Глава 9 Исчерпание ресурсов

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 9

Исчерпание ресурсов

Правда состоит в том, что мы не знаем, когда закончится нефть, а цена такого знания очень велика. Отдельные крупицы этого знания рассеяны между разными людьми, группами и странами, которые в своих интересах могут увеличивать или уменьшать заявленные значения. Например, каждая из стран ОПЕК заинтересована преувеличивать свои запасы нефти, поскольку квоты на добычу пропорциональны запасам, однако при этом все эти страны вместе имеют интерес преуменьшать запасы нефти в мире, поскольку это способствует росту ее общей цены.

Разные экспертные организации продают разные версии будущего состояния нефтяного рынка, привлекая людей, которым нравится верить в ту или иную концепцию. Например, CERA дает наиболее оптимистичный прогноз, в соответствии с которым нефть зарождается в земных недрах и ее хватит на исторически длительный промежуток времени. С другой стороны, theoildrum.com бьет в набат, утверждая, что пик добычи нефти уже пройден в 2006 году и впереди нас ждет резкий спад.

В результате мы имеем итог: суммарная ценность всех предсказаний о нефти имеет не большую ценность, чем результат бросания монеты. Это ставит любых отдельных производителей и потребителей, и всю цивилизацию в целом, перед серьезной проблемой: один из важнейших параметров, который цивилизация должна знать для успешного планирования, оказывается принципиально непостижимым. В результате каждый должен ориентироваться на свою наилучшую оценку и в случае ошибки нести ущерб от слишком низких или высоких цен на нефть.

Пик добычи ресурсов будет пройден неожиданно

Если бы наша цивилизация точно знала, что добыча нефти вот-вот начнет неудержимо падать, то мы могли бы начать всерьез готовиться к такому развитию событий. Я уверен, что технически вполне реально обеспечить все энергетические потребности цивилизации за счет ветроэнергетики и солнечных батарей, например, если бросить все ресурсы индустриальных стран на производство ветрогенераторов.

Приведу следующие факты: количества ветроэнергии, доступной для извлечения на континентальном морском шельфе в США, достаточно для обеспечения всех потребностей страны в электроэнергии; большие ветряные фермы, разбросанные на больших площадях (тысячи километров), дают стабильный поток мощности независимо от погоды, при этом существуют способы накапливать излишки, поднимая уровень воды в водохранилищах или заряжая аккумуляторы электромобилей. И эти технологии уже применяются. Количество ветроустановок, построенных в США, растет экспоненциально. Технология эта отработана, и не содержит подводных камней в отличие от установок, использующих термоядерные процессы.

Не менее многообещающие перспективы и у солнечной энергетики. Каждый год объявляется о новых открытиях, которые позволяют удешевить солнечные батареи, и цена их падает по экспоненциальному закону. Есть также масса других способов извлечения энергии, которые я не буду здесь обсуждать подробно: геотремальные источники, океанические метангидраты, горючие сланцы, турбины на подводных течениях и в реках.

Суть проблемы, однако, в том, чтобы успеть реализовать эти проекты до того, как разразится энергетический кризис, а для этого нужно точно знать, когда он будет, и будет ли вообще, и подать соответствующие ценовые сигналы, которые побудят рискнуть огромными капиталовложениями в отрасль. Не менее интересно было бы также заменить все двигатели внутреннего сгорания электрическими установками, использующими аккумуляторные батареи, что вот-вот станет технологически возможным и экономически выгодным.

Пока же основной риск состоит не в исчерпании энергоресурсов, а во внезапности их исчерпания. Но даже если внезапное исчерпание может остановить мотор современной цивилизации, то оно само по себе не приведет к полному вымиранию человечества. Однако самый главный риск заключается в том, что за оставшиеся ресурсы может начаться война. (Напомню, что, например, борьба за нефть была основной причиной вступления Японии во Вторую мировую войну, а кончилось все атомной бомбой.)

Главный риск новой войны состоит в том, что она резко подхлестнет конструкторские разработки опасных вооружений, а также подтолкнет слабые страны к созданию «оружия судного дня» – то есть оружия настолько страшного, что оно может уничтожить весь мир, если хоть кто-нибудь нападет на его обладателя. (Например, это могут быть запасы биологического оружия, рассредоточенные в разных частях мира.)

Теперь, вооруженные пониманием, как любой значительный спад в производстве ресурсов может привести к уничтожению человечества, мы можем более внимательно взглянуть на доводы тех, кто говорит об их исчерпании. Разумеется, эти доводы не являются истиной в последней инстанции, однако вероятность их истинности значительна – десятки процентов – и именно с таким раскладом связан наихудший исход.

Добыча любого ресурса подчиняется колоколообразной кривой, похожей на гауссово распределение, которое в отношении производства нефти называется пиком Хуберта.

Многие страны уже прошли свой пик Хуберта, например Соединенные Штаты, и в точности тогда, когда это предсказывала теория. Возможно, весь мир прошел пик Хуберта в районе 2006 года. И свидетельство в пользу этого то, что последние два года цифры поквартальной добычи нефти практически неизменны, в то время как цена выросла более чем в два раза. То есть добыча нефти перестала реагировать на ценовые сигналы.

Пренеприятной особенностью пика Хуберта является то, что уменьшение добычи нефти в стране на одну единицу приводит к сокращению экспорта на три единицы (поскольку внутреннее потребление не изменяется, а изменяется только доля излишков), то есть спад после пика Хуберта на международном рынке нефти приведет к значительному дефициту продукта.

Следующей неприятной особенностью пика Хуберта является то, что свой пик Хуберта есть у каждого ресурса, и у большинства ресурсов, необходимых человечеству, этот пик приходится на первую половину XXI века. Это касается и каменного угля, и доступной пресной воды, и площади обрабатываемых земель, и добычи рыбы в океане.

Особенно неприятным обстоятельством является то, что человек научился заменять одни ресурсы с помощью других. Поначалу это работает хорошо, так как позволяет перераспределять ресурсы. Например, нехватку пресной воды можно компенсировать с помощью электричества, опресняя воду или добывая ее из глубоких скважин. Истощение почв покрывают производством все большего количества удобрений, нехватку нефти – производством спирта из кукурузы, нехватку продовольствия – производством маргарина из нефти и даже каменного угля, как это было в послевоенной Германии. Однако последствия такой замены состоят в том, что хотя пик Хуберта одних ресурсов оттягивается, пик Хуберта других ресурсов приближается, в результате чего пик Хуберта ВСЕХ ресурсов произойдет примерно одновременно!

Очевидно, что ситуация отягощается постоянным ростом населения, которое растет не только количественно, но и качественно – по уровню своего потребления. Рост населения приведет к тому, что перелом в уровне поступления всех ресурсов в мировом пике Хуберта будет гораздо более острым.

Отмечу, что прохождение пика добычи ресурса не ведет обязательно к гибели цивилизации, однако он приводит к необходимости совершить качественный скачок, как, например, 10 тысяч лет назад, когда произошла неолитическая революция: охотники-собиратели съели всех мамонтов и прочую доступную живность и численность населения Земли резко упала, а оставшимся людям пришлось изобрести сельское хозяйство.

Таким качественным скачком могло бы стать создание молекулярного производства, то есть появление развитых нанотехнологий. Однако здесь возникает серьезный вопрос: что случится раньше – будет пройден пик добычи ресурсов или будут созданы эффективные нанотехнологии? Не забудем также, что эффективные нанотехнологии несут в себе такой риск глобальной катастрофы, по сравнению с которым мировая война окажется легкой прогулкой. (Тем более, если они будут созданы как оружие в ходе мирового конфликта, который разгорится из-за острого дефицита ресурсов.)

Закончиться могут и деньги

Добавим еще одну существенную деталь к проблеме исчерпания ресурсов. Современная капиталистическая экономика действует за счет кредита. Согласно теории кредитного цикла Мински существует три класса должников:

а) добросовестные;

б) те, кто может зарабатывать на выплату процентов, но не основной массы долга и поэтому вынужден растягивать его навечно;

в) и те, кто вынужден занимать новые кредиты, чтобы выплачивать долг по старым, что похоже на финансовую пирамиду (схема Ponzi или МММ).

Первый тип заемщиков свободен и может целиком выплатить долг. Второй тип заемщиков вынужден выплачивать долг вечно и не может выйти из этого состояния, но способен обслуживать свой долг. Третий тип вынужден непрерывно расширять свои операции и все равно обанкротится в течение конечного промежутка времени.

Мински показывает, что возникновение всех трех типов заемщиков и постепенное увеличение доли заемщиков третьего типа является естественным процессом в капиталистической экономике периода бума. Современная экономика, во главе со своим локомотивом – США, находится где-то между вторым и третьим типами. Объем разного вида долгов, созданных только внутри США, оценивается в 100 триллионов долларов (сюда входит 7 триллионов государственного долга, 14 триллионов по ипотеке, долги населения по кредитным картам, долговые обязательства корпораций, а также обязательства правительства США по медобслуживанию пенсионеров Medicare). При этом ВВП США – 13 триллионов долларов. Понятно, что все эти деньги нужно выплатить не завтра, а они «размазаны» по ближайшим 30 годам и между разными субъектами, которые сложным образом собираются использовать поступления по одним долгам для оплаты других.

Сам по себе долг не есть абсолютное зло – он скорее описывает, кто, что и когда будет делать и получать. То есть долг – это финансовая машина планирования будущего. Однако когда она переходит на третий режим (схема Ponzi), вступает в действие механизм саморазрушения, которое тем сильнее, чем позже оно происходит.

Мнения о том, действительно ли мировая экономика развивается благодаря всемирной финансовой пирамиде, или нет, разнятся. Миллиардер Уоррен Баффет назвал дериваты (многоступенчатые долги) финансовым оружием массового поражения.

Опасная тенденция состоит также в том, что можно подумать, что системная проблема с долгами относится только к США, а на самом деле она относится ко всей мировой экономике. Последствия Великой депрессии 1929 года в США вдвое превышали ущерб от Второй мировой войны и затронули все континенты, ударив по Европе сильнее, чем по Штатам.

Кризис 1929 года был исторически крупнейшим системным кризисом (вплоть до распада СССР). Основная его сложность заключалась в том, что люди не понимали, что происходит. Почему, если есть люди, желающие работать, и есть голодные, требующие пищи, – еда дешевеет, а никто не может ее купить и фермеры разоряются? И они сжигали излишки еды – не потому, что они были злодеями или идиотами, а потому, что они просто не понимали, как заставить систему работать.

Надо отметить, что и сейчас есть разные точки зрения по поводу причин Великой депрессии, и особенно по поводу того, какие меры были бы правильными и почему она наконец закончилась. Тотальное самоподдерживающееся непонимание является важной частью системного кризиса.

Мински предлагает увеличить роль государства как заемщика на крайний случай, чтобы уменьшить циклические колебания капиталистической экономики. И это уже сработало в кризисах 1975-го, 1982-го и начала 90-х. Но в этом кроется новая опасность, называемая «моральным вредом» и состоящая в том, что банки, которые каждый раз выкупают долги, становятся все более безрассудными в их делании, так как уверены, что их выкупят и в следующий раз. Кроме того, их подводят статистические модели: по статистическим моделям, чем дольше не было экономической депрессии, тем дольше ее и не будет, тогда как по структурным моделям, чем дольше не было спада, тем большим он будет.

Кредитный цикл Мински связан в первую очередь с излишним инвестированием, а закон Мура, как мы знаем, во многом опирается на избыточное инвестирование в рамках «венчурного инвестирования». Поэтому спад мировой экономики нанесет сильнейший удар по закону Мура.

Пока мировая экономика растет, схему Ponzi можно поддерживать неограниченно долго и даже надеяться выплатить долги целиком, если начальные инвестиции хорошо окупятся. Однако прохождение общего пика добычи объективно затормозит экономику (пока она не перейдет на новые технологии), и поэтому кризис неплатежей по плохим долгам может совпасть с ресурсным кризисом. И наоборот, кризис финансовой системы осложнит инвестиции в новые технологии и замещение одних ресурсов другими. Чтобы было понятнее, почему это произойдет, скажу что именно деньги являются тем инструментом, который позволяет покупать одни ресурсы за счет других.

С другой стороны, экономические предсказания крайне размыты по экономическим же соображениям. Если бы сейчас доподлинно было известно, что глобальный экономический крах произойдет в следующем году, то он бы случился прямо сегодня.

В экономической теории есть так называемая no-trade theorem, которая утверждает, что при условии совершенно честной игры для рационального экономического субъекта нет смысла совершать сделки на рынке, поскольку если другой рациональный субъект полагает, что нужно продавать данный актив за данную цену, исходя из общедоступных экономических сведений, то, располагая теми же общедоступными сведениями, нет смысла его покупать. Однако поскольку большинство игроков на рынке считают себя умнее большинства, то они надеются переиграть всех остальных.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.