Как стать экспонатом

Как стать экспонатом

Еще одно, второе и последнее, событие – восстание Кенесары Касымова, трактуемое ныне как «яркое проявление национально-освободительной борьбы против российского империализма», я, честно говоря, не знаю, как назвать. Дело в том, что оно, в сущности, к России никакого отношения не имеет. Султан Кенесары, сын Касыма, внук известного нам Аблая и, как водится, в энном колене прямой потомок Чингисхана, происходя из Среднего Жуза, да еще и из южных его регионов, был подданным то ли Коканда, то ли Бухары, то ли и Коканда, и Бухары одновременно. Однако сам себя считал достойным куда более высокой доли. Как минимум титула хана родного Жуза, но еще лучше, если всей Великой Степи. Отчего и тусовался по ничейным, еще не демаркированным просторам, избегая встреч с разъездами бухарцев (уже успевших отсечь головы двум его старшим братьям) и кокандцев (столь же вызывающе поступивших с его батюшкой), поскольку и сам был объявлен в розыск, и собирая под свой бунчук всех, хоть сколько-то и хоть чем-нибудь недовольных. Которых было немало. Претензии в основном были к Коканду, относившемуся к «своим» казахам примерно как поляки к малороссам до Хмельниччины, а также (и в связи с тем же) к Бухаре, но и российских пограничников, запрещавших «неприсяжным» туземцам кочевать по территории Империи, тоже не любили. Да и многие пылкие батыры, бии и тюре были огорчены новыми реалиями. Так что, в конце концов, орда под бунчуком «законного хана» собралась солидная.

Начал Кенесары довольно бойко. Исходя из того, что русских, с одной стороны, в местах его обитания совсем мало, а с другой они, в принципе, куда сильнее Коканда, и, значит, PR от нападения на них будет круче, он весной 1838-го осадил, взял штурмом и разрушил до основания Акмолинский форпост. Произведя на потенциальных подданных именно то впечатление, которое и предполагалось. После чего, крайне быстро уйдя от греха подальше, занялся государственным строительством на территории Кокандского ханства. Что, конечно, было и мудро, и правильно. Бить кокандцев у него получалось весьма удачно, сторонников становилось все больше, а поскольку среди них были люди из самых разных родов, ранее входивших во все три Жуза, избрание «нашего Кене» великим ханом всей степи, состоявшееся в сентябре 1841 года, стало простой формальностью. На правомочность и кворум, естественно, никто внимания не обращал, а любые упоминания о недостаточной легитимности хан, обладая от природы тяжелым характером, карал по законам военного времени эпохи своего великого предка. Впрочем, отдадим должное: по личным данным сын султана Касыма, судя по всему, в самом деле этого самого великого предка напоминал, а возможно, и повторял. Он умел побеждать, умел подбирать кадры, умел даже наводить порядок в степи. После сотни сломанных за ослушание спин грабежи караванов и несанкционированные угоны скота прекратились, клановая вражда сменилась полным взаимопониманием, а владыки Коканда, далекой Хивы и даже Благородной Бухары – по местным меркам, региональной сверхдержавы – заговорили с самозванцем не то что на равных, а даже несколько заискивающе. В какой-то момент о создании некоей «степной автономии» задумался даже Василий Перовский.

В общем, родись Кенесары лет на 700 раньше, копыта казахских коней, вполне вероятно, окунулись бы в Последнее Море, лет на 200 – не менее вероятно, растоптали бы Китай или, по крайней мере, Джунгарию. В суровой же реальности сюжет лишь подтвердил еще раз ту простую истину, что всякому овощу свое время. На запрос из Оренбурга по поводу переговоров Николай Павлович наложил резолюцию простую и ясную: «Двум монархам в одном царстве не бывать!». Да и сам Кенесары рассуждал схоже. Ни о какой автономии он и слышать не хотел, выдвигая встречные условия: все три Жуза по состоянию на эпоху Тауке-хана, плюс (раз уж так случилось) Букеевская Орда, плюс (хотелось бы, но необязательно) помощь в борьбе с Кокандом. При такой сшибке амбиций судьба хана Кене была решена. Несмотря на то, что «новый Чингисхан», беспощадно разоряя кокандские поселения, от российских рубежей старался держаться подальше, а за акмолинскую наглость даже предлагал заплатить компенсацию, войска Империи, поддержанные ополчением султанов, двинулись в степи, вытеснив войска хана сперва в земли Старшего Жуза, а затем и вообще на коренную территорию Кокандского ханства. Воевать на два фронта, как известно, не под силу никому, тем более что воины возрожденной Орды предпочитали не покидать родные места. С трудом вырвавшись из мешка, Кенесары перешел на земли вольных киргизов в предгорьях Алатау, где попытался создать новую базу, став по ходу дела героем страшилок, которыми киргизские матери по сей день пугают непослушных детишек, и в конце концов погиб в битве с киргизским ополчением у озера Иссык-Куль. После чего киргизы, по древнему обычаю отделив голову «великого хана» от тела, тщательно ее обработали и преподнесли в дар «хану наивеличайшему», который, пожав плечами, велел передать диковинку в Эрмитаж, где она хранится и поныне наряду с шедеврами Веласкеса, Рафаэля, Тернера и прочих «старых голландцев».