Садоводство
Садоводство
Семь лет назад я купил свой нынешний дом, и от прежнего хозяина мне досталось то, что можно описать не иначе как тропические джунгли в оранжерее. Там были растения, от которых Аттенборо лишился бы дара речи. В одном углу той оранжереи Рэй Мирc[96] мог бы снять целую передачу. Это было чудо. Я решил ухаживать за растениями, и мы с женой ежедневно подкармливали их и читали им стихи. Мы так их опекали, что к исходу второго года все они зачахли.
Но мы не опустили рук, отправились в садовый центр и купили целый сад новых растений, которые взращивали и питали с заботой, какую обычно оказывают лишь детям. И эти тоже погибли.
Тогда мы купили еще, но на этот раз напал какой-то жучок, и все листья сделались липкими. Чтобы болезнь не распространилась, мы вынесли цветы на улицу, и там они загнулись от холода. Полопались даже горшки, в которых они росли. Вы слыхали о синдроме «смерть в колыбели»? Ну, а у нас была «смерть на горшке».
Тут мы взялись за дело всерьез. Консультировались у экспертов, покупали книги, установили электрические шторы, настроив их так, чтобы в оранжерее никогда не было ни слишком жарко, ни слишком прохладно. И это было только начало.
Мы вскрыли пол и провели под стоками трубы с горячей водой, чтобы можно было поливать растения из шланга, а лишняя вода, стекая на горячие трубы, превращалась бы в пар. Получилась сауна с массажным салоном. Кусочек экваториальной Бразилии посреди Чиппинг-Нортона. Идеально, за исключением одной мелочи. Все растения погибли.
Хотя не все. Осталась какое-то жалкое создание, которое цеплялось за жизнь так же ловко, как и за каменную стену. И еще меня уверили, что орхидея, строго говоря, не умерла, хотя тут меня легко провести.
В остальных горшках картина одинаковая: куча сухих листьев и чинариков (с последнего приезда ффренч-Константа[97]), ком растрескавшейся высохшей земли и бессмысленная сухая палка. Оранжерея? Да это котсуолдские поля смерти, кусочек Пашендейла[98] в северном Оксфордшире.
Как же так? Мы знаем, что прежние хозяева прекрасно управлялись с оранжереей. У нас есть книги, технологии и возможности. Идеальное помещение на южной стороне. Все прекрасно, и при этом всем растительность вымирает.
Вероятно, совет директоров BMW впадает в такое же уныние, глядя на Z8, отправляющийся под нож. Создавая его, они знали все, что только можно знать о конструировании спортивных автомобилей. У них были лучшие в отрасли мозги в одной из лучших оболочек. Был движок от М5 и Z-ось в рукаве. Но когда все это смешали вместе, получилось мороженое с мясной подливкой.
С Z8 вышло так, как если бы Дэвид Бейли[99] забрал из проявки снимки, а там на каждом — стикер с надписью: «Снимок нечеткий, потому что вы прижали к объективу палец или забыли снять крышку».
И Z8 такой не один. Вот Audi А2 — на бумаге казался отличной идеей: присобачить значок Audi на сверхлегкий алюминиевый кузов, который при скромных габаритах вмещает четверых с чемоданами. Подать с небольшим сладким дизелем et voila.
Ну да, voila. Конечный продукт почему-то получился вроде моей орхидеи. Сплошные корни да мох, а цветов кот наплакал. Мне говорили, что новый босс Audi Паштет-режет[100] тоже не в восторге. В первый день на новой работе, только что из BMW, он указал на самую маленькую из Audi со словами: «Для начала могли бы избавиться от этого». Или как-то так.
Или вот Peugeot 607. Берете ломоть хлеба, тостер, нож, масло и шеф-повара по тостам у Гордона Рамзи. Peugeot так и сделал… и получил сливочный сыр на шоколадном бисквите.
Вообще-то я сочувствую ребятам. Такое впечатление, что они совсем не хотели делать этот 607-й, но из Елисейского дворца намекнули: «Глядите, немцы могут прикатить на заседание Европейского совета в Mercedes, бриты — в Range Rover. Даже у итальяшек есть Alfa 166, так что нам на Clio никак не с руки. Сконструируйте нам что-нибудь покрупнее».
Вот такое и получилось. Лучше всего 607-й описывают слова «что-то крупное».
И Jaguar со своей серией X влип в такую же историю. У них был доступ к фордовскому счастливому лототрону с узлами и агрегатами, где каждый приз — первый, и к фордовской чековой книжке тоже. Был завод, оборудованный для производства автомобилей, и обученные рабочие. И все же какого-то Х-фактора в этой смеси не хватило, и всякий раз, садясь за руль Х-Туре, ловишь себя на мысли: «Не могу поверить, что это не Jaguar». Но какими-то судьбами это и правда не он.
Дело в том, что попечителей может быть сколь угодно, и компьютерами здание можно напичкать под завязку, но машины, как и все остальное, проектируют люди, а люди ошибаются.
Например, мы каждую неделю сводим выпуск передачи на ВВС. Половина народу знает все, что только можно, о машинах, а другая — о телевидении. Уж такая команда способна решить, что должно быть в передаче. И практически каждый раз мы все делаем наперекосяк.
В прошлом месяце мы начали с Rolls-Royce, а через несколько секунд перескочили на Rover Р5В. В сценарии это казалось изящным ходом: сначала — пик роскоши, а потом — рассказ, как то же самое получить за ?8000. Но в середине программы я глянул на своего семилетнего сына, а он уже давно спал.
Потому-то я не упрекаю Lexus за SC430. Они хотели, как лучше, но наколбасили. Я им даже сочувствую: ведь они не могут сказать «ой» и пойти дальше. Им приходится притворяться, что именно такой продукт и хотели выпустить.
Лишь после того, как модель снимут с производства, мы и слышим от разработчика: «Черт побери, напортачили мы с ней». Интересно, что до сих пор никто из Vauxholl не признал неудачу с последней Vectra. А вообще, было бы славно, если бы кто-нибудь из них заявил, что весь спектр — Corsa, Astra, Omega и Vectra — это вроде моей оранжереи: комната, полная мертвых палок.
Но кажется, они придумали вариант получше. С Ausie V8 Monaro купе и новым спорткаром на подходе, с Signum и VX Turbo в руках, они, похоже, решили забыть, что сделано, и показать миру, что готовится. Вот и я так же. У меня фуксия цветет. Оранжевенькая такая.
Июль 2003 года
Данный текст является ознакомительным фрагментом.