№ 36. Всеподданнейшая записка министра внутренних дел князя П. Д. Святополк–Мирского

№ 36. Всеподданнейшая записка министра внутренних дел князя П. Д. Святополк–Мирского

С. — Петербург, 18 ноября 1904 г.

Долгом считаю всеподданнейше представить Вашему императорскому величеству записку директора Департамента полиции Лопухина по поводу поездки его, согласно моему приказанию, в Париж для выяснения сведений о нападении, произведенном в Северном море на суда 2–ой Тихоокеанской эскадры.

Организованной Департаментом полиции в Балтийском море и северной части Немецкого моря охране 2–й Тихоокеанской эскадры удалось своевременно выяснить, что военно–морской агент при японской миссии в Берлине капитан Такикава через бывшего штурмана пассажирских пароходов, германского подданного Цигера учредил на морском побережье Дании секретное наблюдение за прохождением наших судов. Вследствие слухов, распространенных газетами, прохождение эскадры вице–адмирала Рожественского через Большой Бельт ожидалось всеми 3/16 минувшего сентября; за два же дня перед этим числом, 1/14 сентября, как то установлено учрежденным охраной Департамента полиции за упомянутым Цигером наблюдением, он, пользуясь ночной темнотой, с стоявшей на побережье Скагена мачты подавал красным фонарем сигналы, по–видимому, какому?то судну, находившемуся в море. 3/16 сентября до сведения датских полицейских властей дошло, что в этот день капитан Такикава из порта Корсер послал секретарю японского посольства в Берлине Ода телеграмму следующего содержания: «В Корсере и Ньюборге неудобно. Еду в Скаген, чтобы встретиться». Ввиду весьма подозрительного поведения Такикава и Цигера оба они по распоряжению датского правительства были арестованы и высланы из пределов королевства. При аресте Такикава заявил начальнику местной полиции, что прибыл в Скаген для свидания с Цигером. Ввиду чего, а также вышеприведенного факта сношений Цигера с каким?то судном в море необходимо признать доказанным, что еще до отправления 2–й Тихоокеанской эскадры в плавание в распоряжении официальных представителей японского правительства на пути следования эскадры в европейских морях находились суда. Обстоятельство это подтверждается и иными многочисленными, имеющими значение косвенных доказательств, данными. Так: рано утром 3/16 сентября рыбаки на Скагене видели миноноску без флага, входившую в Категат и вскоре затем скрывшуюся из вида; смотритель маяка в Скагене и капитан Нильсен, доверенное лицо учрежденной Департаментом полиции сторожевой службы в Скагене, видели проходившую миноноску неизвестной национальности; в тот же день около полудня экипаж зафрахтованного Департаментом полиции и по его поручению крейсировавшего в той же местности кутера «Эллен» увидал две миноноски неизвестной национальности, без флагов, причем когда означенный кутер попытался к ним приблизиться, они стали быстро удаляться и скрылись. Независимо от сего капитан зафрахтованного Департаментом полиции для охранной службы парохода «Флинтреннан» Монсон удостоверяет, что при встрече 6/19 сентября, между Анхольтом и Тринделеном, шведской парусной лодки «Адель» командир ее сообщил Монсону, что за несколько дней перед тем он недалеко от Скагена повстречал три миноноски, которые, по его мнению, принадлежат Японии.

По справкам, наведенным в министерствах подлежащих государств, оказалось, что 3/16 сентября ни германские, ни датские, ни шведские, ни норвежские миноносцы близ Скагена не крейсировали.

Перечисленные данные находились в распоряжении Департамента полиции и были сообщены им Главному морскому штабу для предупреждения генерал–адъютанта Рожественского еще до отправления его в плавание. Но данные эти, служа для генерал–адъютанта Рожественского более чем достаточным основанием ожидать нападения японских судов из засады, свидетельствуют о фактах, имевших место за месяц до отражения судами русской эскадры этого нападения в Северном море. Вследствие чего представлялось желательным получить указания на нахождение подозрительных судов на пути нашей эскадры во время, более приближенное к моменту самого нападения. Для сего, за отсутствием в распоряжении Департамента полиции соответствующих средств и ввиду нецелесообразности посылки в Англию специальных агентов, появление которых было бы замечено и возбудило бы подозрения, я, согласно данным мне указаниям, отправился в Париж и вошел в переговоры с директором Общественной безопасности во Франции Каваром, дабы добиться производства необходимого исследования его агентами. Мне пришлось войти по сему поводу в сношения совершенно частного характера и с президентом Французской Республики, от коего я рассчитывал получить неофициальное разрешение Кавару оказать мне содействие. Президент Республики отнесся к моему ходатайству как нельзя более благожелательно и дал директору Общественной безопасности не только разрешение, но даже приказание сделать все возможное для выяснения нужных нам сведений. Благодаря этому удалось установить два имеющие весьма существенное значение обстоятельства. А именно: 1. 2/15 октября, т. е. За шесть дней до произведенного на эскадру вице–адмирала Рожественского нападения, сопровождавший английский пароход «Титания» лоцман, английский подданный Лукас, в 25–ти милях от Ньюарпского плавучего маяка видел два миноносца без флагов и огней, которые показались Лукасу подозрительными вследствие того, что они, как для него по внешнему их виду было несомненно, не могли быть миноносцами какой?нибудь европейской державы, хорошо Лукасу известными. Когда «Титания» попыталась приблизиться к этим миноносцам, они быстро от нее удалились. 2. В 5 часов 30 минут вечера 8/21 октября капитан французского судна «Св. Андрей» Жан–Батист Эсноль видел стоявший без движения в море, в расстоянии полмили от маяка Гросс–Занд миноносец, который не имел флага и, несмотря на сумерки, не открывал огней; команды на этом миноносце видно не было. И Лукас, и Эсноль изъявили готовность сведения эти засвидетельствовать официально, должны были быть допрошены, а в настоящее время, по всей вероятности, уже допрошены консулами. Помимо выяснения этих данных проживающими секретно в Лондоне агентами директора Общественной безопасности во Франции предпринято собирание сведений о приобретении японским правительством на английских верфях миноносцев. Кроме того, Департаменту полиции вскоре после произведенного в Северном море на русскую эскадру нападения удалось задержать посланное из Гулля (что явствует из почтового штемпеля) письмо японца Муто к находящемуся у нас в плену японскому доктору Коно, в коем Муто, между прочим, пишет: «Вы интересуетесь целью моего прибытия сюда, — к сожалению, я не могу пока сообщить Вам об этом, но через некоторое время сообщу». Письмо это (переданное Департаментом полиции в подлиннике Главному морскому штабу), свидетельствующее о проживании в Гулле японца во время нападения на русскую эскадру, и притом проживании там с целью, которою японец этот скрывал даже от близкого ему лица, является по делу об этом нападении доказательством весьма существенным. Но независимо от сего по моей просьбе Каваром поручено подчиненным ему агентам собрать сведения об обстоятельствах проживания японца Муто в Гулле. Результаты этих исследований по мере поступления ко мне будут сообщаться Морскому министерству.

Находясь в Париже, я, пользуясь личным знакомством с министром иностранных дел Делькассэ и некоторыми близкими к президенту Республики лицами, постарался выяснить отношение французского правительства как к делу о нападении японских судов на русскую эскадру в Северном море, так и к русско–французскому союзу. Будучи вне всякого сомнения преисполнены искренним стремлением поддерживать этот союз, и президент, и министр высказали мне, что вполне сознают, что Россия должна и не может не выйти с достоинством из того тяжелого положения в отношении к Англии, в которое она поставлена коварным нападением японцев на нашу эскадру, и сообщили, что как в предпринятом по моей просьбе исследовании, так и в деятельности комиссии, имеющей рассмотреть дело об этом нападении, употребят все свое влияние для благоприятного для России решения. Каковое влияние может быть оказано и на представителя Англии адмирала Бомона, с которым президент Лубэ находится в личных хороших отношениях. […][367].

Действительный статский советник Лопухин

17 ноября 1904 г.

ГАРФ. Ф. 102 ДП ОО. Оп. 316. 1904 (II). Д. 19.

Л. 77–80 об.;

Японский шпионаж в царской России. Сб. Док. /

Под ред. П. Софинова.

М., 1944. С. 51–53;

Исторический архив. 1994. № 3. С. 34–36.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.