Распад СССР — неизбежность?

Распад СССР — неизбежность?

Самым заметным и самым важным следствием революционных событий 1986–1991 годов стал распад СССР. На протяжении всех революционных лет связи между регионами огромной страны только ослабевали. Очень часто из этого делают вывод — иначе и не могло быть, распад СССР глубоко закономерен.

Но посудите сами: связи между республиками СССР и вообще всеми регионами уменьшались и ослабевали по двум причинам.

1. Местные «элиты», а попросту говоря, местный партхозактив почуял в национализме способ прийти к власти. Уже не в роли исполнителей воли «центра», а в роли глав независимого государства… Для них это было то же самое, что для средневекового рыцаря или максимум барона превратиться в короля или императора.

2. Ослабевали, источались, вообще рушились скрепы, держащие СССР, а другие скрепы не появлялись. Разрушение в политике многократно превосходило созидание.

Сейчас многие не могут простить Борису Ельцину знаменитое: «берите суверенитета, кто сколько сможет». Но это ведь — только политический лозунг в уже происходящем, уже идущем вовсю разрушении.

…22 августа 1453 года мусульмане ворвались в осажденный Константинополь. Они бежали по трупам своих, карабкались по развалинам стен Второго Рима не с именем Аллаха и Магомеда… Их лозунгом было «Ягма! Ягма!» — что означает всего-навсего — «Грабьте! Грабьте!» Виноват ли в грабеже и во всех совершенных преступлениях воин или офицер, орущий это «грабьте!», спрыгивая со стен внутрь осажденного города? Или действительность несколько сложнее?

Никак не оправдываю никаких подонков: ни взбесившегося мусульманина, поднявшего кривую саблю на город Святого Константина, ни пьяного партийного деятеля, гавкающего с экрана про «берите суверенитет». Но не они же сделали так, что становится выгодным грабить чужую страну или разваливать свою собственную. Их вина в том, что они включаются в подоночное действие и пытаются на нем нажиться, не более.

«Брать суверенитета» все больше и больше в СССР 1989–1990 годов имело смысл именно потому, что «центр» громадной империи практически ничего не делал. Интеллектуальная элита не создавала новых законов и не добивалась их введения в жизнь. Эта «элита» была слишком занята: она болтала. Еще она делила разные хлебные местечки в администрациях разного уровня, помещения в центре Москвы, телевизионное время и печатные площади, право оболванивать пропагандой и вести за собой «народ», а главное — делила право получать деньги из государственной кассы.

Политическое руководство, все эти сменявшие друг друга правительства тоже не делали почти ничего. Даже если интеллектуальная элита что-то придумывала, политическая элита все это аккуратно хоронила.

Уже ранняя «перестройка», сто бесов ей в печенку, началась с идей экономической реформы: «ускорения». Идея была — предприятиям предоставят самостоятельность, и они, неведомо по каким законам, начнут становиться доходными. И Горбачев, и глава тогдашнего правительства Н. Рыжков полагали, что развитие социализма от этого со страшной силой ускорится. Сейчас странно и вспоминать этот бред, но всю вторую половину 1985-го и весь 1986 год над СССР висел густой дурман не только «перестройки», но и «ускорения».

Естественно, все эти бредовые идеи были «благополучно» похоронены. Во-первых, потому, что сама идея «ускорения» была искусственной и мертворожденной. Что тоже, кстати, очень типично для революций: в них вечно пытаются внедрить в жизнь некие высосанные из пальца идеи, которые кучка болтунов признала истиной в последней инстанции.

«Ускорение» и предоставление какой-то непонятной «хозяйственной самостоятельности» было дико для капитанов советской экономики. Ходила ядовитая по тем временам карикатура, на которой директор предприятия диктует секретарше телеграмму в Министерство: «Перестроились досрочно. Ждем дальнейших указаний».

Во-вторых, именно эти идеи вызвали бешеное отторжение других революционеров. Например, В. Павлов предлагал повысить цены и тем самым сразу решить все вопросы.

В июне 1987 года ввели закон, по которому трудовые коллективы должны были избирать себе руководителей. К чему это привело? К чему и должно было привести: способные и притом жесткие, требовательные руководители изгонялись, к власти приводились удобные для большинства — то есть для тех, кому вообще ничего не надо. Уровень бардака нарастал стремительно, порой доходя до коллапса.

Принятие такого рода безумных решений тоже типично для революций. Напомню и пресловутый Приказ № 1 Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов от 1 марта 1917 года — об избирании командиров. Теперь отменялось отдание чести, обязанность вставать по стойке «смирно» в присутствии командира; обращаться к нему надо было «господин поручик» или «господин полковник», и вообще командиры избирались.

Разумеется, появление этого указа сопровождалось внесением в жизнь армии невероятного бардака (к чему большевики и стремились).

Возможно, в 1987 году советское правительство стремилось и не к этому, но тогда, получается, оно или не знало, или не хотело знать историю. В 1917 году было такое определение: «Полк замитинговал». Теперь «замитинговали» целые производства… Похоже, иногда работники «сбрасывали» директора просто из любопытства — получится у них это или нет? Ух ты! Получилось!! Последствия для производства были, конечно, катастрофические, но это мелочи, конечно. Главное — борьба за демократию и вообще революция.

В 1989 году заместителем Рыжкова был назначен известный экономист Л. И. Абалкин. Результат?

«Леонид Иванович, как «тринадцатый заместитель премьера», был попросту включен в систему бюрократической ловушки, когда ничего не мог сделать по своей инициативе, и метался в ней, не имея возможности изменить ситуацию. Все возможные преобразования вязли в болоте бесконечных согласований, «совещаний», «дискуссий»[4].

Граждане, жаждущие революционных преобразований, выли на митингах, что во всем виновата «командно-административная система». Однако пресловутая и страшная «командно-административная» не помешала в 1960-е реформам Либермана — Косыгина. И сейчас не помешала бы, но ведь и такой системы управления не было. Было столкновение позиций и амбиций, драка за хлебные местечки и место у телеэкрана, истовый дележ того, что еще могли дать государство и власть.

«Замитинговавшие» органы власти точно так же не могли управлять, как «замитинговавшие» производства не могли выпускать продукцию, а «замитинговавший» полк в 1917 году не мог воевать.

Очередной 28-й съезд КПСС, 2–13 июля 1990 года, проводился уже после того, как из конституции убрали слова о «руководящей и направляющей роли партии». Но делегаты словно в страшном сне пытались вести себя так, словно ничего вообще не происходит. Шла безобразная склока разных идеологических линий, Ельцин и ельциноиды швырялись партийными билетами, все утонуло в обычном болоте шизофренической войны всех против всех.

Среди всех прочих радостей съезд поставил задачу — довести производство продукции машиностроения до «мировых показателей». Почему бы ему, съезду, не потребовать прогуляться пешком на Луну или потребовать от Горбачева задушить голыми руками парочку медведей?

В начале 1990 года подготовлена программа Николая Яковлевича Петракова — крупного специалиста в области экономико-математического моделирования, методов и механизмов ценообразования и рыночного регулирования.

Программа похоронена так быстро, что многие о ней вообще забыли.

27 июля 1990 года был подписан достаточно интересный документ: совместное поручение Михаила Горбачева и Бориса Ельцина о разработке программы «500 дней».

Президент СССР М. С. Горбачев

Председатель Верховного Совета Б. Н. Ельцин

Председатель Совета Министров РСФСР И. С. Силаев

Председатель Совета Министров СССР Н. И. Рыжков

Поручение

В целях подготовки согласованной концепции программы перехода на рыночную экономику как основы экономической части Союзного договора, максимального учета всего положительного, что уже накоплено при подготовке и обсуждении проектов аналогичных документов, и в первую очередь разрабатываемой российской программы и поступающих предложений союзных республик, считаем необходимым:

1. Образовать рабочую группу для подготовки концепции союзной программы перехода на рыночную экономику как основы Союзного договора в составе тт. Шаталина С. С., Петракова Н. Я., Абалкина Л. И., Шмелева Н. П., Мартынова В. В., Задорнова М. М., Явлинского Г. А.

Включить в состав группы полномочных представителей правительств союзных республик.

Разрешить при необходимости привлекать для участия в работе над концепцией ученых и специалистов независимо от учреждений, в которых они работают.

2. Поручить рабочей группе подготовить концепцию программы не позднее 15 сентября 1990 года.

3. Обязать все министерства, ведомства, организации и учреждения предоставить в распоряжение рабочей группы всю необходимую экономическую и другую специальную информацию без ограничений.

4. Поручить Управлениям Делами Президентского Совета и Совета Министров РСФСР обеспечить техническое обслуживание рабочей группы.

Непосредственный контроль за работой группы будут осуществлять тт. М. С. Горбачев и Б. Н. Ельцин.

Москва, 27 июля 1990 г.[5]

Возможно, этот документ до сих пор не любят приводить полностью именно потому, что под ним дружно подписывались «непримиримые враги» Ельцин и Горбачев. Мифология требует, чтобы они всегда стояли на разных сторонах баррикады, а тут они явно действуют вместе.

Тем не менее программа была весьма реалистична, хотя и была по тем временам очень радикальна.

Первый этап программы (первые 100 дней) предусматривал приватизацию жилья, земли, мелких предприятий, акционирование крупных предприятий. На базе Госбанка СССР создавалась резервная система.

Проводить приватизацию предполагалось вот так:

«Местные Советы оценивают стоимость торговых предприятий, предприятий службы быта, местной промышленности, мелких и средних предприятий других отраслей. После проведения финансового состояния этих предприятий в печати публикуются их списки с указанием сроков и условий их приватизации. Затем в условиях полной гласности о ходе приватизации начинается продажа нежилых помещений, мелких предприятий… Программа нацелена на то, чтобы люди могли использовать имеющиеся у них деньги для приобретения собственности».

Этот механизм стоит запомнить — скоро для приватизации будет использован совсем другой.

На втором этапе, с 100-го по 250-й день, должна была быть проведена либерализация цен.

Предполагалось, что за следующие 150 дней пройдет стабилизация рынка, а на четвертом этапе (400–500-е дни) мы увидим начало подъема.

Многие ведомства откровенно саботировали приказ Горбачева и Ельцина: Госплан, Внешэкономбанк, Министерство обороны СССР, ЦК КПСС ЦК ВЛКСМ, ВЦСПС не представили информацию, которая была запрошена разработчиками программы, а Госкомцен и Министерство финансов СССР дали только частичную информацию. Всего запросов было послано 21, и получается — на 8 (40 %) запросов ответы не поступили. И ответа никто за саботаж не понес.

31 августа (по другим данным — 1 сентября) 1990 года разработка программы «500 дней» и 20 проектов законов к ней была закончена. 11 сентября 1990 года программа «500 дней» утверждена Верховным Советом РСФСР и представлена на рассмотрение Верховного Совета СССР.

И вот тут начались чудеса!

Оказывается, одновременно с программой «500 дней» по поручению председателя Совмина СССР Николая Рыжкова разрабатывался альтернативный проект — «Основные направления развития». Вообще-то некий проект Рыжкова уже обсуждался в мае, и Верховный Совет его не пропустил.

Позиция Рыжкова оригинальностью не отличалась: повышать цены. Нечего создавать новое богатство! Пусть платят побольше за то, что уже есть! В мае 1990 года на заседании Верховного Совета с экрана телевизоров он прямо заявил, что цены на хлеб и продукты — неоправданно низкие и должны повыситься. Почему эти цены такие низкие и как они соотносятся с чудовищно заниженной в СССР оплатой всякого труда, Рыжков как-то не обсуждал.

Теперь, осенью 1990 года, Рыжков заявил — его программа доработана, именно ее необходимо принять. В случае непринятия его он уйдет в отставку. Почти все руководители Союзного государства стали поддерживать Рыжкова. Потому что он «свой»? Потому что его позиция была понятнее, она не угрожала позициям номенклатуры? Потому что «500 дней» грозила всевластию союзных ведомств, а программа Рыжкова — не грозила? Потому что «союзники» боялись распада СССР, если заработают рыночные реформы? До сих пор высказывают все эти предположения… Кстати говоря, все эти предположения вовсе не противоречат друг другу.

Сторонники Рыжкова молитвенными голосами исполняли хвалу его честности. А вот злой Анатолий Собчак обвинял Рыжкова в потворстве кооперативу «АНТ», который ухитрился продать за границу 12 танков.

Продал или не продал — история умалчивает, но вот что известно совершенно точно: в пылу революционной борьбы и несмотря на еженедельные выступления Н. И. Рыжкова по телевидению не только стремительно ухудшалась экономическая система в целом, но и остался неубранным богатый урожай 1990 года. Всегда ведь урожай убирали «мобилизационными» средствами, «отправляя в колхозы» солдат и студентов. Теперь это считалось очень неправильным и радикалы (Г. Попов, А. Собчак, Г. Старовойтова и прочие) яростно боролись против такой устоявшейся практики.

Результат понятен: сами же радикалы не дали применить существующий механизм, а взамен ничего создано не было. Урожай «благополучно» ушел под снег, а радикалы обвинили Рыжкова в том, что сами же активно организовывали.

И вообще шла политическая драка, «российские» радикалы в руководстве РСФСР сплотились вокруг Ельцина и бешено сражались со сторонниками Горбачева. При этом, конечно же, никому не было дела до решения насущных вопросов.

16 октября 1990 года Явлинский написал прошение об отставке. В декабре 1990 года Рыжков «получил» обширный инфаркт, М. Горбачев вполне мотивированно отправил его в отставку. Оба лидера уже не у власти, а что делать и куда идти, так и осталось непонятным.

Премьер-министром стал заслуженный коммунистический мракобес и не менее заслуженный партийный деятель Валентин Сергеевич Павлов. Он много лет трудился в министерствах финансов РСФСР и СССР, но на руководящие партийные посты не назначался. Он оказался удобной для всех компромиссной фигурой, что же касается великих достижений…

На посту главы Государственного комитета СССР по ценам (15 августа 1986 г. — 7 июня 1989 г.) Павлов развалил даже тогдашний очень несовершенный ценовой механизм. Во время пребывания Павлова на посту министра финансов в 1989–1990 годах денежная масса возросла на 150 % — ничего лучше применения печатного станка он представить себе был не в силах.

Не обязательно считать Павлова дураком или злоумышленником. Он был человеком из другой эпохи, из времени принципиально других экономических отношений.

В начале 1991 года, будучи премьер-министром, он ухитрился сделать официальное заявление о том, что западные банкиры составили тайный план разорения СССР. Скромно спрошу — зачем был нужен заговор западных банкиров, если в СССР уже был Валентин Павлов?

В качестве еще одного компромисса Михаил Горбачев на заседании Государственного совета поручил Абелу Аганбегяну создать «компромиссный вариант» программы экономических реформ, предложил объединить две программы, «500 дней» и Рыжкова, в единую программу Президента СССР.

Это была попытка впрячь в одну телегу даже не коня и трепетную лань, а классических лебедя, рака и щуку.

Тем не менее 31 октября 1990 года Верховный Совет РСФСР принял решение о начале реализации республиканской программы стабилизации экономики и перехода к рынку с 1 ноября 1990 года.

В результате СССР ушел в небытие, так и не проведя никаких серьезных реформ в области экономики. И официально не создав правового механизма частной собственности. Даже не узаконив того, что возникало явочным порядком, независимо от воли властей и даже независимо от действовавших законов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.