Отрывки из книги. Часть 8. Часть пятая. Кольчуга для Украины Глава 1. Игры с диктофоном.
Отрывки из книги. Часть 8.
Часть пятая. Кольчуга для Украины
Глава 1. Игры с диктофоном.
Мельниченко знал о существовании записи разговора Кучмы о «Кольчугах» еще в Чехии. Однако тогда Болданюку удалось отговорить его от обнародования этой информации. “Кольчужный” скандал разразился намного позже. Как и предсказывал Радченко, Мыкола не смог противостоять давлению американцев. В начале марта 2002 года в странной автомобильной аварии погиб директор «Укрспецэкспорта» Валерий Малев. После этого, запись его разговора с Кучмой была обнародована в Интернет. «Кольчуга» стала главной темой кассетного скандала и полностью затмила дело Гонгадзе. Активное участие в раскрутке “кольчужного” скандала принимали глава парламентской следственной комиссии Александр Жир и его заокеанский партнер Швец. Не отставали от них и Мельниченко с Купчинским.
Когда Мельниченко торжественно пообещал хранить государственные секреты Украины, Радченко ему не поверил. Глава СБУ знал, что майор не сможет долго противостоять давлению американцев и продолжение кассетного скандала неминуемо. Спустя год после отъезда Мельниченко из Чехии, в Интернет вновь появились расшифровки разговоров Кучмы.
Запись разговора о «Кольчуге» была у Мыколы еще в Остраве. Вскоре после своего приезда, майор рассказал об этом Болданюку и сообщил, что собирается ее обнародовать. Откуда он узнал о «Кольчуге» – непонятно. В то время Мыкола еще слабо разбирался в собственных записях. Однако мой друг сумел доказать, что эта информация относится к государственным секретам Украины. Тогда майор отказался от своего намерения. Об этом не узнали ни Мороз, ни Рудьковский, ни журналисты «Свободы» и «Нью-Йорк Таймс».
Попав в Америку, Мыкола по-прежнему не упоминал о «Кольчуге». К обнародованию этой записи его подтолкнули чрезвычайные обстоятельства.
С тех пор, как Мельниченко покинул Чехию, мы поддерживали связь по телефону. Майор регулярно звонил мне в Штарнберг. Иногда я сам набирал его номер в Нью-Йорке. Из этих разговоров я примерно представлял себе суть происходящего за океаном.
Мыкола сообщал, что сотрудничает с новым председателем парламентской следственной комиссии Александром Жиром. Он возглавил комиссию после того, как летом 2001 года сложил свои полномочия Лавринович. В новом статусе Жир сразу же развил бурную деятельность и зачастил в Штаты. Убедившись, что Мельниченко не торопится обнародовать имеющиеся у него записи, Жир решил активизировать этот процесс. О том, что весь архив записей остался в Чехии, глава парламентской комиссии не знал. Поэтому он сосредоточился на разработке майора. При этом Жир допустил серьезную ошибку. Его главным помощником и доверенным лицом в Штатах стал Швец, которого, в свою очередь, совершенно не переносил Мыкола.
Пытаясь реализовать себя в кассетном скандале, Швец предпринимал разнообразные ходы. В начале марта 2001 года он пригласил в США Григория Омельченко и Александра Жира. Спонсором визита депутатов выступала вашингтонская организация «The International Center», которая объединяет в своих рядах отставных сотрудников американских спецслужб. Познакомившись во время этой поездки, Жир и Швец быстро сошлись друг с другом. Между двумя бывшими комитетчиками установились дружеские, доверительные отношения. Прилетая потом в Штаты, Жир всегда останавливался у Швеца дома. Там они вместе работали, выпивали и ловили рыбу в пруду.
Общаясь с Жиром, майор постоянно жаловался мне, что не доверяет ему из-за Швеца. Мыкола утверждал, что тот постоянно склоняет его к обнародованию новых записей. В том числе и таких, которые содержат государственную тайну Украины. Поэтому все свои телефонные переговоры со Швецом майор тайно записывал на диктофон.
– Коля! Давай, давай, давай! Ну, чего ты там тянешь? – пищал Швец в трубку противным голоском. – Короче, мы валим Кучму или нет? Давай быстренько все расшифруем и обнародуем! Давай, Коля, ну че ты, в самом деле?
Уговоры длились часами. Швец давил на Мыколу, доказывал ему, что он абсолютно ничего не понимает в политике и не разбирается в своих записях. И если бы его, Швеца, воля, то он бы за неделю перевернул Украину.
Зная о том, что Мельниченко испытывает материальные трудности, Жир и Швец предложили выкупить у него часть записей. Суммы и спонсоры при этом назывались различные, как американские, так и украинские. Все это, естественно, аргументировалось благой целью – свержением Кучмы.
Деньги требовались также на проведение очередной экспертизы записей Мыколы. Как известно, ни венская, ни голландская экспертизы не смогли дать стопроцентную гарантию их подлинности. Поэтому требовалась новая экспертиза, которая бы, наконец, однозначно подтвердила аутентичность записанных разговоров Кучмы. Об этом давно хлопотал Купчинский.
Выбор Романа пал на эксперта Брюса Кенига, хорошо известного в Америке участием в громких судебных процессах. В последний раз он засветился в ходе знаменитого Моникагейта. Кениг и его фирма «ВЕК ТЕК» засвидетельствовали подлинность магнитофонных записей разговоров между Моникой Левински и ее близкой знакомой Линдой Трип. Когда практикантка Белого Дома рассказывала о своей любовной связи с Биллом Клинтоном, ее подруга тайно фиксировала эти откровения на магнитофон. Обнародование этих записей привело к известному скандалу, опозорившему американского президента.
В украинском кассетном скандале также фигурировали тайные записи. Общим между Кучмагейтом и Моникагейтом было и то, что они оба сопровождались утечкой вещественных доказательств из кабинета главы государства.
Постоянной заботой Мыколы было улучшение качества звучания своих записей. Ему казалось, что существуют специальные технологии, способные трансформировать записанное им бормотание на внятную членораздельную речь. Дескать, для этого нужно всего лишь очистить записи от шумов. С этой проблемой майор также обратился к «ВЕК ТЕК». Эксперт Кениг, сообразив, что от него требуется, и, оценив уровень компьютерной грамотности Мельниченко, почувствовал выгоду в сотрудничестве. Он сообщил, что согласен помочь Мыколе, и даже назвал цену – приблизительно 500 долларов за минуту записи. То есть, для обработки разговоров Кучмы за один рабочий день требовалось 240 тысяч долларов, а для всего архива Мельниченко – порядка 20 миллионов. Правда, Кениг честно предупреждал, что задуманная процедура вряд ли принесет ожидаемый эффект, поскольку уровень сигнала на записях майора был одинаков с уровнем шумов.
В действительности же, чтобы улучшить звук, Мыколе, нужно было научиться правильно пользоваться теми программами, которые уже были в его компьютере. И купить себе хорошие колонки.
Финансировать экспертизу «ВЕК ТЕК» начал еще Литвиненко. Когда он угодил в тюрьму, процесс остановился из-за отсутствия средств. Бесплатно бороться с неизвестным ему Кучмой Кениг не хотел. Необходимые средства вскоре удалось раздобыть Жиру.
Экспертизы записей, сделанных в кабинете президента Украины, проводились по заказу парламентской следственной комиссии. Швец по просьбе Жира лично курировал процесс, завязав при этом тесное знакомство с Брюсом Кенигом.
Взявшись за работу, американец предупредил клиентов, что настаивает на предоставлении оригиналов – цифрового диктофона и чипов. Такой аппаратуры у Мельниченко при отъезде из Украины не было. Все это появилось уже в Америке. Когда я узнал, что на экспертизу в «ВЕК ТЕК» попал тот самый цифровой диктофон, который лежал под диваном у Кучмы, я поинтересовался у Мыколы:
– А откуда у тебя взялся диктофон?
Майор промолчал. Тайна раскрылась позже, когда он поссорился с Жиром и Швецом.
Чтобы изобразить “оригинальное записывающее устройство” Мельниченко раздобыл нужную модель диктофона «Тошиба» и самостоятельно ее усовершенствовал. Он вскрыл корпус диктофона, кое-что там перепаял и пристроил к нему дистанционное управление. Теперь диктофоном можно было пользоваться на расстоянии: кнопка записи была постоянно включена, а питание от батареек включалось и выключалось радиосигналом. Так был сконструирован “оригинальный прибор”, которым из-под дивана записывали Кучму.
В дальнейшем, подлежащие экспертизе фрагменты специально переписывались на «Тошибу» из компьютера Мельниченко. Очень просто: по проводу, через выход для наушников. Так появлялись “оригинальные записи”, которые попадали в «ВЕК ТЕК». Правда, при этом возник один казус: чипы, которые использовал Мыкола, были куплены в Америке и произведены в 2001 году. В то время как разговоры Кучмы, записанные на них, происходили годом раньше. Впрочем, этот нюанс американского эксперта не смутил, и он засвидетельствовал их аутентичность.
Оглашение результатов экспертиз «ВЕК ТЕК», было специально приурочено к финалу парламентской избирательной кампании в Украине. Для этого Жир и Мельниченко совместно появились в прямом эфире на радио «Свобода». Признание подлинности записей Мельниченко стало главным достижением Александра Жира в бытность главой парламентской комиссии.
Успех в проведении экспертизы «ВЕК ТЕК» обнадежил Мыколу. После этого, он уступил напору Швеца и Жира и продал им часть своих записей. Осуществив сделку, стороны договорились о молчании. Жир публично заявил, что раздобыл новую порцию компромата где-то в Украине, независимо от Мельниченко. Майор, в свою очередь, воздержался от комментариев.
Завладев компакт-дисками с записями Кучмы, Жир и Швец первым делом сдали их в ФБР. Произошло то, чему так долго и искренне сопротивлялся Мельниченко – государственные секреты Украины попали в руки американцев. Узнав об этом, Мыкола окончательно разругался с Жиром и Швецом. Правда, от активных боевых действий стороны сдерживал взаимный компромат. Жиру удалось взять у майора расписку, подтверждающую факт продажи им своих записей. Мыкола, в свою очередь, хранил тайные записи всех своих переговоров с Жиром и Швецом. Там звучали все их пикантные коммерческие предложения, а главное – назывались заинтересованные лица и структуры, от имени которых предлагались деньги.
В январе 2002 года в интервью для телекомпании ВВС Мельниченко заявил, что посланцы от какого-то близкого к Кучме олигарха пытаются выкупить у него записи. Мыколе предлагали за них круглую сумму – 15 миллионов долларов. С тех пор майор неоднократно повторял эту историю разным собеседникам. Выступая перед британским телевидением, Мельниченко также предупредил, что у него есть какая-то запись об Ираке, и он вот-вот ее обнародует. О чем конкретно идет речь, Мыкола не уточнял. Корреспондент ВВС Том Манголд сначала предположил, что Кучма продавал Саддаму ракеты, способные нести ядерные боеголовки. Однако в окончательной версии телефильма прозвучала информация о поставке в Ирак «Кольчуг».
Запись разговора Кучмы с Малевым о «Кольчугах» я впервые услышал в Интернет. Содержание их беседы напомнило мне сцену из советской кинокомедии «Иван Васильевич меняет профессию». Когда самозванец, сидя на царском троне, милостиво уступил шведскому послу “кемскую волость”.
Президент Украины обсуждал сделку с Саддамом всего полторы минуты. За это время Кучма впервые в жизни узнал о «Кольчугах» и “санкционировал” их продажу в Ирак. Инициатором проекта был глава «Укрспецэкспорта». Чтобы реализовать задуманное, Малев рассчитывал провести спецоперацию: «Кольчуга» должна была поступить в Ирак тайно, в ящиках из-под КрАЗов, при содействии Леонида Деркача.
– Ну что, посмотрим внимательно, а? – спросил, изложив свой план, Малев.
– Харашо! – ответил ему Кучма.
Разговор президента Украины с главой «Укрспецэкспорта» состоялся 10 июля 2000 года. Полтора года спустя, 6 марта 2002 года Валерий Малев разбился в странной автомобильной аварии. Запись разговора о «Кольчугах» была предана огласке сразу же после этого печального события.
В Украине верили в неслучайный характер смерти главы «Укрспецэкспорта». Правда, знающие люди говорили о каком-то финансовом конфликте, который возник между Малевым и одной из украинских олигархических групп. Между тем, в Америке старались представить ситуацию таким образом, как будто “преступный режим” расправился с Малевым, узнав о существовании записи его разговора с Кучмой.
Кампанией по раскрутке “кольчужного” скандала занимались Швец и Купчинский. Они завладели соответствующей записью, расшифровали ее, и стали рекламировать эту информацию, используя свои связи в Вашингтоне. Особенно усердствовал Швец. Для него не существовало никаких преград – он был готов “мочить” Кучму любыми методами. Государственные секреты Украины его совершенно не заботили. Наоборот, он искренне гордился тем, что сдал полученные от майора записи в ФБР.
Мыкола также не устоял перед искушением и принял личное участие в “кольчужном” скандале. 21 мая 2002 года состоялась его пресс-конференция в штаб-квартире радио «Свобода». Мельниченко появился перед журналистами в окружении Брюса Кенига и Романа Купчинского. Рассказывая о «Кольчугах», майор заявил, что впервые раскрывает настоящую причину ненависти Кучмы к Гонгадзе. Оказалось, что журналист писал статьи о торговле оружием, и это очень не нравилось людям на Банковой. Эту мысль Мыколе подсказал Купчинский. Он решил, что связать тему «Кольчуг» с делом Гонгадзе будет отличной идеей.
На самом деле, Гонгадзе никогда не интересовался торговлей оружием. Однако, «Украинская Правда», подробно сообщив о пресс-конференции майора, никак не прокомментировала эту ложь. Зато выделила жирным шрифтом еще одно утверждение Мыколы: “У меня есть записи, подтверждающие, что Кучма знал, что Гонгадзе уже мертвый. Я заявляю, что в смерти Гонгадзе виноват Кучма, Кравченко, Деркач и Литвин. На суде я предоставлю доказательства, касающиеся смерти Гонгадзе”. Правда, на это никто в Украине не обратил внимания. Дело Гонгадзе выглядело теперь сущим пустяком по сравнению с «Кольчугами». Это казалось верным шансом снять Кучму.