Мои встречи с антисемитами на юге России (1919–1920 г. г.)

Мои встречи с антисемитами на юге России (1919–1920 г. г.)

С конца 1917 г. в России неожиданно всюду явно усилилось антисемитское движение.

Вскоре после февральской революции, большевики развили в России в широчайших размерах свою деятельность, и в октябре 1917 г. захватили власть. Они возбудили против себя величайшее негодование во всех слоях русского общества. Но так как среди них видную роль играли большевики евреи: Троцкий, Зиновьев, Каменев, Свердлов и др. (правда, с еврейством не имевшие ничего общего), то многие стали говорить, что большевицкое движение, главным образом, или даже исключительно, еврейское и им руководят евреи и их какие–то таинственные организации, преследующие свои специальные еврейские интересы, враждебные России. Но эти большевики евреи, как Троцкий, на самом деле имели такое же отношение к евреям, как Ленин, Луначарский, Горький, Коллонтай — к русским, Дзержинский — к полякам, Сталин — к грузинам и т. д. Их теснейшим образом связывали друг с другом: программа, тактика, общая ненависть ко всем не большевикам, общие надежды, взгляды на будущее, Интернационал, и их общие вожаки: Маркс, Энгельс, а в последнее время Ленин и его товарищи по партии.

Благодаря такому слиянию у толпы понятий «большевики» и «евреи», тогдашние антисемиты в России, до того не имевшие в общественной и политической жизни никакого серьезного значения, получили сильную неожиданную поддержку именно потому, что они давно сливали воедино слова «евреи», «революционеры» и «социалисты».

Пользуясь анархией, наступившей с захватом власти большевиками, русские реакционеры–антисемиты немедленно стали усиленно издавать и распространять «Протоколы». Эта их пропаганда сразу нашла сочувствующих в темной массе, и они подняли голову. «Протоколы» сделались в России тогда {82} популярной книгой у тех, кто до тех пор только слышал о них, но не обращал на них никакого внимания.

———

Это неожиданное массовое нарастание антисемитизма в России и его обострение мы уже в 1918 г. могли констатировать из Парижа. До нас стали доходить известия и о том, что антисемитизм особенно развивается в армии, боровшейся с большевиками на юге России, что там происходят погромы еврейского населения и усиленно переиздаются и распространяются «Протоколы».

«В это время в Париже я издавал антибольшевицкие издания «Общее Дело» и «La Cause Commune» ;

— «Общее Дело» было мною начато еще в Петербурге в 1917 г. и только возобновлено в Париже, в августе 1918 г.

По делам редакции этих изданий мне приходилось иметь постоянные сношения с высшими представителями Добровольческой Армии в Крыму и на Кавказе, как и на Дальнем Востоке. Они с горячим сочувствием относились к моим изданиям и лично ко мне, как противнику большевиков, боровшемуся с ними все время — и тогда, когда они еще только подготовляли переворот в России, и тогда, когда они захватили власть.

Но им, национально настроенным, более или менее умеренным партиям, приходилось мириться и с тем, что я — революционер, республиканец, демократ, социалист, и с тем, что в своих органах все время я, не переставая, продолжал говорить об этом.

В конце 1919 г. я решил из Парижа съездить на Кавказ и в Крым, чтобы ближе познакомиться с борьбой, которая велась там с большевиками, главным образом Добровольческой армией.

Из Константинополя я приехал в Севастополь и прямо с парохода явился в главную квартиру местных военных властей. Меня встретил комендант города ген. Субботин. Он горячо благодарил меня за услуги, которые я оказывал армии своим «Общим Делом». Затем, во время разговора, он неожиданно {83} передал мне какую–то брошюру. Не показывая мне ее заглавия, он стал говорить об ее огромном значении и о том, что мне необходимо ею воспользоваться в «Общем Деле». Когда я развернул брошюру, я увидел, что это были… только что переизданные, кажется, в Таганроге, «Сионские Протоколы»! Ген. Субботин, конечно, знал мое определенно отрицательное отношение к антисемитизму, но он, очевидно, полагал, что в данное время моя вражда к большевикам все таки заставить меня воспользоваться «Протоколами», где, как ему казалось, окончательно разоблачена тайна руководства евреями большевицким движением.

Разумеется, я тотчас же самым резким образом ему заявил, что «Протоколы» — подлог, что они по своему содержанию — абсурд и, если я когда–нибудь буду в «Общем Деле» писать о них, то только лишь как о вредном и очень опасном подлоге.

Ген. Субботин был, видимо, смущен резкими моими отзывами о «Протоколах» и внутренне — этого он не мог даже скрыть — был очень недоволен мной за мой отказ воспользоваться ими в «Общем Деле». Сначала он пытался, было, аргументировать свое предложение. Но скоро, видя безнадежность этого, как–то резко прервал наш разговор о «Протоколах», и к ним мы более не возвращались.

Ген. Субботин — увы! — в Севастополе не был исключением. Я еще тогда же понял, что он, несомненно, был окружен антисемитами. Но будучи антисемитом, распространяя и пропагандируя «Протоколы», он, надо заметить, в то же самое время широчайшим образом пользовался услугами местных евреев и на каждом шагу обращался к ним за помощью.

Позднее ген. Субботин занимался пропагандой «Протоколов» на юге Франции, а потом — в Южной Америке. Одни из близких ему лиц продолжают и теперь делать это в Германии при Гитлере и Розенберге, другие издают в Южной Америке определенно антисемитскую газету «Русь», где в прошлом году они снова перепечатали «Протоколы».

———

{84} Из Севастополя я поехал на Северный Кавказ. Там побывал в главной квартире Добровольческой Армии у ген. А. И. Деникина, а затем в Новороссийск. Во время моих переговоров с Деникиным и с его ближайшим помощником ген. Романовским, вскоре убитым реакционерами в Константинополе, и вообще с их окружением я увидел, что они мало интересовались и мало придавали значения «Протоколам», избегали говорить о них и только с раздражением отзывались о тех, кто их распространяли.

Но если в официальных военных сферах Добровольческой Армии на Кавказе я не встречал сочувствия к антисемитизму и, в частности, к «Протоколам», то не встречал я там и должного понимания опасности антисемитской пропаганды и распространения «Протоколов». Военные власти не вели борьбы с антисемитами, которая могла бы положить конец их преступной деятельности — и поэтому антисемиты действовали открыто. Они разлагали армию и компрометировали дело борьбы с большевиками, — и таким образом расчищали им дорогу.