Нетрадиционные танцы

Нетрадиционные танцы

Преступления и столкновения на почве межэтнической неприязни, имеющие место в больших и малых городах страны, стали, увы, вполне рутинным фоном нашего социального существования. К этому, что ужаснее всего, начинают привыкать.

Начинают привыкать и к вальяжным телерассуждениям о «своем уставе в чужом монастыре», о том, что приехали, мол, к нам сюда, так извольте уважать местные традиции и обычаи.

Вроде бы ничего такого уж особо криминального в такой риторике нет.

Ничего криминального в этом нет, если принять за аксиому тот факт, что страна живет вовсе не по конституционным установлениям и не в соответствии с уголовно-процессуальным правом, равно обязательным для всех, а именно что по обычаям да традициям, по пословицам да поговоркам, по былинам да частушкам, по шуткам да прибауткам.

Именно так живут некоторые племена бассейна Амазонки или Конго. Кстати, подобные им общества раньше назывались «дикарскими», в наши же политкорректные времена они именуются «традиционными».

Так живут некоторые сообщества, например, криминальные, где «обычаи и традиции» принято называть «понятиями». Так живет мафия. Так жили в русских деревнях, в сибирских чумах, в казачьих станицах, в староверских скитах, в еврейских местечках, в горных аулах, в цыганских таборах.

Но так не жили и не могли жить большие города Старого и Нового Света, во все времена служившие плавильными котлами для множества разнородных традиций и обычаев — этнических, сословных, профессиональных, конфессиональных — любых. При хорошо настроенной общественной регуляции большой город-полифония культур и традиций. При плохо настроенной — какофония.

Человек, волею биографических или социально- психологических обстоятельств не выдерживающий сложности и многоцветности окружающей его городской жизни, не в силах и не вправе требовать того, чтобы с его глаз немедленно убрали долой все то, что разрушает его монолитный и монохромный утробный мир. Он и не требует. Он просто уезжает из города. Человек, не выдерживающий соседство человека, радикально не похожего на него, должен поселиться в тихой орловской деревне, где все будут выглядеть, говорить, действовать, пить, петь и танцевать точно так же, как и он сам.

Для многих, скажем, американцев Нью-Йорк с его информационной перенасыщенностью, культурной и бытовой неразберихой, уличным разноязыким гамом и прочими гей-парадами представляется местом кошмарным, сатанинским, адским, непригодным для жизни. Они именно так воспринимают огромный современный город, и поэтому они отказываются в нем жить. И не живут.

Так, и только так могут решаться проблемы «обычаев и традиций». Но это ладно, это Америка, нам, как известно, не указ.

Ну хорошо. Давайте все же допустим, что в том или ином большом городе России существуют какие-то такие традиции и обычаи, которые куда правильнее, человечнее, благороднее и изящнее общих для всех законов и каковые приезжему человеку неплохо бы если уж не соблюдать, то хотя бы уважать. Кто-нибудь может мне назвать хотя бы два-три таких обычая? Хотя бы две-три такие традиции?

В середине нынешнего лета в центре Москвы произошла одна из молодежных разборок в таком, с позволения сказать, жанре. В этот раз, по сообщениям информационных агентств, «драка произошла из-за того, что кавказцы стали танцевать лезгинку у памятника героям Плевны». Что тут скажешь — трудно найти повод более очевидный.

Танцевать лезгинку на столичной площади — это возмутительно, и с этим невозможно не согласиться. Судите сами: только местные наши парни и девчата затеяли завести на этом традиционном месте свой традиционный среднерусский хоровод, а тут — здрасте: лезгинка. Более вопиющего небрежения к обычаям и традициям коренных племен, испокон веков населяющих берега здешних рек и озер, по преступной халатности носящих отчетливо некоренные, а именно финно-угорские названия, трудно себе и вообразить.

И ведь нет, чтобы традиционным образом пописать посреди улицы, или украсить строительные заборы традиционными, проверенными временем лексико-фразеологическими образцами коренного фольклора, или бабахнуть традиционную петарду перед носом гипертонической пенсионерки, или — в крайнем случае — освежить традиционную рвотную лужу посреди вагона метро.

Так ведь нет же! Лезгинка, понимаешь! Танцы, бля! Кавказские, между прочим!

Что может быть оскорбительней для чувствительной души государствообразующего человека, чем созерцание нетитульной пляски в самом сердце титульного города.

А может быть, все куда проще? Может быть, просто станцевали плохо? Без огонька, без задора, без пластической изобретательности? Может быть, и так — я-то ведь сам не видел.

Кстати, с танцевальным искусством в нашей стране и раньше были серьезные проблемы. И раньше имели место бурные эксцессы, связанные с древним, как само человечество, искусством танца. Я помню, как в конце 50-х моего старшего брата чуть не выгнали из института за то, что на новогоднем институтском вечере он «на пару с одной чувихой сбацал рок-н-ролл».

Все-таки не выгнали — он как-никак был отличник. Но в комитете комсомола им с чувихой долго и убедительно разъясняли, насколько это североатлантическое кривляние, именуемое танцем, чуждо нашим славным хореографическим традициям. Выговор все же влепили, но с причудливой, чисто эстетской формулировкой: «за искажение рисунка танца». Видимо, там, в комитете этом, засел какой-то рьяный балетоман. Про «традиции» в выговоре ничего не было, только про «рисунок танца».

Так вот я и думаю: может, и пляшущие кавказцы как- то особенно грубо нарушили этот самый рисунок? Наши пламенные борцы с нелегальной иммиграцией совокупно с примкнувшими к ним борцами с иммиграцией легальной давно и заслуженно славятся своей повышенной эстетической чувствительностью.

Так это или не так, но факт есть факт: не живет и не может жить «традициями и обычаями» современная страна, где главным инструментом социального регулирования должен служить все-таки закон, а разные обычаи да традиции наравне с мифами, легендами, былинами, пословицами, поговорками, поверьями, народными приметами, сонниками, бабушкиными сказками и прочими суевериями служат объектами пристального и вполне законного интереса со стороны этнографии, фольклористики, лингвистики, литературы, искусства и ресторанного бизнеса.

Впрочем, время от времени давно и плотно размещенные по музеям, библиотекам, университетам и прочим центрам народного творчества «обычаи» вдруг сбегают из клетки, и тогда бывает так, что дело кончается либо терактом, либо погромом.

Однажды я оказался в Берлине в те дни, когда на восточной окраине города был совершен поджог общежития, где обитали в основном выходцы из Азии. Имелись жертвы. Таким образом заявили о себе мутные, дремучие, кромешные «обычаи».

Впрочем, на следующий день в центре города собрались примерно полмиллиона берлинцев, выступивших против фашизма и ксенофобии. На митинге выступали многие, в том числе и бургомистр. Это событие обсуждали на всех телеканалах и во всех газетах.

Но это было в Берлине, далеко, отсюда не видно.