Есть такая профессия…
Есть такая профессия…
Почему пришли чукчи, в точности неясно. Говорят всякое. Кто-то думает, что просто так. Иные (корякские) сказания утверждают, что хотели мстить за Иллика. Но это вряд ли. Никто им был этот «не совсем настоящий» князец, и смерть его не была поводом для вендетты. Ряд исследователей полагает, что «бунташный ворик» успел незадолго до гибели позвать «настоящих» на помощь, назвавшись «послушным», и вот это больше похоже на правду, потому что с севера шла не случайная «партия» искателей добычи в несколько десятков человек. Шло большое для тех мест ополчение – не «столько, сколько рыбы в море, а на берегу гальки», конечно, как голосили напуганные коряки, но очень большое, много сотен, – и шло, видимо, зная уже о гибели князца, очень жестоко, угоняя оленей и убивая (успели обнулить не менее сотни) вновь объясаченных коряков. В принципе, был смысл боя не принимать, тем паче не давать: опытный сибиряк знал и с кем имеет дело, и что никаких гарантий успех нет. Однако местные коряки умоляли защитить, а они уже вновь платили России ясак, и значит, Россия не имела права отказать. Россию же представлял Шестаков, и сколько у него было людей, в таком раскладе никакого значения не имело.
Так что рано утром 14 марта 1730 года отряд (20 казаков, 113 «инородцев») двинулся навстречу чукчам и около полудня столкнулся с ними на реке Егаче. О ходе сражения, к сожалению, известно очень мало, наверняка знаем мы только, что коряки и тунгусы разбежались, лишь завидев противника, а «настоящие», выдержав первый залп, сумели навязать отряду (вернее, оставшимся в строю русским и саха) рукопашную, в ходе которой Афанасий Федотович был тяжело ранен стрелой в горло, захвачен и убит. Тело его сумел, ценой собственной жизни, отбить у врага дворянин Борис Жертин, а еще на поле боя осталось 10 казаков, шесть саха (все, что были в отряде) и один крещеный коряк. Еще 21 «инородец», тунгусы и коряки, изловленные чукчами, были уведены в рабство вместе с оленями, остальные же, во главе с есаулом Остафьевым, отступили в относительном порядке, вынеся тело командира, но потеряв весь обоз. «Настоящих» тоже легло немало, не менее сотни, но дело того стоило: трофеи были сказочные – дюжина фузей, дюжина ручных гранат, столько же панцирей, три «новых ружья» (что бы это ни значило) и огромный табун «казенных» оленей. Плюс знамя, спасти которое не удалось. А спустя три недели, в начале апреля, неживой Афанасий Шестаков добрался, наконец, до Анадырского острога, куда он так стремился, на счастье свое, так и не узнав, что всю власть над краем взял в свои руки ненавистный «дурак-капитанина». Впрочем, учитывая реакцию края на случившееся у Егаче, завидовать Павлуцкому не приходилось. Однако смутить Дмитрия Ивановича трудностями, видимо, было невозможно…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.