состоящие из представителей этнических групп – фолькс-дойч,[48] а затем и дивизии СС, сформированные из лиц неарийской расы. Естественно, что при создании войск СС никто не мог себе представить подобной коллизии. Однако сначала в 1938 году был издан приказ о наборе в войска СС «лучших представителей германских национальностей», а затем в составе гиммлеровской гвардии появились подразделения, и вовсе сводящие на нет всякого рода рассуждения о расовой чистоте СС – казачья конная дивизия, горские, валлонские и даже еврейские полки.

Тут, кстати, следует вспомнить и о трех с половиной тысячах индийцев, служивших под началом Гиммлера. Тех самых, что самим своим существованием дали повод для возникновения массы бредовых легенд об отрядах специальных тибетских боевых монахов, не то далай-ламой, не то едва ли не вождями Шамбалы приставленных охранять Адольфа Гитлера – великого мага и эзотерика – и погибших на пороге его бункера. Индийский легион был сугубо заслугой Генриха Гиммлера, его детищем, созданным, судя по всему, в тот момент, когда он настолько увлекся коллекционированием разношерстных национальных подразделений в рамках войск СС, что уже и остановиться не мог. В принципе никакой иной – особенной – роли этот легион не играл. В отличие, скажем, от уже упоминавшейся казачьей дивизии, способной противопоставить свои боевые навыки и тактику представлениям о тактике Климентия Ворошилова сотоварищи. В отличие от кавказского горского легиона (большинство кавказских народов, в том числе – чеченцы, считались выродившимися, измельчавшими, но все же потомками ариев), с успехом воевавшего в таких условиях, в которых пасовали лучшие солдаты «Эдельвейса». Это была просто любимая игрушка великого магистра. Адольф Гитлер понимал это и подшучивал над Гиммлером, заявляя, что в отношении чтения мантр и молитв индийские солдаты дадут фору всем прочим, а в реальных боевых условиях применять их просто смехотворно.[49] Естественно, он слегка утрировал, стремясь поддеть верного крестоносца, однако доля правды в его словах была. Хорошими бойцами индийские легионеры не были, и вся история Индийского легиона войск СС представляет собой перечень неудачных операций, завершавшихся героическим отступлением. Зато они были прямыми потомками настоящих ариев – редкое дело даже в государстве, которое должно было стать раем для арийцев. Естественно, что это нужно было использовать в пропагандистских целях, для чего в 1943 году и сформировали входившую в состав подразделения церемониальную роту, базировавшуюся в Берлине. Это и были те самые индусы в форме СС, о которых любят писать падкие до сенсаций псевдоисторики и журналисты. Функции экзотических гвардейцев были примерно такими же, как у гуркхийских подразделений на службе английского престола, – демонстрировать величие державы. Эффективной боевой единицей рота не была, и при штурме Берлина ее уничтожили в кратчайшие сроки. Один из индийцев был захвачен в плен советскими солдатами. О дальнейшей судьбе его сведений нет.

Впрочем, это лирическое отступление, да и происходило все это намного позднее. В самом же начале, когда гвардия только-только формировалась, о неарийских и негерманских подразделениях не могло быть и речи. Равно как и об упрощенной процедуре приема новобранцев, применявшейся в годы войны. По планам Генриха Гиммлера, пока их не скорректировала война, все должно было быть честь по чести, с долгим испытательным сроком, со сложной многоэтапной процедурой, отягощенной многочисленными ритуалами и растянутой минимум на год.

Первый этап был привязан к дате Мюнхенского путча – 9 ноября. В этот день кандидат, миновавший все препоны расовой комиссии и признанный годным к вступлению в организацию по происхождению и внешним признакам, в первый раз надевал униформу, правда, пока без знаков различия, и объявлялся соискателем. В день прихода НСДАП к власти – 30 января – он получал временное удостоверение, а 30 апреля, в день рождения вождя, постоянное. После этого он, надев мундир с петлицами и погонами, клялся в верности Адольфу Гитлеру и вступал в СС. В срок до 1 октября он должен был сдать спортивные нормативы, схожие с нашими ГТО, получить удостоверяющий это знак и изучить внутренний кодекс СС. Большинство формулировок кодекса отличались напыщенностью и высокопарностью, запутанными формулировками в библейском стиле. Но нужно помнить, что речь идет о тридцатых годах: люди тогда были несколько проще, немного наивнее, чуть романтичнее, чем сегодня. Громкие фразы эсэсовского катехизиса не только не смущали их, но по силе воздействия превосходили любой текст, написанный четко и ясно. К тому же они выполняли самую главную свою функцию – настраивали неофита на нужный лад, связывая само существование СС с личностью вождя НСДАП, благом германского народа и Божьей волей.

Затем следовал срок службы в вермахте или имперской службе труда. Если руководители новобранца давали ему положительную характеристику, он допускался к повторной присяге 9 ноября. На этот раз – в верности СС и ее руководителю. Лишь после этого он становился полноправным членом организации, солдатом орденского войска. Разумеется, в годы войны руководителям СС, как средним, так и высшим, было элементарно не до этого, так что процедура приема в ряды войск СС упростилась до предела. Однако даже то, что СС пришлось пожертвовать некоторой долей сакральности, не привело к падению боевого духа гвардии. Причин тому было несколько. Первая из них – особое отношение немцев к присяге. Вторая, не менее важная – до самого конца остававшееся в силе ощущение исключительности, прививавшееся неофитам как пропагандистами ордена, так и старшими товарищами. Наконец, третья – прекрасная подготовка этих войск, превосходящая общеармейскую. Войска СС были великолепно обучены и вымуштрованы и, что характерно, осознавали это.

Имперская служба труда (RAD, Reichsarbeitsdienst) осуществляла исполнение обязательной трудовой повинности всеми трудоспособными гражданами рейха от 19 до 25 лет. Два раза в год очередная группа молодых немцев, не занятых на службе в вермахте, отправлялась в трудовые лагеря, например, на сельскохозяйственные работы. Одной из целей РАД провозглашалась борьба с безработицей и приучение молодежи к трудовой дисциплине. На деле же эта организация стала одним из важнейших поставщиков трудовых ресурсов империи, которые позволяли в кратчайшие сроки и с минимальными расходами выполнять самые крупномасштабные проекты. Например – строительство сети автодорог.

К тому же в реальных боевых условиях ритуальная сторона отошла на задний план, позволяя убедиться, что элитарность этих подразделений заключалась не только в умении маршировать, высоко поднимая ноги в лакированных сапогах, но и в умении достойно противостоять такому серьезному противнику, каким стала Красная Армия к концу войны. Есть сведения об одном из полков СС, успешно удерживавшем позиции во время отступления немецких войск из-под Москвы, несмотря на то что его состав сократился до тридцати с небольшим человек. Это был в высшей степени достойный противник, достойный уважения хотя бы за стойкость в бою и, разумеется, заслуживший по этой же причине непримиримую ненависть со стороны как советских солдат, так и союзников, не раз и не два несших тяжелейшие потери там, где по всем расчетам их не должно было быть.

Естественно, раз уж речь зашла о ненависти, необходимо упомянуть об истребительных подразделениях, созданных для борьбы с партизанским движением на оккупированных территориях и местным сопротивлением. Методы борьбы, применявшиеся ими, отнюдь не вписываются в концепцию «джентльменской войны» – это был неприкрытый террор и карательные акции, однако стоит согласиться с тем, что к войне «по правилам» не была склонна ни одна из сторон. Часто действия как партизан, так и спецподразделений, направленных на борьбу с ними, внешне выглядели как адекватная реакция на операции друг друга.

С одной стороны, признаем: мы мало что знаем о том, что происходило на оккупированных территориях. Отечественный пропагандистский аппарат работал на полную катушку, преобразуя историю войны в угодную руководителям советского режима форму, так что теперь, по прошествии лет, отличить, где правда, а где выдумка пропагандистов, просто нереально. Очевидцы в большинстве своем умерли или достигли такого возраста, когда их свидетельства всерьез не воспринимаются, документов не осталось, а любая попытка докопаться до правды упирается в обвинения в святотатстве и непочтительности к памяти предков. Остается только, пожимая плечами, вспомнить старую фразу о том, что война – это война, и, опасаясь погрешить против истины или наступить кому-нибудь на больную мозоль, перестать раздумывать над тем, на чьем счету больше смертей. Отметим только, что по жестокости по отношению к местному населению отечественные спецподразделения, вступавшие на освобожденные от оккупантов территории, подчас превосходили немцев.

Но с другой стороны, нельзя не согласиться с тем, что само наличие истребительных подразделений в составе войск СС бросает весьма серьезную тень на гвардию: сложно представить себе гвардейцев в роли карателей. Поэтому необходимо напомнить, что истребительные подразделения редко комплектовались солдатами и офицерами из пехотных полков СС и никогда не формировались по добровольческому признаку: эсэсовцы всеми силами старались избежать службы в эйнзатц-группах, так как считали это противоречащим понятиям о чести гвардейца. И истребительные полки формировались из кадров охранных подразделений «Мертвая голова» и из числа местных полицейских. Так что в общем и целом можно говорить о том, что гвардейские подразделения к действиям эйнзатц-групп отношения не имеют. Мало того, служба в такого рода войсках была бы для кадрового эсэсовца несмываемым пятном на репутации. Не официально – просто на уровне отношений с товарищами. Выход из этого положения был бы только один – узаконенное Гиммлером самоубийство – единственное средство себя в какой-то мере обелить.

К слову: такой внутренний кодекс чести СС, не зафиксированный ни в одном уставе, вообще не нашедший отражения на бумаге, был оборотной стороной элитарности. В этом было одно из отличий гвардии от армии. Эсэсовские подразделения могли попросту отказаться выполнять приказы, которые, по мнению солдат и офицеров, были недостойны, бесчестны. Слепого и нерассуждающего подчинения от них, в отличие от солдат вермахта, было не добиться. Что не мешало им оставаться верными присяге и долгу.

Отдельного упоминания заслуживает и особая атмосфера, царившая в гвардейских подразделениях, заметно отличавшая их от любого серомундирного полка. Дело в том, что их унтер-офицерский и офицерский корпус сменялся с весьма неприятной динамикой: части войск СС использовались для особо сложных операций, там, где вермахт ничего не мог сделать, для «латания дыр» на фронте, закрыть которые ОКВ своими силами было не в силах. Это были полки и бригады, способные выполнить практически любую, в том числе и почти неосуществимую, тактическую задачу. Поэтому офицеров и унтеров, кодекс чести которых не позволял им следовать иной модели поведения, как быть впереди, рядом с солдатами, выбивали, как говорится, на раз. А значит – возможности для карьерного роста в пределах частей СС были открыты для каждого. Как следствие – и отношения между офицерами, унтерами и рядовыми отличались от традиционных вермахтовских. Были, с одной стороны, гораздо более близки к духу боевого товарищества, а с другой – необычайно высок был авторитет офицерского состава. Офицеры и унтер-офицеры поднимали солдат в атаку не только приказами, но и личным примером. Играл свою роль пресловутый «фюрер-принцип».[50] Это, естественно, не отменяло внутренней дисциплины и субординации, однако делало подразделения войск СС более сплоченными, гибкими, не настолько закосневшими в ущерб делу в традициях чинопочитания.

Гвардейские части даже отступать старались организованно, оставляя за спиной не братские могилы, а именные захоронения: им и в голову не могло прийти, что они не вернутся за своими мертвыми

У этого явления была, впрочем, и оборотная сторона – необычайно высокие потери среди гвардейцев. За время Второй мировой войны части войск СС потеряли убитыми более 250 000 человек. В том числе – 24 генерала, что для вермахта было просто невероятным. Число раненых в войсках СС к маю 1945 года составило 400 000 человек. Это при том, что многие получали ранения неоднократно, но возвращались в строй. Как следствие, «из оборота» исчезали носители необходимых Германии чистых арийских генов, что было просто гибельно для планов нордификации[51] германского народа. Последствия этих потерь ужасали приверженцев расового учения и заставляли их принимать экстраординарные меры для того, чтобы хоть как-то их компенсировать.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.