Если Белый Отец не слышит нас…

Если Белый Отец не слышит нас…

Да, рвануло. Стольника, гордеца, взяточника и так далее, башкиры и раньше не любили, но его «товарищу» (заместителю) Федору Сомову, считавшемуся человеком справедливым и умевшему дружить с «волкоголовыми», до сих пор как-то удавалось улаживать конфликты, а теперь возможности не было. Летом 1662 года отряды башкир атаковали слободки и села, основанные без их разрешения, некоторые захватили, штурмовали даже вполне законный Катайский острог, а когда тобольские отряды полковника Полуектова разбили их близ озера Иртяш, в относительном порядке отступили на север – и уж там-то развернулись вовсю. Пали неплохо укрепленные Кунгур и Степанов острог, Воздвиженский и Рождественский монастыри, были разорены практически все «незаконные» русские деревне на реке Сылва. При этом единого центра у бунтовщиков так и не возникло, отдельные отряды возглавляли местные авторитеты, да и убийств, надо сказать, было совсем немного: башкиры в основном удовлетворялись изгнанием ограбленных до нитки «пришельцев», при этом постоянно сообщая в Уфу, что хотят мира, но только если прибудет арбитр из Москвы. На что Алексей Волконский, естественно, согласия не давал, поскольку рыльце у него было в пушку по самые брови, а казанский воевода Федор Волконский всячески покрывал кузена. Лишь после того, как мятежники, осадив Уфу и Мензелинск, объявились в окрестностях самой Казани, власти наконец спохватились. Федор Волконский, явившись под Уфу с войском, снял осаду, разослал по краю летучие отряды и предложил мятежникам сесть на кошму переговоров. Те охотно согласились, однако дело кончилось ничем: одним из главных их условий было убрать из Уфы воеводу-беспредельщика, заменив его Федором Сомовым, а такая кадровая рокировка была невозможна без согласования с Москвой, в результате чего Алексей Волконский неизбежно получил бы взыскание, чего Федор Волконский допустить не хотел.

В итоге весной 1663 года затихший мятеж полыхнул с новой силой. Давать крупные сражения башкиры уже не решались, но партизанили на коммуникациях столь эффективно, что в итоге – когда на русских землях появились беглые Кучумовичи, надеявшиеся поймать в мутной воде хоть какую-то рыбку, – информация все-таки дошла до Белокаменной, откуда грянуло указание: желаем выслушать, чего мятежники хотят. В начале февраля 1664 года видные полевые командиры Димаш Юлаев и Актай Досмухаметов отправились в Москву, где изложили свои претензии Думе в присутствии Государя, были признаны правыми и вернулись домой с жалованной грамотой, добившись назначения арбитром тобольского воеводы Степана Аргамакова, также слывшего «справедливцем». По итогам разбирательства причиной волнений были признаны злоупотребления на местах. Москва официально подтвердила вотчинное право «волкоголовых» на землю, Алексей Волконский был отозван и сослан, а на его место назначили «справедливца» Сомова, быстро и по-честному решившего все частные вопросы. В частности, и наказав дворян, позволивших себе особые нарушения. Со своей стороны, башкиры выдали властям несколько отморозков, запятнавших себя кровью мирного населения.

На том все и завершилось.

Ко всеобщему удовлетворению, но, увы, ненадолго…