Глава девятая Контрразведка

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава девятая

Контрразведка

В современном мире, правильно оценивающем значение шпионажа, каждая сторона пытается как можно больше затруднить действия разведывательных органов противной стороны, принимая для этого специальные меры по охране секретной информации, важных объектов и личного состава. Эти меры, представляя собой совершенно необходимую предосторожность, превращаются в конечном счете в фактор, толкающий специалистов в разведывательных органах противника на разработку еще более хитроумных путей обхода всех этих препятствий.

Очевидно, если страна хочет оградить себя от непрекращающихся нападок со стороны разведывательных служб противника, она не должна ограничиваться наблюдением за иностранцами, прибывающими на ее территорию, охраной секретных районов и проверкой лояльности лиц, имеющих доступ к секретам. Ей также необходимо выяснить, какие цели преследуют разведывательные органы враждебных государств, как они действуют, каких людей используют в качестве своих агентов.

Операции, преследующие эти специфические цели, относятся к области контрразведки, а полученная в результате таких операций информация называется контрразведывательной. Контрразведка занимается в основной защитной и оборонительной деятельностью. Ее главная задача состоит в том, чтобы препятствовать шпионажу против своей страны, однако она может также сослужить исключительно полезную службу в раскрытии фактов вражеского проникновения и подрывных заговоров, направленных против других свободных стран. Нашей контрразведке приходится непосредственно иметь дел раскрытием тайной агрессии, подрывной деятельности и саботажа. Хотя такого рода информация и не дает, подобно позитивной разведывательной информации, прямой пользы правительству при выработке политического курса, тем не менее она зачастую предупреждает наше правительство о характере действий противников и о тех районах, в которых нашей стране, возможно, придется предпринять какие-то политические акции.

Например, обнаружение в 1954 году тайных перевозок оружия морским транспортом из Чехословакии в Гватемалу послужило для нас первым сигналом, что прилагаются большие усилия для укрепления позиций коммунистического режима в этой стране.

В Соединенных Штатах контрразведывательные функции вменены в обязанность различным учреждениям, каждое из которых имеет особую сферу деятельности. Сферой деятельности Федерального бюро расследований (ФБР) является территория самих Соединенных Штатов, и ФБР – помимо других своих обязанностей– отвечает за пресечение вражеской деятельности иностранных агентов на территории США. ЦРУ отвечает прежде всего за организацию контрразведывательной работы за пределами Соединенных Штатов, образуя, таким образом, передовую линию обороны против вражеского шпионажа. Оно стремится раскрыть операции вражеской разведки до того, как ее агенты достигнут намеченных целей. Кроме того, каждый вид вооруженных сил имеет свою контрразведку, в задачу которой входит защита от проникновения вражеских агентов штабов, технических объектов и личного состава как у себя в стране, так и за границей.

Эффективность подобного разделения сфер деятельности зависит от координации действий различных ведомств и от быстроты обмена контрразведывательной информацией между ними.

Именно благодаря координации действий американских органов контрразведки был схвачен крупный советский шпион полковник Рудольф Абель. В мае 1957 года Рейно Хэйханен,[51] близкий сотоварищ полковника Абеля в Соединенных Штатах, возвращался в Советский Союз для доклада. Находясь в Западной Европе, он решил перейти на нашу сторону и явился в органы американской разведки, предъявив американский паспорт, полученный по фальшивому удостоверению о рождении. Фантастический рассказ Хэйханена о советском шпионаже в США содержал подробности о тайниках с деньгами, о способах связи между агентами этой группы, а также ряд деталей, касавшихся личности полковника Абеля. Вся эта информация была немедленно направлена в Вашингтон и передана в ФБР для проверки. Все рассказанное Хэйханеном полностью подтвердилось. Он добровольно вернулся в Соединенные Штаты и стал главным свидетелем на судебном процессе Абеля.

Как только Хэйханен прибыл на территорию США, главная ответственность за него была возложена на ФБР, а ЦРУ продолжало заниматься лишь внешними аспектами дела.

Классические цели контрразведки состоят в том, чтобы «обнаружить, опознать и нейтрализовать» вражескую агентуру. «Нейтрализация» может принимать различные формы. На территории Соединенных Штатов арестованный шпион может быть предан суду. Та же участь может постичь захваченного с поличным иностранного разведчика, если он не имеет дипломатического иммунитета. Если же он располагает таковым, то, как правило, высылается из США. Но есть и другие способы нейтрализации вражеских агентов, причем одним из самых эффективных является разоблачение или угроза разоблачения: немногого будет стоить шпион после того, как его имя, внешность и биографические сведения станут достоянием прессы.

Американской контрразведке приходится сталкиваться с широчайшим кругом вопросов, поскольку Советы используют против нас не только собственный разведывательный аппарат, но и агентуру Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии и Болгарии – стран, имеющих за плечами богатую историю если не в области построения коммунизма, то во всяком случае в области шпионажа.

Органы разведки и контрразведки коммунистического Китая действуют почти независимо от Москвы, хотя многие руководящие работники этих органов обучались в советских разведывательных и контрразведывательных учебных центрах.

Несмотря на то что цели контрразведки являются оборонительными, действует она преимущественно наступательными методами. Идеальным является раскрытие планов вражеской разведки на самой ранней стадии, а не после того, как они начнут осуществляться и приносить ощутимый вред. Чтобы выполнить эту задачу, контрразведка стремится проникнуть внутрь разведывательных служб противника вплоть до самого высокого уровня – туда, где разрабатываются планы операций, где отбирают и готовят агентов. Если эта цель достигается, ставится другая – привлечь на свою сторону «инсайдеров» из лагеря противника.

Одним из самых знаменитых случаев успешного проникновения в высокие сферы вражеской разведки является дело Альфреда Редля, который с 1901 по 1905 год возглавлял контрразведывательный отдел военной секретной службы Австро-Венгерской империи, а затем был представителем военной разведки в Праге. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что с 1902 года до ареста в 1913 году Редль был тайным агентом русских. Когда он еще только начинал свою карьеру, русские поймали его в ловушку, используя две его слабости – гомосексуализм и невероятную жадность. В те же годы он продал кое-что из своего «добра» французам и итальянцам. Но и это еще не все. В качестве руководящего работника военной разведки Редль входил в состав генерального штаба австро-венгерской армии и имел доступ к военным планам генерального штаба, которые он тоже передал русским.

Хотя Редль незадолго до войны был арестован, самоубийство, совершенное им по «предложению» его начальников сразу же после того, как была раскрыта его измена, исключило возможность допросить его и установить масштабы понесенного ущерба. Австрийцы больше заботились о том, чтобы замять этот скандал, и поначалу не доложили о нем даже императору.

По иронии судьбы Редль был разоблачен при помощи одной из контрразведывательных мер – почтовой цензуры, которую к тому же он сам довел до высокой степени совершенства, будучи главой контрразведки. Два почтовых отправления, содержавших крупные денежные суммы, были подвергнуты осмотру в отделе доставки венского почтамта. Поскольку письма были отправлены из одного пограничного города в Восточной Пруссии по весьма странно выглядевшему адресу, они были признаны чрезвычайно подозрительными. Почти три месяца полиция терпеливо дожидалась, когда кто-нибудь придет получить эти письма. Наконец явился Редль, остальное было уже дело техники. Однако до сих пор специалисты, изучающие в наши дни этот случай, не перестают удивляться, как русские в чрезвычайно важном деле позволили такую небрежность при передаче денег своему агенту. Это тем более странно, что почтовая цензура была одним из хорошо отработанных контрразведывательных приемов, используемых самой царской охранкой.

Конечно, вовсе не обязательно вербовать начальника контрразведки, как это было в случае с Редлем. Его секретарь, если бы таковой был, мог бы сыграть ту же роль не хуже своего шефа. В самом деле, масштабы современного центрального разведывательного учреждения не позволяют его руководителю вникать во все детали оперативной работы, интересующей спецслужбы противника. Более того, штаб-квартиры разведывательных органов теперь настолько «непроницаемы», насколько это в состоянии обеспечить опытнейшие специалисты, занимающиеся этим вопросом. Учитывая все эти обстоятельства, контрразведка обычно избирает более доступные и уязвимые органы, непосредственно ведающие осуществлением конкретных операций. Объектами внимания контрразведчиков чаще всего оказываются учреждения и отделы, которые разведка противника имеет за пределами своей страны. Известно, что такие органы находятся в посольствах, консульствах и торговых представительствах, которые могут обеспечить разведчику дипломатический иммунитет и в определенной степени маскируют также его основную деятельность.

Каким образом агент контрразведки проникает на намеченный объект? Как может он установить контакт с работниками разведывательной службы противника? Один из способов заключается в том, чтобы обзавестись некоей информацией, призванной сыграть роль приманки, и предложить ее вместе со своими услугами противной стороне. Поскольку в наше время ряд самых сенсационных сведений доставался разведчикам от людей, которые прямо-таки сами падали как снег на голову. Ни одна разведка не позволит себе оттолкнуть человека, предлагающего ей какую-либо информации. Конечно, за «железным занавесом» и в большинстве дипломатических представительств советского блока по внешнюю сторону «занавеса» к иностранцам относятся, как правило, настолько недоверчиво и подозрительно, что незваный гость, с чем бы он ни пришел, не может попасть дальше секретаря в посольской приемной. Но в конечном счете его способность пробиться дальше определяется предполагаемыми достоинствами информации, которую он надеется там получить. Разведке любой страны время от времени, когда появляется такой инициативный информатор, приходится решать вопрос: кто он – чистосердечный добровольный помощник или агент противной стороны? Это – нелегкая задача.

Если контрразведка успешно «внедрила» своего агента в какой-нибудь орган разведывательной службы противника, она может ожидать, что этому агенту, раз он принят противной стороной на службу, будут даваться все более важные поручения. О всех заданиях агент аккуратно докладывает пославшей его разведывательной службе.

В 50-х годах Советы использовали этот метод против союзнических разведывательных органов в Западной Германии и Австрии. В те годы с Востока перебегало такое множество людей, что приходилось привлекать наиболее образованных для проверки и опроса остальных. Советы решили воспользоваться создавшейся обстановкой и разумно направляли своих агентов в среду перебежчиков, снабжая их такой информацией о положении за «железным занавесом», которая обязательно Должна была вызвать к ним большой интерес западных разведок. С помощью этих агентов Советы старались выяснить, что мы делаем с беженцами, получить данные на наш персонал, а также искать среди перебежчиков таких, которые могут в перспективе оказать пользу советской разведке.

Такая же тактика может быть использована в совершенно иных целях, а именно для провокаций – этой древней и бесчестной практики. Сам термин «agents provocateurs» свидетельствует о том, что он зародился во Франции, где провокаторы использовались в прежние времена, во времена политических смут, но опять-таки именно русские подняли провокацию до уровня искусства. Это было главное средство, с помощью которого царская охранка нападала на след революционеров и инакомыслящих. Агент, вступив в какой-нибудь революционный кружок, не только шпионил за его участниками и передавал сведения о них полиции, но и подстрекал их к таким действиям, которые давали бы повод для ареста отдельных или всех членов кружка. Агенты точно сообщали, когда и где должна совершиться намеченная акция, поэтому полиция не испытывала никаких затруднений при осуществлении своих мероприятий.

На практике провокационные действия могли приобретать крайне изощренный, сложный и драматический характер. Самым гнусным царским провокаторам присущи черты персонажей Ф. М. Достоевского. Чтобы побудить революционеров к действиям, которые могли бы дать полиции повод обрушиться на них, провокатор сам должен был играть роль революционного лидера и террориста. Если полиция хотела захватить значительное число лиц и предъявить им обвинение, революционная группа должна была совершить нечто чрезвычайное, более серьезное, чем просто проведение тайных собраний. В России в начале нынешнего века имели место поразительные случаи.

Самый известный из царских провокаторов агент Азеф,[52] по-видимому, был инициатором идеи убийства дяди царя великого князя Сергея и министра внутренних дел Плеве. Эти убийства дали охранке возможность арестовать большое число террористов.

Один из ближайших соратников Ленина с 1912 года и до революции Роман Малиновский[53] был в действительности агентом царской полиции и провокатором. Близкие к Ленину люди подозревали Малиновского, но Ленин неоднократно защищал его. Малиновский помогал полиции выявлять местонахождение подпольных типографий, сообщал о тайных собраниях и конспиративных встречах. Но главное его достижение было еще более эффектным.

Он добился своего избрания (при содействии полиции и с согласия ничего не ведавшего Ленина) в русский парламент – Государственную думу и стал членом большевистской фракции. Здесь он отличился в качестве главного большевистского оратора. Полиции неоднократно приходилось призывать его умерить революционный пыл своих речей. В случае с Азефом и Малиновским, как и со многими другими «двойниками», трудно с уверенностью утверждать, кому они в действительности служили. Они так хорошо играли роли персонажей, под маской которых им приходилось действовать, что иногда, по-видимому, увлекались своей игрой, всерьез верили в реальность этих ролей.

Агент-двойник – это самое типичное оружие контрразведывательных операций, причем он может выступать под различными личинами. В страны вроде Западной Германии, где сосредоточено много технических и военных объектов как западногерманских, так и вооруженных сил НАТО, из советского блока направляется огромное количество агентов, собирающих шпионские сведения о базах, аэродромах, военных складах, заводах, гарнизонах американской армии и т. д. Одни агенты попадают в руки органов безопасности, другие являются с повинной знакомятся с девушкой и решают остаться с ней или просто находят жизнь на Западе более привлекательной. Такие люди становятся агентами-двойниками, когда удается убедить их и дальше поддерживать видимость работы в пользу советского блока, но «под контролем» Запада. Арестованные агенты часто соглашаются на такое предложение, предпочитая пойти на эту сделку, нежели на один-два года сесть в тюрьму.

Чтобы укрепить репутацию такого агента, ему разрешают передавать советской стороне заранее отобранную безобидную информацию в расчете на то, что Советы впоследствии могут дать этому агенту новые инструкции и задания, из которых нам будет ясно, чем интересуется противник и каким образом он собирается получить нужные ему сведения. Иногда с помощью такого агента удается заманить на Запад вражеского связного, другого агента или даже сотрудника разведки. Когда это случается, можно либо следить за действиями приехавшего, рассчитывая, что он наведет на других агентов, находящихся на Западе, либо арестовать его. В последнем случае операция на этом, по понятным причинам, и завершается, но ее цель все равно достигнута: обезврежен еще один человек, работающий на противную сторону.

Еще более ценным двойником является гражданин западной страны, который, получив предложение разведки противника работать на нее, тайно сообщает об этом властям своей страны. Здесь выгодна двойная ситуация. Во-первых, если Советы пытаются завербовать жителя западной страны, значит, они задумали нечто серьезное. Во-вторых, если человек, которому было сделано такое предложение, добровольно сообщает об этом, значит, ему можно доверять. Обычно представители разведки западной страны рекомендуют лицу, ставшему объектом советской вербовки, «принять» советское предложение и делать вид, будто он работает на Советы, и в то же время ставить в известность соответствующие органы своей страны о всех поручаемых ему заданиях. Кроме того, его снабжают информацией, которую его патроны хотят «подсунуть» Советам. Игру можно продолжать до тех пор, пока Советы не заподозрят своего «агента» или пока у него хватит выдержки.

Случай с ныне покойным голливудским кинорежиссером Борисом Морросом является именно таким примером. Через Морроса, который на протяжении многих лет сотрудничал с ФБР, Советы руководили сетью своих исключительно важных агентов США, большинство которых действовало в политических кругах и среди интеллигенции. Эта операция привела к аресту супругов Собл, доктора Роберта Соблена и многих других советских агентов.

«Слежка» – это профессиональный термин, означающий неотступное, постоянное наблюдение. Подобно всякой контрразведывательной функции, слежка должна осуществляться с максимальной осторожностью, чтобы человек, являющийся ее объектом, ничего не заметил. Преступник, который чувствует или знает, что за ним следят, имеет очень ограниченные возможности. Самое большее, на что он может надеяться, это ускользнуть от слежки и найти безопасное убежище. Агент разведки, почувствовав, что за ним установлена слежка, попытается покинуть страну, и в этом ему, конечно, постарается оказать помощь штаб-квартира его спецслужбы.

Слежка в контрразведке имеет двоякую цель. Во-первых, если человека лишь подозревают в том, что он является вражеским агентом, пристальное наблюдение за всеми его действиями на протяжении определенного времени может дать дополнительные сведения, которые подтвердят это подозрение и прольют свет на миссию этого агента и используемые им способы ее осуществления. Во-вторых, агент лишь в редких случаях действует самостоятельно. Со временем он так или иначе вступит в контакт со своими пособниками, информаторами, может быть, и с людьми, от которых получает приказы. Превосходно налаженная слежка может раскрыть агентурную сеть, к которой он принадлежит, и каналы, по которым он пересылает свои донесения.

Именно слежка была тем главным средством, которое позволило англичанам задержать в январе 1961 года пятерых советских агентов из группы Лонсдэйла. Гарри Хаутон, служащий морского министерства, был заподозрен в передаче секретной информации неизвестной иностранной державе. Скотланд-Ярд выследил Хаутона на одной из лондонских улиц, где он имел настолько мимолетную встречу с другим человеком, что нельзя было с уверенностью сказать, передал ли один из них что-либо другому и даже обменялись ли они хоть словом.

Однако тот факт, что оба действовали скрытно и, по-видимому, крайне опасались слежки, убедил английских контрразведчиков в том, что они напали на верный след. Скотланд-Ярд создал из своих специально подготовленных сотрудников две группы, чтобы следить за каждым из подозреваемых в отдельности. После многих дней неустанной, хорошо организованной и замаскированной слежки следы привели их к букинистической лавке, которой владела вполне безобидная на вид американская супружеская пара. Их роль – если они вообще были причастны – не удалось выяснить сразу.

В следующий раз Хаутон прибыл в Лондон со своей подружкой, которая работала в том же военном учреждении. У них была хозяйственная сумка. Когда они шли по улице (опять-таки под наблюдением), сзади подошел тот самый человек, с которым у Хаутона был контакт в прошлый раз. В момент передачи ему Хаутоном и его спутницей сумки (ясно, что это был заранее условленный способ передачи «товара») все трое были арестованы.[54] Неизвестный оказался Гордоном Лонсдэйлом, советским «нелегалом» с канадскими документами, именно он и руководил всей этой операцией.

Через несколько часов та же участь постигла невинно выглядевшую американскую чету. ФБР разыскивало их как советских агентов еще в Соединенных Штатах, но они исчезли, когда почувствовали неладное. В Лондоне они с помощью тайного радиопередатчика направляли информацию Лонсдэйла в Москву.

Контрразведка, подобно большинству областей разведывательной работы, использует многочисленные технические средства, в частности такое, с помощью которого в прошлом было раскрыто тайных агентурных групп больше, чем посредством чего-либо другого. Речь идет о перехвате и установлении местонахождения подпольных радиопередатчиков, о так называемой «радиопеленгации». Для этого используются чувствительные электронные измерительные приборы, которые монтируются вместе с радиоприемником, установленным на легковом автомобиле или грузовике. С помощью такого аппарата можно установить местонахождение источника радиосигналов.

В настоящее время в большинстве стран все легальные передатчики, как коммерческие, так и любительские, не могут использоваться без лицензии и должны быть зарегистрированы. В Соединенных Штатах позывные и точное местонахождение передатчика фиксируются в федеральной комиссии связи. Комиссия постоянно следит за установленным порядком в эфире. Это позволяет обнаруживать слишком беззаботных радиолюбителей, не удосужившихся обзавестись лицензией, а также засекать передатчики нелегальной агентуры. Зашифрованный текст сообщений и отсутствие официально зарегистрированных позывных – вот признаки, по которым обычно опознается работа нелегальных радиопередатчиков.

Наблюдение за подозрительными источниками сигналов может также показать, что радист работает по определенному графику, и это почти всегда означает, что передачи ведутся для иностранного разведывательного центра. Теперь вступает в дело радиопеленгация. Главная помеха быстрому определению местонахождения нелегального передатчика заключается в том, что обычно оператор по вполне понятным соображениям находится в эфире максимально короткий отрезок времени. Пока работники службы радиопеленгации колесят по большому городу, пытаясь нащупать и выделить сигналы шпионского передатчика, работающего на волнах, заполненных другими сигналами, он внезапно прекращает работу, уходит из эфира и пеленгаторщикам ничего не остается, как ждать, когда он снова заговорит через несколько дней или недель. Если речь идет о советском агенте, график работы передатчика, хотя он и имеет четкий порядок, может строиться таким образом, что определить его бывает нелегко. К тому же график может часто меняться. Единственное решение, которое может принять в таком случае штаб радиопеленгации, состоит в том, чтобы постоянно ловить в эфире подозрительные сигналы и, обнаружив их, неотрывно следить за ними. В этой области, как и в других, специалисты каждой стороны изобретают все новые приспособления, дающие возможность перехитрить противную сторону. Последней новинкой такого рода является скоростной метод радиопередач. Радисту не нужно теперь пользоваться телеграфным ключом, напрягая все свои силы, чтобы работать как можно быстрее. Он заблаговременно записывает свое сообщение на магнитную ленту, а затем передает его в эфир, пуская магнитофон с такой большой скоростью, что человеческое ухо абсолютно не в состоянии уловить содержание передачи. Приемная радиостанция записывает радиограмму и может затем воспроизвести ее уже с нормальной скоростью. Если нелегальный радист находится в эфире всего 20–30 секунд, пеленгаторщики вряд ли смогут установить местонахождение его передатчика.

Во время второй мировой войны, когда скоростная радиопередача еще не применялась, радиопеленгация посолила контрразведывательным органам обеих сторон провести много успешных операций. В ходе знаменитой операции «Северный полюс» центр английской разведки в Лондоне поддерживал связь с голландским подпольем по радио. Голландцы передавали в Лондон сообщения о немецкой армии и по радио условливались с Лондоном о переброске в Голландию новых партий живой силы и техники. В 1942–1944 годах англичане в ответ на просьбы, поступавшие через различные радиопередатчики голландского подполья, сбросили в Голландии в заранее назначенных местах большие партии оружия и продовольствия. Многие бомбардировщики, перебрасывавшие людей и грузы в Голландию, оказывались сбитыми сразу после того, как они поворачивали домой, но ценный груз, как вначале думали в Англии, все же попадал к людям, которые в нем так нуждались. На самом деле в конце 1941 и в начале 1942 года контрразведывательные органы германской армии, которые действовали на территории Голландии сумели с помощью радиопеленгации засечь ряд нелегальных передатчиков, принадлежавших голландскому подполью, и захватить нескольких радистов. На их место немцы ставили своих людей, аккуратно проинформировав Лондон, что старые радисты не справились с делом и «подполье» выделило новых. Это была работа контрразведки в ее коварнейшем виде. Подстраиваясь в эфире под голландских подпольщиков, нацисты втянули в ловушку немало храбрых добровольцев и получили огромное количество снаряжения, которое предназначалось для борьбы против них. Таким образом, нацисты сумели нейтрализовать деятельность определенной части голландского подполья. Именно этим объяснялся тот факт, что бомбардировщиков сбивали только после того, как они сбрасывали свой груз. Обману нацистов был положен конец, лишь когда два захваченных немцами подпольщика сумели бежать и добраться до Англии.

Во время второй мировой войны немецкая служба пеленгации, которая всегда была превосходно организована, внесла также значительный вклад в ликвидацию важных советских агентурных сетей в Европе. К середине 1941 года станции радиоперехвата немецкой контрразведки записали и проанализировали достаточно много зашифрованных радиограмм, посылавшихся явно нелегальными передатчиками, находившимися где-то на территории Западной Европы. Был сделан вывод, что обширная советская агентура выкачивала информацию о нацистах, действуя с территории оккупированных Германией стран. Немецкая служба пеленгации действовала настойчиво, непрестанно и систематически. Правда, их задача облегчалась тем, что радисты подолгу находились в эфире, так как передаваемая информация была очень ценной и к тому же значительной по объему.

Легко понять, какое огромное значение имеет для контрразведки радиопеленгация, если учесть, что в данном случае немцы не имели ни малейшей зацепки, которая помогла бы им установить личность или местонахождение многочисленных советских агентов, собиравших для Москвы настолько важную информацию, что несколько передатчиков работали практически непрерывно. Немцам не удавалось также разгадать шифры, которыми пользовались советские радисты. Они могли попытаться нащупать эту невидимую шпионскую сеть лишь путем пеленгации и установления местонахождения тех передатчиков, через которые передавалась добытая этой сетью информация. В данном случае речь шла о точном определении местоположения передатчиков не в пределах одного города, а на территории, простирающейся на много тысяч квадратных миль.

Менее чем за год – с осени 1941 до лета 1942 года – подразделения пеленгации немецкого абвера сумели засечь три наиболее важные советские подпольные радиостанции и арестовать их обслуживающий персонал. (Радистов обычно заставали врасплох, когда они вели передачу.) Две установки находились в Бельгии и одна – во Франции. Когда радисты заговорили, нацисты, конечно, смогли выследить тех агентов и осведомителей, чья информация давала такую нагрузку радиопередатчикам. С помощью одного из радистов, арестованных в Бельгии, немцы добрались до группы Шульце-Бойзена – Харнака в Берлине, о которой мы рассказывали в предыдущей главе. Как и в случае с операцией «Северный полюс», немцы в течение некоторого времени использовали часть советских радиопередатчиков и пытались достаточно долго дезинформировать Москву, чтобы с ее невольной помощью выявить еще ряд лиц, сотрудничающих с советской разведкой.

В результате потерь, а также в силу того, что после провалов было слишком опасно, если вообще возможно, вновь наладить подпольные радиопередачи с территории Германии и оккупированных ею стран, Советы начиная с 1942 года сосредоточили свои усилия на создании базы для передачи разведывательной информации с территории Швейцарии. Поскольку Советский Союз не имел дипломатического представительства в этой стране, снова возникла необходимость прибегнуть к подпольным радиопередатчикам. Многие из них были со временем засечены и ликвидированы усилиями швейцарской службы пеленгации.

Наш обзор никоим образом не охватил всех людских и технических средств, которыми располагает контрразведка. Значительная часть ее основной работы ведется на таком лишенном всякого романтического ореола поприще, как архивы и досье, которые составляют главную опору всей деятельности контрразведки.

Одним из величайших достижений в контрразведывательной службе явилась частичная механизация работы с досье, которая обеспечивает быстрый и точный отбор необходимого материала из огромных запасов информации, касающейся всего, что происходит в мире.

Хотя большая часть повседневной работы контрразведки весьма трудоемка и однообразна, ее сложные и хитроумные операции очень похожи на гигантское шахматное сражение, полем для которого служит весь мир.