С праздником, френды!

С праздником, френды!

В эллинские времена была договоренность. Когда начинались Олимпийские игры – прекращались войны. Олимпийские игры для эллинов – это было святое.

Друзья мои. Мы ведь более продвинуты. Прошло почти три тысячи лет. Может быть, и у нас есть что-нибудь святое. Скоро Рождество. Сейчас – Рождественский пост. Пост – не только воздержание в еде. Взвешенность и благоразумие – и в мыслях, и поступках. А у нас в святой Рождественский пост… Что мы творим? Брат – на брата, отец – на сына. Ну, вы, предположим, неверующий… Так, может, интеллигентность вас остановит. Нет, к примеру, интеллигентности… тогда – вежливость, обыкновенная вежливость… Папа с мамой чему нас учили? Бросаться на соплеменников своих, аки дикие звери, что ли?

Луговой высказался о Познере: «Очень умненький такой паренечек», «вот мы всем такого рода паренечкам и дадим», «наглость, свинство, ублюдсгво, непорядочность», «пенделем таким под задницу», «будем действовать жестко, принципиально» – естественно «в соответствии с законом». Что это тебя, Луговой, так заносит? Жар-птицу, похоже, поймал. Мы знаем, что это за жар-птица, – самая либеральная, самая демократическая, самая из самых партия имени Владимира Вольфовича, самая идейная, самая непродажная, самая некриминальная. Просто бизнес на политике, и никаких принципов. Твой-то облик, Луговой, какой? Тривиальный охранник БАБа, с чего это ты таким моральным стал? Забыл, как навытяжку ходил, Андрюша, перед Хасимиковым? Да и перед Бадри тоже ходил. Еще фамилии напомнить? Если забыл, полистай Пола Хлебникова, там все точно написано. Даже в Википедии отмечены следы твоей бурной высокоморальной деятельности. Остановись, Андрюша Луговой. Не получится – и вашим, и нашим. Не хочешь покаяться? Не хочешь помолиться? В церкви – не хочешь. Ну, так помолись на свою икону: святой облик Литейного, 4.

А вы, уважаемый Георгий Александрович. Сатаров, имею в виду. Знатный сислиб. И те – не такие, и эти – нелюди. При всем моем к вам уважении и симпатии. Ишь – как вас корежит. «Мы вам, подонкам, покажем». Попробуйте услышать кого-то, кроме себя. Может, у кого-то из «подонков» этих другие мысли имеются. Может быть, кто-то из них от души говорит. Появился-таки указ президента о детях. О приемных, я имею в виду. В результате всего. Мог бы и раньше. Но, быть может, есть и позитив. Почему мы, Георгий Александрович, не слышали такого от вас во времена семибанкиртцины? Тогда дела-то пострашнее обтяпывались. Думаю, вы неплохо о делах тех понаслышаны, и людишек тех, что и сейчас по земле нашей бродят, знаете тоже неплохо.

Сережа Железняк – с чего вдруг вы всех заклинать стали таким сладким словом «патриотизм»? Чем кумушек считать трудиться – не лучше ль на себя?..

Да и вы, Андрей Кондрашов, милейший вы человек, очень нас удивили. Что это вы вдруг так неожиданно БАБа вспомнили? Дела давно минувших дней. И почему именно сейчас? Когда «великий и ужасный» совсем уже в детскую страшилку превратился. Ничего нового мы от вас не услышали. Да переврали вы, дружок, половину.

Посмотрим на все наши дела с другой стороны – не ведаем, что творим.

Какой шум поднялся вокруг детского (антидетского) закона. И правильно. Но давайте, противники его, и я в их числе, послушаем кого-то из сторонников закона. Ну не будем – Горячеву, она уже не горячая – чуть теплая. Головка – бо-бо. Послушаем Максима Шевченко. От души говорит. И можно с ним во многом согласиться. Давайте все, и те, и эти, слушать друг друга. А не орать, как оглашенные. Леонид Рошаль, например, подумал и согласился, переменил точку зрения на закон Димы Яковлева. Сказал, при каких условиях закон имеет право на жизнь. Леонид Михайлович – уважаемый человек, не грех прислушаться к его словам.

Или послушаем Эдуарда Лимонова. Странный человек. Не такой, как мы. Что же тут плохого? Вы же, уважаемые мною Шендеровичи и Пархоменки, любите кричать, что признаете право на мнение, отличное от вашего. Так признавайте. Хотя бы – послушайте. От души говорит Эдичка. Уважайте Эдичку. Хотя об усыновлении говорит не так, как вы. Не нравятся его странные взгляды? Мне тоже не нравятся. Никак не нравятся. Однако есть собственное мнение у Эдда. И писатель он – будь здоров. Может быть, даже – из первой десятки. Почему не попытаться понять Лимонова? Почему не прислушаться к Рошалю?

Или вот еще. Что за крик поднялся: «Жванецкий, как ты мог в Кремль прийти, как мог принять звание народного артиста!»

На Церковь наезжать любите. А вы различных людей из церковной иерархии послушайте. Отца Андрея Кураева, например. Многим из нас полезно было бы внимательно послушать его. Особенно сейчас – в Рождественский пост. Как нам научиться слышать друг друга. Как быть милосердными. Мы на этой земле – не только соседи. Но братья и сестры. Кто-то не верит, что мы братья и сестры – дети Отца небесного. Ну, хотя бы, что дети мы африканских Адама и Евы – генетики это установили, – вполне можно поверить.

Как легко решать, что мы-то уж точно правее правых. Кто-то из важняков сказал: «Будешь подставлять щеку, так и будут бить». А мы: «Раз они – нас, тогда и мы – их!»

Что это мы все о других да о других? Давайте начнем каждый с себя.

Успокойтесь, сислибы, хипсгеры, демократы, лидеры нации, следаки, журналисты, церковные чиновники, важные вельможи, другая суетливая случайная публика. Возьмем мораторий на период Рождественского поста. Пусть каждый скажет об оппонентах: «Не ведают, что творят». Если ты уверен в правоте своей, в неправоте соседа – выслушай, объясни, еще раз выслушай, объясни. Подумай – так ли уж он, сосед, неправ. Уважай его мнение. Мнение неправого. Может, не ведает он, что творит. А может – не так уж неправ, как кажется.

В Вавилоне народы рассеялись оттого, что забыли общий праязык. Вроде, у нас – русский. Один язык. А мы – будто не слышим друг друга.

Перемирие на время поста. Если ты неверующий – дай право другому на мнение, отличное от твоего. Из «демократических», так сказать, соображений. Если и этого нет – исходи из простого житейского соображения: «Так ли уж я прав? Я ведь могу и ошибаться». Больно уж много таких, кто любит всех подряд, кто на них не похож, костить бранным словом.

А, если ты верующий… Конечно, мне проще к верующему обратиться.

Братья и сестры. Мы ведь все вместе – Церковь Христова. Грешим, правда, много. Грешники мы. В преддверии праздника помолимся, освободим душу. Давайте хоть понемногу учиться любить друг друга. Так, как мы любим наших беспутных, непутевых детей, если кому досталась такая нелегкая судьба. Конечно, это трудно. Не умеем мы. Не у всех это получается. Давайте учиться.

Все. Первая звезда. Конец посту. С Рождеством вас, френды! Попробуем все вместе начать новую жизнь. Полюбим друг друга. Поучимся слушать друг друга. И – если не понимать, то хоть прощать. Мы ведь – братья и сестры. И все у нас получится. Если захотим.

С праздником, френды!