«Все боятся»

«Все боятся»

Михаил Ходорковский — это, вероятно, самый известный из менеджеров, сидящих за решеткой. Сейчас бывший глава нефтяного концерна «ЮКОС» во второй раз предстал перед судом и надеется на оправдательный приговор. В своем интервью Handelsblatt Ходорковский говорил о том, каковы его шансы в этом процессе, о людях в России и об энергетическом секторе.

Handelsblatt. Господин Ходорковский, Вы во второй раз предстали перед судом по обвинению в мошенничестве. Предложили ли вам пойти на какой-то компромисс?

Ходорковский. Никто ни о чем таком со мной не говорил. Всем известно, что я не пойду ни на какой компромисс, который лежит за рамками права. Я невиновен и готов доказывать это перед любым независимым судом. Следователи даже боятся допрашивать меня и тех, кого обвиняют по тому же делу. Они отказываются предоставить нам слово перед началом процесса! Все боятся высшего руководства страны, но оно до сих пор не сказало ничего конкретного. А до тех пор остается неясным, чего же они хотят…

— Вы выиграете процесс?

— Если бы процесс был независимым, по-другому и быть бы не могло. Но для прокуроров, которые сфабриковали это обвинение, это было бы большой проблемой. Когда прокуроры подписали это нелепое обвинение против меня, они обвинили многих людей по всему миру Например, из этого обвинения можно сделать вывод о том, что все, кто с 1998 по 2003 год знали, что цены на нефть в России были ниже, чем в Роттердаме, и покупали бензин, были преступниками и сообщниками по отмыванию денег. В тексте, представленном прокуратурой, можно найти множество подобных примеров. Сложно прогнозировать, как будет развиваться процесс, в котором анализируется столь щекотливое обвинение.

— Согласился ли суд заслушать тех свидетелей, которых предложила защита?

— Суд сказал, что изучит этот список позже и примет решение о том, будет ли каждый из них по отдельности вызван в суд. Это незаконно. Список свидетелей обвинения они утвердили безо всякого обсуждения, но список свидетелей защиты они утвердить отказались. Это вполне понятно, так как в нашем списке фигурируют многие влиятельные люди. Я не исключаю, что суд откажется вызывать большинство из этих людей в качестве свидетелей. Многих других они не смогут заставить принять участие в процессе, поскольку многие высокопоставленные чиновники и предприниматели смогут сослаться на болезнь или отпуск.

— Как вы оцениваете интервью президента Медведева оппозиционным изданиям или его встречу с правозащитниками? Можно ли трактовать это как первые признаки того, что лед начинает трогаться?

— В данный момент я не вполне понимаю мотивы Медведева, его планы и намерения, хотя я знаю его и у меня есть некое общее представление о том, что он за человек. Я не исключаю, что для него самого в этом нет стопроцентной ясности. Он совсем не простой человек. В любом случае, лучше сделать доброе дело, чем не сделать его, и новый президент, по крайней мере, сделал хоть что-то положительное — например, выпустил на свободу моего бухгалтера Светлану Бахмину. С формальной точки зрения, это было решение суда, но при президенте Путине ее не освободили бы, хотя она и имела на это право.

— Каким вы видите будущее российского энергетического рынка?

— Учитывая наличие нефтяных и газовых запасов и при нынешних условиях Россия сможет сохранять нынешнюю модель экономики, основанную на использовании сырьевых ресурсов, примерно до 2015 года. Однако это потребует больших инвестиций. Пиковый уровень добычи полезных ископаемых уже практически достигнут. Если российская модель экономики не будет в скором времени пересмотрена, то к 2015 году мы придем с устаревшей экономикой и архаичной политической системой. А если будут использоваться только сырьевые ресурсы, стране более не удастся обеспечивать свои потребности в социальной сфере и в области инфраструктуры. По моему мнению, Россия должна как можно скорее диверсифицировать свою экономику, пока еще не слишком поздно и пока все накопления, образовавшиеся за счет нефтяного бума, окончательно не растрачены. У России пока еще есть деньги, научно-технический потенциал и высококвалифицированные специалисты. Я не вижу никакой альтернативы инновационной экономике, но без политических реформ осуществление этой возможности проблематично.

— Каковы условия жизни в тюрьме? Когда вы последний раз заходили в Интернет?

— Это было мне категорически запрещено, запрещено в истерической форме. В последний раз я заходил в Интернет пять с половиной лет назад. Но я читаю печатные версии важнейших российских, европейских и американских газет. Я знаю, что сейчас идет активная дискуссия о том, смогут ли газеты и журналы пережить кризис. Однако до тех пор, пока существуют российские тюрьмы, на печатные версии газет и журналов спрос не исчезнет.

Пилар Бонет, 28.05.2009, Handelsblatt. Перевод: Inopressa