Гайка – оружие демократа

Гайка – оружие демократа

Сегодня, когда мы пытаемся понять, отчего пошла вразнос Русская земля и почему в ней начали княжить люди, которых и на пушечный выстрел подпускать к власти нельзя, особенно гневные упреки бросаются в адрес интеллигенции – творческой в первую очередь. Именно она, обладая мощными средствами эмоционального воздействия на общественное сознание, создала тот образ внутреннего врага, какового и сокрушил очнувшийся от тоталитарной летаргии народ. Скажу больше; на мой взгляд, народ был умело поднят на борьбу с талантливо выполненным художественным гротеском, с мифом о режиме, пожирающем своих граждан, а сам конкретный режим и – шире – строй свалены были попутно, впопыхах, на скаку к зловещей мельничной голограмме.

Я совсем не хочу сказать, будто у предшествовавшего мироустройства не было недостатков, вопиющих, унижающих, маразматических, но, по моему глубокому убеждению, это были недостатки изживаемые, устранимые эволюционным путем. Думаю, для большинства рядовых налогоплательщиков и по сей день социализм с человеческим лицом ближе, нежели дикий капитализм даже с лицом Ростроповича. И главная вина отечественной интеллигенции, по-моему, в том, что она снова помогла навязать обществу революционный путь, путь потрясений под видом преобразований, приведший к колоссальным геополитическим, экономическим и культурным утратам. Чуть перефразируя А. Зиновьева, можно сказать, целили в ритуальное чучело коммунизма, а попали в реальную Россию.

Мне уже приходилось писать, что советская интеллигенция – и в этом ее главная особенность – была не оппозицией режиму, а оппозицией режима, который сознательно культивировал эту оппозиционность отчасти для демонстрации своей широты Западу, отчасти для того, чтобы восполнить отсутствие настоящих политических оппонентов. Была, как показали события, и еще одна причина. Когда партноменклатура (в широком смысле этого слова, ибо завкафедрой политэкономии и главный режиссер театра более «номенклатурны», чем, скажем, инструктор райкома) открыто взбунтовалась против партмаксимума, на штурм «старого мира» побежали не матросы, перепоясанные пулеметными лентами, а именно отечественные интеллигенты, размахивая томиками «тамиздата». Что же касается выступлений нашей интеллектуальной элиты в прессе и на телевидении, то их можно смело сравнить с залпом из всех корабельных орудий «Авроры», и совсем даже не холостым…

Поговорите с любым честным западным интеллектуалом, и он порасскажет вам о своем родном обществе такого, что вам тут же захочется в Москву, в Москву… Мыслящий человек всегда оппозиционен существующему порядку вещей. Но скептическое отношение многих американских интеллектуалов к капиталистическим ценностям и внешнему экспансионизму Штатов не привело там к социалистической революции, расстрелу Белого дома из танков, а южные штаты не оказались унесенными ветром в Мексику. Зато мы, разрушив Берлинскую стену между немцами, возвели беловежскую стену между русскими. Лично мне не очень-то нужны такие общечеловеческие ценности, которые можно получить только в обмен на наши национальные интересы. Хотел добавить «дураков нет», но понял, что это выражение в данном случае не подходит.

Сегодня мало кто может повторить вслед за Чаадаевым: «Слава Богу, я ни стихами, ни прозой не содействовал совращению своего Отечества с верного пути… Слава Богу, я не произнес ни одного слова, которое могло бы ввести в заблуждение общественное мнение…» Лично я – не могу. Нет, речь не о тех холуях умственного труда, кому все равно, какой режим обслуживать и что говорить, лишь бы давали чаевые, а чаевые по сравнению с советским периодом возросли на порядок. Весь вклад этих людей в сокровищницу отечественной политической мысли свелся к тому, что формулу «С Лениным в башке, с наганом в руке» они трансформировали в нечто вроде «С Сахаровым в башке, с “калашниковым” в руке».

Речь о других, о тех, что, совершенно искренне и публично предавшись упоительному российскому самоедству, принимая его за покаяние, сами не заметили, как внушили чувство исторической неполноценности целому народу, позволили нанести сокрушительный удар по патриотическому сознанию, которое выплеснули заодно вместе с коммунистической идеологией. Вспомните, еще совсем недавно патриотизм был просто бранным словом и «зоологическим» чувством. А Великую Отечественную войну сначала сократили до аббревиатуры ВОВ, а потом и вовсе стали выдавливать из нашей истории, представляя маршала Жукова истребителем собственных солдат, которые к тому же не умели воевать. Сейчас вроде одумались, но тем не менее к 50-летию Победы готовимся как-то с оглядкой, словно извиняясь за славу собственного оружия.

Ныне много говорят о безнравственности политики и низких моральных качествах самих политиков. Президент в каком-то телевизионном интервью признался, что отец его порол… Возможно, это и осталось бы фактом его трудного детства, а не отечественной истории, если бы деятели культуры толпами не бегали к нему в Кремль и не призывали выпороть сначала компартию, потом непримиримую оппозицию, затем парламент и т. д. Теперь они очень удивляются, что для очередной порки заголиться предложили им самим. А дело уже идет к тому, чтобы широкий ремень очередного «отца народов» стал основным способом решения всех проблем. Успевшие убежать от порки за рубеж, облокотясь о кафедры западных университетов, будут хаять русский народ, не выдержавший испытания демократией. Дурной интеллигенции, знаете, всегда народ мешает…

Но я-то веду речь о тех, кто не собирается менять место проживания, кто независимо от этнической принадлежности хотел бы, как сказал поэт:

…долгие годы

На родине милой прожить,

Любить ее светлые воды

И темные воды любить…

Что могут они? Что можем мы? Очень немногое. Можем не подавать руки нашему коллеге, совершившему интеллектуальную подлость. Редко, но помогает. Можем в тех нечастых случаях, когда власть интересуется нашим мнением, а не мнением будущих преподавателей Кембриджа и Гарварда, говорить то, что думаем, а не то, что от нас хотят услышать. Редко, но прислушиваются.

Можем, а точнее, обязаны помочь людям на следующих выборах (если состоятся) отличить серьезного, совестливого политика от очередного телевизионного позера с уровнем мышления кафедрального интригана. Уж и не знаю, что хуже: былой партократ, путающий управление государством с аппаратными играми, или былой завлаб, путающий управление страной с компьютерными играми. Как сказано, оба хуже…

Увы, от слоя населения, который принято именовать у нас в стране «интеллигенцией», сегодня зависит очень мало: слишком низок нравственный, да и социальный авторитет. Сами виноваты: нельзя в одних случаях целовать броню танков, а в других – плевать на ту же броню в зависимости от того, какую политическую задачу эти танки выполняют. За танки в Чечне пусть вольнолюбивый Кавказ благодарит тех, кто призывал «добить гадину» на набережной Москвы-реки.

Но есть и еще один аспект: «опустить», как выражаются в местах не столь отдаленных, интеллигенцию независимо от ее взглядов, уверен, решили совершенно сознательно. Укрепившейся власти не нужны властители дум, ей нужна идеологическая обслуга. И обратите внимание – в самом беспомощном положении люди умственного труда оказывались при самых интеллигентных правительствах. Самоуверенный образованец, дорвавшийся до рычагов, – это та еще штучка! Для Горбачева и Ельцина, например, Солженицын – это все-таки Солженицын, а для писучего Гайдара, сына и внука писателей, он всего лишь старый ворчун, проспавший свой выход в грандиозном шоу под названием «Возрождение России». Это, кстати, и было продемонстрировано во время выступления автора «Архипелага» в Думе.

Реализм сегодня не в чести не только в политике, но и в искусстве. Вспомните, чем больше лютовала цензура, тем выше в прежние годы мы ценили произведения, которые несли в себе помимо чисто художественных моментов и честный анализ происходящих в обществе процессов. Любопытно, что реализм был пасынком и после Октябрьской революции. Это понятно: реализм дает оценку мироустройству на языке, понятном всему обществу, а не узкому слою посвященных, в тех редких случаях, когда есть во что посвящать. Недавно я беседовал с одним «новым русским» и сослался на книгу Юрия Трифонова. «А кто это?» – спросил он…

Совершенно не случайно оставленное государством без призора воспитание творческой молодежи сегодня взяли на себя различные, в основном зарубежные, фонды, отмечающие своей благосклонностью и премиями, как правило, наименее сориентированных на социальную проблематику и на национальные ценности авторов. Идеал – текст, чье влияние на умы ограничивается участниками семинара при кафедре русистики.

В том же ряду и оскудение мощнейшей прежде традиции журнальной литературы в России. Лишившись государственной поддержки, стремительно дорожая, журналы независимо от направления теряют своих столь же стремительно нищающих подписчиков. Одновременно рынок заваливается ярко изданным и сравнительно недорогим западным чтивом. Лет семь назад я спросил у британского филолога, известен ли ему Дж. Олдридж, любимец советских издательств. После длительного раздумья он все же вспомнил это имя. Когда недавно я назвал тому же профессору несколько наиболее часто встречаемых на наших прилавках имен его соотечественников, он ответил, что таких писателей просто нет в природе, во всяком случае он, специалист, о них никогда не слышал… Традиция серьезного чтения – это национальное достояние, вырабатываемое веками, но теряется оно очень быстро. От чтения, которое учит думать, мы стремительно скатываемся к чтению, которое отучивает думать. Между прочим, гоголевский Петрушка тоже много читал!

Полагаю, все эти явления вписываются в тот процесс угрожающего разгосударствления страны, каковой последнее время стал беспокоить и саму правящую верхушку, сообразившую: править-то скоро будет нечем. Правда, они пока еще не возрождают Отечество, о чем без устали твердят, а всего-навсего пытаются вернуть на место те гайки, которые свинтили из стыков государственных рельсов, но не для того, чтобы, подобно чеховскому злоумышленнику, удить рыбу, а для того, чтобы, пользуясь гайками, как кистенями, бить по головам своих политических противников. Сейчас гайки прикручивают. Скоро, думаю, начнут закручивать. Это естественно: ведь и вся предшествовавшая политическая борьба была всего лишь битвой за гаечный ключ. Лично для меня важнее другое: имя поезда, который, угрожающе громыхая, мчится по полуразобранным рельсам, – Россия…

Газета «Правда», январь 1995 г.