Форма Земли

Форма Земли

Анаксимен в VI веке до н. э. толковал о «земном прямоугольнике», сотворенном из земли и воды и окаймленном рамой Океана, который плыл на чем-то вроде подушки из сжатого воздуха.

Для древних греков вполне реалистичным было считать Землю плоской. Для Гомера она была диском, окруженным Океаном и накрытым куполом небес, и диском же она оставалась для Фалеса и Гекатея из Милета. Менее реалистичным было полагать ее сферической, как делал это Пифагор по соображениям мистически-математическим. Пифагорейцы разработали сложную систему планет, в которой Земля вовсе не была центром Вселенной. Солнце тоже находилось на периферии, и все сферы планет вращались вокруг центрального огня. Между прочим, каждая сфера, вращаясь, производила один звук музыкальной гаммы, и, чтобы установить точное соотношение между явлениями музыкальными и явлениями астрономическими, в схему была даже введена несуществующая планета – Противоземие. В своей математико-музыкальной одержимости (и в своем презрении к чувственному опыту) пифагорейцы не задумались над тем, что, коли каждая планета производит один из звуков гаммы, совокупно их «мировая музыка» звучала бы отвратительным диссонансом, как если бы кошка вспрыгнула на фортепиано. Но эту же мысль мы встречаем более тысячи лет спустя у Боэция – и не будем забывать, что Коперник вдохновлялся в том числе и математико-эстетическими принципами.

Но как раз на эмпирических наблюдениях основываются позднейшие доказательства круглоты Земли. О том, что Земля круглая, разумеется, знал еще Птолемей, иначе бы он не разделил ее по меридианам на 360 градусов. Понимали это и Парменид, Евдокс, Платон, Аристотель, Евклид, Архимед. И знал это Эратосфен, который в III веке до н. э. измерил с хорошим приближением длину земного меридиана, замеряя угол падения солнечных лучей в полдень весеннего равноденствия, когда они отражались на дне колодцев в Александрии и в Сиене, нынешнем Асуане.

Говоря о плоской Земле, необходимо заметить в скобках, что существует не только история воображаемой астрономии, но и воображаемая история астрономии, которая жива по сей день во многих научных кругах, не говоря уж про расхожие представления.

Попробуйте провести эксперимент: спросите хотя бы даже у образованного человека, что именно хотел продемонстрировать Христофор Колумб, намереваясь добраться до востока с запада, и что именно упорно отрицали ученые мужи из Саламанки. Чаще всего ответ будет таков: Колумб отстаивал идею, что Земля круглая, а саламанкские ученые утверждали, что Земля плоская и что после недолгого плавания три каравеллы сверзятся в космическую пропасть.

Светские мыслители XIX века, раздраженные тем, что Церковь не принимала гелиоцентрической картины мира, приписали всей христианской мысли (и патристике, и схоластике) убежденность в том, что Земля плоская. Это представление еще больше укрепилось в ходе ожесточенной борьбы защитников дарвинизма против фундаментализма в любом его проявлении. Таким образом предполагалось продемонстрировать: Церковь может ошибаться относительно происхождения видов точно так же, как она ошибалась относительно круглости Земли. При этом использовался тот факт, что один христианский автор IV века, Лактанций (в «Divinae institutions»[215]), опровергал – поскольку в Библии Вселенная описывается при помощи образа скинии, то есть четырехугольной формы, – языческие теории о круглости Земли; в том числе еще и потому, что он не мог допустить существования земли антиподов – то есть таких мест, где люди должны были бы ходить вниз головой.

Наконец обнаружилось, что византийский географ VI века Косма Индикоплов в своей «Христианской топографии», тоже полагаясь на библейскую скинию, отстаивал идею четырехугольного универса с арочным сводом, покрывающим плоский пол Земли.

Изогнутый свод остается спрятанным от наших глаз благодаря стереоме, то есть завесе тверди небесной. Под ней простирается ойкумена, то есть вся Земля, на которой мы обитаем. Она упирается в Океан и неощутимо и непрерывно поднимается по направлению к северо-западу, где возвышается гора – столь высокая, что ее очертания ускользают от наших глаз, а вершина сливается с облаками. Солнце, движимое ангелами – которым мы обязаны также дождями, землетрясениями и прочими природными явлениями, – приходит утром с востока на полуденную сторону, по направлению к горе, освещая весь мир, а вечером закатывается на западе и исчезает за горой. Луна же и звезды совершают обратный цикл.

Еще Косма показывает Землю так, как если бы мы глядели сверху. Это рама Океана. По ту сторону находятся земли, в которых Ной обитал до всемирного потопа. На самом дальнем востоке от этих земель, отделенный Океаном от краев, обитаемых чудовищными тварями, располагается Земной Рай. Истекая из него, Евфрат, Тигр и Ганг, пройдя под Океаном, втекают в Персидский залив. Нил же имеет более извилистое русло, течет по допотопной земле, входит в Океан, возобновляет свой бег по низовому полуденному краю, а именно по земле Египта. Затем он впадает в Римский залив, то есть в Геллеспонт[216].

Как показал Джеффри Бёртон Рассел в своей книге «Изобретение плоской Земли»[217], множество авторитетных книг по истории астрономии, до сих пор изучаемых в школе, утверждают, будто теория Космы превалировала на протяжении всего Средневековья, что средневековая Церковь учила, будто Земля – плоский диск с Иерусалимом в центре, и что труды самого Птолемея оставались неизвестными все Средние века. В реальности текст Космы, написанный на греческом языке, позабытом христианским Средневековьем, был замечен западным миром лишь в 1706 году и опубликован по-английски в 1897-м. Никому из средневековых авторов он известен не был.

Даже лицеист-первогодка легко может заключить: раз Данте входит в воронку Ада и выходит с другой стороны, видя незнакомые звезды у подошвы горы Чистилища, это значит, что сферичность Земли была ему прекрасно известна. Но того же мнения придерживались Ориген и Амвросий, Альберт Великий и Фома Аквинский, Роджер Бэкон и Иоанн Сакробоско – я называю только некоторых. Предметом спора Колумба с учеными Саламанки было то, что последние более точно, чем он, провели расчеты и утверждали, что наша круглая Земля куда более обширна, чем полагал наш генуэзец, и, таким образом, пытаться обогнуть ее не имело смысла. Колумб же – хороший мореплаватель, но никудышный астроном – считал Землю меньше, чем она есть на самом деле. Разумеется, ни он, ни саламанкские ученые мужи не подозревали, что между Европой и Азией располагается другой континент. Будучи правы, саламанкские ученые ошиблись; а Колумб, ошибаясь, настаивал на собственной ошибке и оказался прав – по наитию.

Как же распространилось убеждение, будто в Средние века Землю считали плоским диском? В VII веке Исидор Севильский (которого трудно назвать образчиком скрупулезного ученого) вычислил длину экватора в восемьдесят тысяч стадий. Следовательно, он считал Землю шарообразной. Но прямо в рукописях самого Исидора появляется диаграмма, вдохновившая множество воспроизведений нашей планеты, так называемая «Т-образная карта».

Верхняя часть – это Азия; она наверху, потому что в Азии, согласно легендам, находится Земной Рай; горизонтальная палочка представляет с одной стороны Черное море, а с другой – Нил; вертикальная палочка – Средиземное море, так что левая четвертушка круга соответствует Европе, а правая – Африке. И все объято большим кругом Океана.

Впечатление, будто Земля воспринималась как круг, возникло из карт, иллюстрирующих «Толкование на Апокалипсис» Беата Лиебанского, текста, написанного в VIII веке, но в последующие века, с иллюстрациями мосарабских[218] миниатюристов, оказавшего большое влияние на искусство романских аббатств и готических кафедральных соборов, – и эта модель обнаруживается в огромном количестве рукописей, украшенных миниатюрами.

Как стало возможным, что те, кто считали Землю шарообразной, изображали ее плоской? Во-первых, мы поступаем точно так же. Критиковать плос костность тех карт – все равно что критиковать плоскостность современного атласа. Это всего лишь бесхитростная, общеупотребительная форма картографической проекции.

Мне могут возразить, что в те же самые века арабы изготовляли более правдоподобные карты – хоть у них и встречалось часто скверное обыкновение представлять север внизу и юг – вверху. Но необходимо принять в расчет другие соображения. Первое из них подсказано нам Блаженным Августином, который живо участвовал в начатом Лактанцием споре об универсе в форме скинии, зная при этом суждения древних греков о сферичности Земли. Вывод Августина: не нужно принимать библейское описание скинии буквально, потому что, как известно, Святое Писание часто говорит метафорически и, возможно, Земля шарообразна. Но поскольку на спасении души это никак не отражается, данный вопрос можно проигнорировать.

Из чего не следует, что, как часто заявляют, в Средние века астрономии не существовало. Достаточно вспомнить случай X века. Герберт Аврилакский, Папа Сильвестр II, желая заполучить список «Фарсалии» Лукана, посулил в обмен на нее армиллярную сферу и, не зная, что поэма осталась незаконченной из-за смерти Лукана, после получения неполной рукописи отослал в обмен половину сферы. Что свидетельствует, с одной стороны, об огромном интересе раннего Средневековья к античному наследию, а с другой – о его интересе к астрономии. В XII–XIII веках были переведены «Альмагест» Птолемея и «О небе» Аристотеля. Как все мы знаем, одним из предметов квадриума, изучаемого в средневековых учебных заведениях, была астрономия, и в XIII веке появился тот самый «Трактат о сфере» Иоанна Сакробоско, который, пересказывая Птолемея, сделается непререкаемым авторитетом на последующие века.

Правда и то, что еще долго сведения о географии и астрономии беспорядочно черпались у таких авторов, как Плиний или Солин, которых, конечно, астрономия заботила не сильно. Именно Птолемеево видение универса, пусть и дошедшее окольными путями, оказалось более приемлемым теологически. Каждый первоэлемент мира, учил Аристотель, должен находиться на своем естественном месте и может быть сдвинут с него только внешним усилием, но не природой. Естественное место земного первоэлемента – центр мира, в то время как вода и воздух должны занимать промежуточное положение, а огонь – пребывать на периферии. Это было разумное и умиротворяющее видение, и на основании именно такой картины универса Данте мог вообразить свое путешествие по трем царствам загробного мира. А поскольку такое представление никак не давало объяснения всем небесным явлениям, уже сам Птолемей постарался ввести в него поправки и уточнения – такие как понятия эпицикла и деферента, позволяющие объяснить различные астрономические феномены – ускорения, зависания, попятные движения, изменения расстояния между различными планетами – с помощью модели, согласно которой каждая планета совершает обращение вокруг Земли по большому кругу, называемому деферентом, и в то же время обращается вокруг некой точки С собственного деферента по орбите, называемой эпициклом.

В конце концов, Средневековье – это эпоха великих путешествий, но пришедшие в упадок дороги, леса, которые необходимо было пересекать, и моря, которые приходилось преодолевать, полагаясь на сомнительных проводников, – все это мешало чертить нормальные карты. Они были весьма приблизительными, как инструкции из «Путеводителя паломника» Сантьяго Компостельского, гласившие: «Коли хочешь попасть из Рима в Иерусалим, двигайся на юг, расспрашивая дорогу». Представьте себе карту железных дорог, которую можно найти на обложке любого расписания поездов. Никто не сумеет по этой схеме пересадочных узлов восстановить очертания Италии, хотя она очень понятна, если вам нужно добраться из Милана в Ливорно (в частности, по ней видно, что Генуи вам не миновать). Точная форма Италии не интересует тех, кто едет от станции к станции.

Древние римляне создали систему дорог, соединявших каждый город известного тогда мира, но вот как представлены эти дороги на «Пейтингеровой таблице» – карте, получившей такое название в XV веке, когда она была заново открыта.

Верхняя ее часть представляет Европу, нижняя – Африку, и это в точности та же ситуация, что и на железнодорожной карте. По карте можно проследить, откуда выходят дороги и куда приводят, но по ней невозможно судить о форме Европы, Средиземноморья или Африки (хотя, конечно, римляне должны были располагать куда более точными географическими сведениями). Однако форма континента интересовала их гораздо меньше, чем указание – какая дорога ведет, скажем, из Марселя в Геную.

Во всем остальном средневековые путешествия были воображаемыми. Средневековье производило энциклопедии, «Imagines Mundi»[219], чья первоочередная задача – удовлетворить жажду чудесного, рассказывая о далеких недоступных странах, и все эти книги писались людьми, никогда не видевшими те места, о которых они вели речь, потому что авторитет традиции ставился тогда выше, чем авторитет опыта. Карта претендовала не на то, чтобы передать форму Земли, но на то, чтобы перечислить города и народы, могущие там повстречаться.

Итак, символическое воспроизведение ставилось выше эмпирического. При создании карты миниатюрист в первую очередь думал о том, как изобразить Иерусалим в центре Земли, а не о том, как до него добраться. Хорошо на картах того периода представлены были только Италия и Средиземноморье.

И последнее. Средневековые карты не имели научного значения, но отвечали запросам публики по части чудесного. В том же смысле, я хочу сказать, в котором современные глянцевые журналы уверяют нас в существовании летающих тарелок, а по телевидению рассказывают, что египетские пирамиды были возведены представителями внеземных цивилизаций. Кометы, увиденные на небе невооруженным глазом, немедленно трансформируются в то, что в наши дни послужило бы доказательством существования НЛО. На многих картах XV и XVI веков, уже вполне приемлемых с точки зрения картографии, по-прежнему присутствуют загадочные чудища, якобы обитающие в областях, изображенных на картах уже отчасти реалистично.

Замечание в скобках: неужели викинги в самом деле добрались до Америки, как уверяет легенда? Всем известно, что подлинный прорыв в средневековом мореплавании связан с изобретением руля, сидящего на оси за кормой. На греческих и римских судах, как и на судах викингов, вплоть до тех, на которых Вильгельм Завоеватель в 1066 году высадился на английские берега (это видно на гобелене королевы Матильды из Байё), функцию руля выполняла пара задних боковых весел, которыми маневрировали, чтобы придать судну желаемый курс. Такая система, мало того что очень неудобная, делала практически невозможными маневры судов большого водоизмещения, а главное – совершенно исключала возможность двигаться против ветра, потому что для этого необходимо «ходить галсами», то есть так перекладывать руль, чтобы судно шло к ветру попеременно то одним, то другим бортом. Поэтому морякам приходилось рассчитывать лишь на короткие каботажные плавания, то есть постоянно держаться берега, на котором можно переждать неблагоприятный ветер.

Так что викингам никогда не удалось бы пройти от Испании до Центральной Америки, как Христофор Колумб (и к ирландским монахам это тоже относится). Совсем другое дело, если вспомнить о тех, кто мог сначала перебраться из Исландии в Гренландию, а уже оттуда – к канадским берегам.

Достаточно взглянуть на карту, чтобы понять, как храбрые мореплаватели могли проделать это на своих даккарах и добраться до крайнего севера Американского континента и, возможно, до берегов Лабрадора. Неизвестно, правда, сколько из них при этом утонуло.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.