Везение (часть 2)

Везение (часть 2)

Не подлежит ни малейшему сомнению, что я самый везучий из обитателей Земли. При зачаточной журналисткой квалификации и инженерных способностях, как у воробья, я стал автомобильным журналистом. А это, наверное, самая легкая работа в мире, не считая метеоролога в пустыне Сахара.

Дальше: я не понимаю, о чем толкуют люди, сетуя, что им негде парковаться, потому что незанятый счетчик всегда обнаруживается напротив того места, куда я приезжаю, и он всегда заклинен на тридцать девятой минуте. Дальше, мои водительские права: абсолютно чистые с 1989 года.

Это не значит, что я езжу со скоростью 40 км/ч с рыбкой на заднице. Это значит, что полицейские микроавтобусы с радарами попадаются мне как раз тогда, когда я уроню что-нибудь на пол и сброшу скорость, чтобы без опаски поднять упавший предмет.

Мониторинг пробок может интересовать вас, но только не меня. Пусть в радионовостях шоссе М40 хоть сожрет динозавр: когда я туда подъезжаю, он уже положил дорогу на место. И в отпуске у меня никогда не бывает дождя.

Однако у такой удачливости есть и оборотная сторона. Вы, может быть, помните, что недавно я проехал на Ferrari 612 от студии Top Gear до швейцарского лыжного курорта Вербье.

Таков был сюжет передачи: большая гонка против Джеймса и Хэмстера, которые ехали туда же: поездом до Хитроу, самолетом до Женевы, а дальше в альпийские дебри — на устрашающе пунктуальном швейцарском общественном транспорте.

Расчеты подсказывали, что парни опередят меня где-то на полчаса. На самом деле буквально за несколько сот метров до финиша я обогнал их, просидев за рулем 11 часов.

Вышло в итоге несуразно — как будто все подстроено. Похоже получилось, когда я решил проехать на Audi А8 от Лондона до Эдинбурга и обратно без дозаправки. Разумеется, машина дошла точно до стартовой точки с сухим, как обнаружилось, баком и лишь несколькими каплями соляры в топливопроводе.

А еще была экспедиция на Land Rover на вершину горы Маунт-Тонг в Шотландии. Если бы в тот день пошел дождь, я бы нипочем туда не въехал. Но дождя не случилось. И я поднялся. И еще гонка между Aston Martin DB7 и новыми скоростными поездами во Франции. Само собой, я победил и там, выиграв всего несколько секунд. И кстати о секундах. Я пытался объехать Нюрбургринг на дизельном Jaguar S-Type, не выскочив из десяти минут. Не стоит и говорить, что на последней попытке я уложился в 9 минут 59 секунд.

Если бы кто-нибудь спросил, чему наша передача обязана необычайным успехом последних лет, я бы ответил: а) продюсеру Энди Уилману и б) моему феноменальному везению.

И все же, придет такой день, когда моя добрая фея упорхнет к другому счастливцу. Однажды наш очередной замысел для передачи не удастся. И тогда мы останемся на бобах. Сюжет, в котором машина не может въехать на гору, проигрывает гонку самолету и глохнет за три мили до гаража, потому что кончился бензин. Что дальше?

Обо всем этом я думал в той необычайной поездке на 612-м. Когда Ричард позвонил сказать, что они приземлились в Швейцарии и садятся на поезд, я как раз только миновал знак «Дижон 180 км». Полный адрес Дижона такой: «Дижон. Во Франции. Ни фига не в Швейцарии».

Быстрый подсчет в уме выдал тревожный результат. Впереди лежало еще 402 км, и даже при всем моем желании да при самом удачном стечении обстоятельств и 540 лошадиных силах в моем распоряжении, этот разрыв казался непреодолимым.

Передо мной замаячила перспектива проигрыша, и, соответственно, я принялся выдумывать какой-то осмысленный и достойный финал программы на этот случай. Скажем, быстрое появление ведущего в кадре, которое позволит машине, сохранив какое-то достоинство, избежать поражения, а зрителю даст понять, что он не даром потерял эти двадцать минут. Но это казалось еще труднее, чем выиграть гонку.

Где-то в районе Безансона забрезжило решение. Если ребята доберутся в Вербье быстрее меня, я просто возьму и поеду дальше. Буду ехать, пока не взорвутся шины и не опустеет моя банковская карточка. Это случится, как я прикинул, где-то в Иордании.

Там я вылезу из машины и объявлю: мне было так здорово ехать, что я не хотел останавливаться. Это обесценит победу соперника, и к тому же отвечает главному принципу журналистики, то есть не грешит против правды. Потому что Ferrari 612 — это сила.

А ведь я долго бился, чтобы ехать на какой-нибудь другой машине. Наводил справки насчет пикапа Ford Lightning, насчет Bentley Arnage: хотел взять авто с характером, которое увлекало бы.

На бумаге Ferrari меня не особо впечатлил. Он стоит на ?70 000 дороже Continental, и, на первый взгляд, непонятно, почему. У них поровну дверей и мест, одинаковые технические характеристики и равно престижные марки.

Более того, на фотографиях 612-й, кроме шуток, выглядит как разделанная обезьяна. И глазки у него какие-то свиные, и зачем ему эти гребешки сбоку? Смотрится какой-то мешаниной. И вдруг послышалось странное дребезжание. Оказалось, какой-то безмозглый олух согнул один из дворников, и тот принимался жужжать, стоило скорости перевалить за икс километров в час, а чтобы победить, мне нужно было переваливать.

Ну и в довершение всего, это же Ferrari — он был неплох в те дни, когда тамошние инженеры все время косячили и разводили руками. Но теперь — такая надежная и совершенная тачила, что ехать на ней — будто ехать на ребенке, зачатом в любви Питом Сампрасом и Михаэлем Шумахером. Короче говоря, нынешний Ferrari скучен.

Вместе с тем на длинных и пустых дорогах северной Франции эта скука пришлась ко двору. 612-й летел, как по воздуху, и в полной, если не считать дребезжащего дворника, тишине. Ход ровный, сиденье удобное, править легко, все в ажуре. Только отъезжая от пропускных пунктов и заправок, 612-й давал понять, что он — суперкар. Приглушенным ревом и характерной повадкой скоростной машины.

Однако едва мы оказались в Альпах, он преобразился. Разом обратился в машину-пулю, сознающую, что плавно шелестеть по шоссе она тоже умеет. На тех серпантинах, где внутри каждого поворота лед, а снаружи — отвесный обрыв, 612-й показал себя самым быстрым и волнующим из всех четырехместных автомобилей, которыми мне приходилось управлять.

И я почувствовал, что не проиграю при любом раскладе. Если приду первым, то докажу: общественный транспорт бесполезен. А если не успею, то продолжу путешествие. До самого… откровенно говоря, я мечтал о Петре.

Ferrari 612 — одна из тех машин, что обволакивают тебя постепенно. Она оставляет равнодушным, пока не узнаешь ее поближе. Но уж тогда тебе ее ничто не заменит.

Я счастлив, что мы с ней провели вместе столько времени. И еще скажу: у меня осталось чувство, что я управлял автомобилем, который вплотную приблизился к совершенству.

Март 2005 года