Сочи и Путин: далее везде

Сочи и Путин: далее везде

На неделе между 2 и 8 июля. – В ночь с 4 на 5 июля Путин в Гватемале лично одержал победу в борьбе за столицу Олимпиады.

У крупного события – в экономике, спорте, культуре – может не быть политических причин, но обязательно есть политические следствия. Сомасштабные произошедшему. Не знаем, что случилось бы, стань страной Олимпиады-2014 Корея, что произошло бы, победи Австрия. Но в итоге выиграла Россия. Назовем вещи своими именами – выиграла благодаря лично Путину. Как несколько лет назад олимпийский Лондон одолел Москву благодаря лично Блэру. После чего началось тотальное охлаждение между нашими странами и бесконечные шпионские скандалы. Что означает сочинский выбор – для российской власти и российского общества, в ближайшей и отдаленной исторической перспективе?

Насчет ближайшей перспективы все понятно. Отбрасываем в сторону мелочи; молчим о том, что краснодарский клан озолотится; что Александр Ткачев вскочил в уходящий поезд новой русской аристократии, сформированной по принципу из грязи в князи; что Александр Починок, ставший сенатором от Краснодара, снова оказался в нужное время в нужном месте; что список «Форбса» будет еще активнее корректироваться в нашу, российскую сторону, полку миллиардеров прибудет. Слово «воровство» не произносим; понятие «откаты» не используем; говорим цивилизованно: «подряды», «инвестиции» и «откупа». Это все, повторяю, мелочи; а вот что действительно важно.

Ровно год назад Путин начал подготовку к отступлению из крепости власти; создавший силовой заслон своего персонального правления, он должен перед уходом из Кремля эту силу ослабить, раздробить. Иначе она может обойтись с ним примерно так же, как сам он обошелся с олигархами.

В августе прошлого года состоялась череда отставок – и в ФСБ, и в Администрации; расследование дела «Трех китов» было запущено на полную мощность, причем запущено главой государства – об этом Путин заявил прилюдно. Но цыплят по осени считают; осенью была убита журналист Политковская, которую в России всерьез воспринимали редко, зато на Западе считали символом правозащитной прессы; сразу вслед за тем был подвергнут химическому распаду бывший чекист Литвиненко, который успел получить английское гражданство, а стало быть, находился под защитой британской короны. Более того – у нас это не до конца понимают – случившееся в Лондоне было не просто убийством, а самым настоящим ядерным терактом; в роли живой «грязной бомбы» и выступил начиненный полонием Литвиненко. Тень от произошедшего пала на главу российского государства, хотя он лично тут был заведомо ни при чем. Эти драмы были выгодны силовому блоку и на руку их показному врагу Березовскому, но по Путину, по его позициям на Западе они били прямо и прицельно – видимо, в том и заключалась цель спецоперации. Показать, кто в доме хозяин; отсечь президента от внешнего мира; обречь его на третий срок. После чего он стал бы не вполне легитимным, а значит, вполне подотчетным.

Первоверховный правитель сдал назад и затаился; аккуратно демонстрировал ястребиный нрав по отношению к западникам, голубиную нежность по отношению к опричникам. Дети новых аристократов были демонстративно обласканы; младшие Патрушевы, Ивановы, Фрадковы заняли лакомые посты в крупном бизнесе и спецслужбах; представители семейства Ковальчуков, когда-то создававшего под Питером дачный кооператив, членом которого стал В. В. Путин, расставлены по должностям…

При этом действующий президент исподволь вел свою международную линию: приучал Запад к мысли, что нынешняя Россия – это не столько политическая система, сколько экономическая корпорация, а здесь выборная демократия не работает: менять менеджеров, строить команды и обеспечивать внутреннюю безопасность информации должен главный акционер, а не какой-то там народ. Запад брыкался-брыкался да и смирился. На саммите «Восьмерки» в Хайлигендамме было достигнуто молчаливое согласие: от Москвы никто не требует реальной внутренней политики, а Москва смягчает внешнюю. Третий срок не третий срок, силовики не силовики, Чавес не Чавес, Буш не Буш – сами разбирайтесь, а мы глаза прикроем, лишь бы газ поставляли исправно и к войне не готовились.

Оставался лишь один вопрос: а как зовут этого самого акционера? Как его христианское имечко? До Сочи можно было испытывать иллюзии, они же сомнения; после Сочи ответ очевиден. Первая буква П, последняя Н, а в середине еще У, Т, И. Под него, под этого акционера принималось решение Олимпийского комитета; основано оно на том, что до 2014 года гарант останется гарантом. Не Конституции, так хоть Олимпиады. Неважно, в каких формах. Третьесрочных или первоочередных. Важно только, что это будет – он. Ему даны международные гарантии уважения и безопасности. Политковская и Литвиненко более не в счет; личное окно в Европу прорублено. И почти не имеет значения, как будет называться сменщик. (Он же временщик, на один срок.) Иванов-Медведев или Нарышкин. Неважно, как и какими методами будет раздвинут силовой заслон на его пути из Кремля на вершины неформальной власти. Значение имеет только сказка про Колобка. Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел, от тебя, лиса, и подавно уйду. Или, как сказано в другой сказке, «вышиб дно и вышел вон». А впереди – остров Буян, белочка с орешками и звезда во лбу.

Запад, повторяю, такой расклад уже принял. Но примут ли присные? В этом интрига. С одной стороны, они внакладе не останутся; пропуск в экономику Олимпиады будет выдаваться для своих; а значит, через Сочи среди прочего можно будет легитимировать нажитое непосильным трудом и не так уж опасаться перемен на переправе. С другой стороны, а все-таки страшно. Вдруг не туда пойдет кривая? Да, оппозиция у нас никудышная, не может решить, берет она деньги от Березовского или все-таки не берет; пьеска, давно уже составленная вольными сценаристами из ФСБ, на этой послесочинской неделе была разыграна оппозиционерами как по нотам: Гарри Каспаров негодующе отрицал: нет, не берем; а Эдуард Лимонов его опровергал: и брали, и берем, и будем брать; для того лимонку и закладывали, чтобы «Другая Россия» на ней подорвалась. Но вдруг? Вдруг она – случайно – победит? Не в результате своих успехов, а вследствие чужих ошибок. И что тогда? Нервно как-то, боязно. И сменщик тоже под вопросом. Медведев слишком умный и европейский. Иванов чересчур амбициозный. Нарышкин слишком хитрый. Задачка не имеет простого решения. А на сколько-нибудь сложные в этой системе способен, кажется, лишь главный акционер. Который акции-то сохранит. А управлять в ближайшие четыре года ну никак не желает.

Нерешаемые задачи часто доводят игроков до состояния внутренней истерики, которая толкает их на непродуманные, непросчитываемые и заведомо опасные шаги. Как будет на этот раз? Поживем – увидим. Увидим, если поживем. В политической жизни, как в олимпийском движении, действует простой и четкий лозунг: главное не победа, а участие.