Небесная форма

Небесная форма

Но оставим Землю, обратимся к небу. В IV–III веках до н. э. Аристарх Самосский выдвинул гелиоцентрическую гипотезу, которую упоминал даже Коперник. Согласно Плутарху, Аристарх был обвинен в безбожии как раз на том основании, что он посчитал Землю движущейся, чтобы объяснить при помощи земного вращения астрономические явления, которые невозможно было объяснить никаким другим образом. Плутарх не разделял этой гипотезы, а позже Птолемей посчитает ее «нелепой». Аристарх слишком опередил свое время, и, возможно, его заключение основывалось на ошибочных предпосылках. Но история астрономии вообще полна курьезов. Такой великий материалист, как Эпикур, высказал мысль столь живучую, что с ней аж в XVII веке спорил Гассенди; и, разумеется, она засвидетельствована в «De rerum naturae»[220] Лукреция. Идея заключалась в том, что по совокупности серьезнейших причин Солнце, Луна и звезды не могут быть ни больше, ни меньше того размера, в котором они являются нашим глазам. Из чего Эпикур заключал, что диаметр Солнца – сантиметров тридцать.

«De revolutionibus orbium caelestium»[221] Коперника вышел в 1543 году. Нам кажется, что мир разом перевернулся, и поэтому мы говорим о «Коперниковой революции». Но «Диалог о двух системах» Галилея – это 1632 год (восемьдесят девять лет спустя!), и мы знаем, с каким неприятием он столкнулся. При этом и Коперникова и Галилеева астрономии были воображаемыми, потому что и тот, и другой ошибались относительно формы планетарных орбит.

Но самая точная из воображаемых астрономий – та, что была разработана Тихо Браге, величайшим астрономом и учителем Кеплера. Он предложил третье решение: планеты вращаются вокруг Солнца, потому что иначе было бы невозможно объяснить многочисленные астрономические явления, но Солнце (с планетами) вращается вокруг Земли – остающейся неподвижной в центре Вселенной.

Гипотеза Браге была хорошо встречена, например, иезуитами, в том числе величайшим из них, Атанасиусом Кирхером. Он был образованным человеком и не мог больше принимать Птолемееву систему. В главе, посвященной Солнечной системе, своего «Iter extaticum coeleste»[222] (издан в 1660 году) он дает нам возможность ознакомиться одновременно и с Платоновой системой, и с египетской, даже с учением Коперника, которое добросовестно объясняет, добавляя при этом, что «quem deinde secuti sunt pene omnes Mathematici Acatholici et nonnulus ex Catholicis, quibus nimirum ingenium et calamus prurit ad nova venditanda»[223]. Разумеется, не будучи одним из сих несчастных, Кирхер выбирает Браге.

С другой стороны, против утверждения, что Земля вертится вокруг Солнца, выдвигались серьезнейшие опровержения. В своей «Historia utrusque cosmi»[224] (1617) Роберт Фладд показывал при помощи аргументов из области механики, что ежели необходимо раскрутить круг (в том числе небесный), проще сделать это, прикладывая усилие к его периферии, где и произошел Первотолчок, а не в центре, куда коперникианцы помещают и Солнце, и всякую силу, порождающую жизнь и движение. Алессандро Тассони в своем труде «Десять книг различных рассуждений» (1627) приводит ряд причин, по которым движение Земли представляется невозможным. Приведу только два «рассуждения».

Аргумент затмений. Изымая Землю из центра мира, необходимо поместить ее под или над Луной. Если мы поместим ее под Луной, то окажутся невозможными солнечные затмения, потому что Луна, будучи над Солнцем или над Землей, не сможет больше оказываться между ними. При помещении же Земли над Луной окажутся невозможными затмения лунные, потому что Земля не сможет оказаться между Луной и Солнцем. И более того: астрономы не смогут более предсказывать затмения, потому что их расчеты зиждутся на движении Солнца, а раз Солнце не движется, то все расчеты тщетны.

Аргумент птиц. Если бы Земля вращалась, они, летя на запад, не смогли бы поспевать за ее вращением и не сдвинулись бы с места.

Декарт, который склонялся к Галилеевой гипотезе, но так ни разу и не осмелился открыто выразить свое мнение, выработал довольно изощренную теорию – теорию вихрей или tourbillions («Principia Philosophiae»[225], 1664). Небеса представлялись ему жидкой материей, подобной морю, которая вращалась, образуя нечто вроде водоворотов – точнее, вихрей. Эти вихри захватывают в свое движение планеты, и один из таких вихрей влечет Землю вокруг Солнца. Но вихрь движется, а сама Земля остается в нем неподвижной. Декарт проявил немалую изворотливость, выдвигая столь изумительные объяснения, позволяющие сохранить и геоцентрическую козу, и гелиоцентрическую капусту, как чистую теорию, не входя таким образом в противоречие с истиной, известной Церкви.

Как говорил Аполлинер: «Piti?, piti? pour nous qui combattons aux fronti?res de l’illimit? et de l’avenir, piti? pour nos erreurs…»[226] В иные эпохи серьезный астроном просто не мог избежать множества ошибок, как произошло с Галилеем, который с помощью подзорной трубы открыл кольцо Сатурна, но не смог понять, что это такое.

Первоначально он говорил, что видел не одну звезду, а три сочлененные вместе, в линию, параллельную горизонту, и изобразил увиденное в форме трех кружочков. В последующих текстах он утверждал, что Сатурн может являться в форме оливы, и наконец толковал уже не о трех телах или об одной оливе, но о «двух полуэллипсах с двумя весьма затемненными треугольниками посередине указанных фигур», и Сатурн у него весьма смахивает на Микки-Мауса.

О кольце гораздо позже заговорит только Гюйгенс.