Если подумать…

Если подумать…

Эти войны, никем не сдерживаемые, пускали крови куда больше, чем разборки между острогами, тем более что в драку вписались и тунгусы, рвущиеся за казацкими спинами «взимать за минулое» с бывших хозяев, – и в результате некоторые кланы вообще, на все плюнув, стали уходить в тайгу, а то и в Халху. По логике, конечно, никто не мешал тайшам, объединившись, смести остроги с лица земли, и пару раз так оно и случалось. С осени 1645 по лето 1646 года довольно крупные – не менее 2000 всадников – ополчения, запросив подмогу из Халхи, трижды ходили походами на Верхоленск. Ситуация усложнилась настолько, что красноярским монтеккам с енисейскими капулеттями пришлось на какое-то время замириться, чтобы справиться с «братскими людьми», причем удалось сделать это лишь после десятка сражений, когда «бились с утра до вечера и во тьме до самой полуночи». Примерно то же повторилось в 1651-м и затянулось аж на два года; навести порядок удалось только в 1651-м Петру Бекетову, опять-таки собравшему силы из всех враждовавших острожков. После чего авторитет Хойленго по прозвищу Черный Шаман сказал, что хватит, ибо против воли духов не попрешь. Но все же, в 1658-м, не в силах терпеть художества Ивана Похабова, приказчика Братска и Балаганска (если помните, и своих-то людей за людей не считавшего), просто снялись с мест, собрали пожитки и, бросив скот, «ушли в мунгальцы».

После чего Москва наконец встрепенулась. Массовое бегство ясачных считалось серьезным ЧП, поскольку подрывало бюджет, и Похабова велено было «строго на строго наказати». Правда, Иван Иванович скрылся от енисейского розыска в Илимск, откуда в Енисейск выдачи не было, а позже, сделав много полезного для державы, выхлопотал от столицы прощение, но слух о том, что «белый царь» вступился за «братских людей», опалившись на самого «Багаба-хана», считавшегося кем-то вроде бога грозы, произвел впечатление. Доверие к московскому гур-хан-тайджи укрепилось, и стороны начали осторожное сближение. Тем паче казус оказался не единичен: назначенные Москвой воеводы все прочнее брали власть в свои руки и, соответственно, «гулящая вольница» понемногу сходила на нет. Официальные лица были круты, надменны, а порой и корыстолюбивы, но, давши слово, они держались.

В итоге, как вскоре выяснилось, кроме геморроя, от острожков была и очевидная польза. Тайши, опираясь на гарнизоны, получали возможность бить конкурентов, да и щучить подданных; подданные, опираясь на гарнизоны же, получали защиту от бродячих отрядов, в ходе «острожьей смуты» расплодившихся безмерно; русские купцы, хоть и жулье, но везли полезные товары, и это было хорошо. Бежавшие от обид Похабова через пару лет даже начали возвращаться в родные степи. Что интересно, у монголов все было прилично: нояны их агитировали бежать, дали скот, хорошие пастбища, – в общем, были заинтересованы в новых подданных, а значит, не щемили. И тем не менее народ, прикинув «за» и «против», возвращался. Быть «мунгальским» аратом оказалось хуже, чем ясачным человеком «белого царя».

Ибо – факт есть факт – позже откочевок не было. Иногда пугали, но никогда не уходили. Никто. «Степное эхо» делало свое дело. А когда халхасские нояны решили заняться северными кыштымами, почему-то забывшими, кто хозяин, всерьез, стало ясно: без русских, какие они ни есть, будет хуже, чем с ними. Потому что монголы шутить не умели. Они приходили и брали свое. С лихвой за годы. В 1651-м Мергэн-ноян, племянник Алтан-хана, как бы помогая «побить русских», помочь не помог, но уплату за помощь переполовинил. В 1653-м – то же самое. Затем явился ойратский кутухта Гэгэн. Драться с ними было невозможно, казаки не поспевали помочь, и бурятские кланы начинают бить челом государю: ставьте, ставьте остроги!.. побыстрее!.. и чем больше, тем лучше!.. и чтобы «пожаловал государь на мунгальских и на калмыцких сакмах устроить служилых людей с огненным боем, чтоб было кем их от приходов воинских людей оборонить». И государь жаловал: после походов Сэйгун-тайджи (в 1668-м) и Гэгэн-Боно-кутухты (в 1674-м), разбившихся о новенькие стены, юг перестал быть источником угрозы – и этот факт был оценен по достоинству. Короче, притирка шла не без огрехов, но куда быстрее, чем где бы то ни было, кроме, возможно, земли саха…