ЖЕЛЕЗНОЕ ДОРОЖНОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, ИЛИ НАТУРАЛЬНАЯ ЖЕСТЬ!
ЖЕЛЕЗНОЕ ДОРОЖНОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, ИЛИ НАТУРАЛЬНАЯ ЖЕСТЬ!
Китай велик, и вокзалы китайские под стать своей стране.
Я не зря начал так торжественно – китайские вокзалы действительно впечатляют. Они огромны (в крупных городах, естественно) и многолюдны.
Главный железнодорожный вокзал Китая – Центральный пекинский. Вокзал, признаюсь честно, просто поразил своими масштабами…
Пройдя через сканирующую рамку и отдав на просвечивание свой багаж, я очутился в бесконечном, увешанном электронными табло зале. Ничего особенного – спустя полчаса я уже разобрался в обстановке и стоял в очереди за билетом.
Несколько раз ко мне подходили радушно улыбающиеся личности, немного с опаской показывавшие мне железнодорожные билеты, которые они доставали на мгновение из карманов. Я улыбался им в ответ и отрицательно качал головой – приобретать билеты «с рук» мне не хотелось. Личности исчезали, чтобы вскоре появиться вновь.
Добравшись, наконец, до заветного окошка, я протянул кассирше бумажку, на которой по моей просьбе портье отеля написал иероглифами название города Чэндэ. Кассирша молча кивнула и за шестьдесят с небольшим юаней (сдачу с сотни я сунул в карман не пересчитывая – увидел лишь три десятки и еще несколько мелких бумажек) продала мне нужный билет.
Я внимательно рассмотрел его, любуясь иероглифами, и сунул в карман.
Потолкавшись по кишащему людьми залу в тщетных (можно даже сказать – наивных) поисках свободного сидячего места, я увидел дверь с надписью на китайском и английском языках, возле которой стоял охранник в форменной одежде. Дверь эта вела в зал ожидания для пассажиров спальных вагонов.
Я купил билет в жесткий сидячий вагон (для полноты ощущений мне захотелось прокатиться в «народном» транспорте), но тем не менее решил попытать счастья.
Подойдя к охраннику, я громко поздоровался с ним по-китайски: «Нихао».
– Нихао! – охранник улыбнулся и посторонился, давая мне проход.
Проверять билет у иностранца он явно считал лишним.
В спальном зале было мало народу, много свободных скамеек, а еще здесь была касса для иностранцев – касса без каких-либо признаков очереди, и, скорее всего, с кассирами, говорящими по-английски.
«Ничего страшного, – я поспешил успокоить себя. – Постоять в одной очереди с китайцами полезно для расширения кругозора».
Правда, возвращаться «для расширения кругозора» в общий зал мне не хотелось.
Я присел на одно из свободных мест, достал из рюкзака свежий номер газеты «CHINA NEWS» и начал одновременно делать два дела – изучать местные новости и совершенствовать свой английский.
До отхода моего поезда оставалось более часа.
Читая заметку, посвященную пандам, я вдруг осознал, что за неделю, проведенную в Пекине, так и не удосужился посетить знаменитый пекинский зоопарк, чтобы полюбоваться на панду! Какой ужас!
Сокрушенно покачав головой, я вновь углубился в чтение.
За десять минут до отправления моего поезда я вышел на платформу. Туда пройти может не каждый – строгие неулыбчивые женщины в довольно-таки симпатичной форме пропускают только по билету.
Вновь окунувшись в непрерывно гомонящую, жующую, курящую толпу китайцев, я вертел головой по сторонам, высматривая свой поезд.
Вот он подошел.
Стоило дверям открыться, как непрерывно гомонящая, жующая, курящая толпа китайцев мгновенно всосалась в вагоны, не перестав гомонить, жевать и курить.
Людской поток внес меня внутрь и швырнул (надо сказать – достаточно мягко) на одну из деревянных скамеек, похожих на те, что стоят в наших электричках.
Я сел, а если точнее – то плюхнулся на скамейку, и тотчас же оказался крепко прижатым к стенке вагона. На трехместной, судя по всему, скамейке, помимо меня расположились еще четыре человека, все закутки и проходы были тесно набиты народом, который громко общался, ел, курил…
Вагон заволокло клубами табачного дыма, но я был этому только рад – дым хоть и пощипывал глаза, но зато превосходно забивал вонь немытых тел и не совсем свежей пищи. Из всех зол, знаете ли, я всегда склонен выбрать наиболее приятное…
Вдруг я почувствовал, как чья-то рука теребит мой рюкзак, лежавший рядом со мной. «Вор!» – мелькнула мысль. Я рывком переместил рюкзак на колени и… услышал:
– Сесе!
Освободившееся место занял щуплый китаец. Тот самый, что поблагодарил меня.
Усевшись, он тут же достал из оттопыривающегося кармана синей тужурки… конечно же, – вареное яйцо, очистил его (половина скорлупы оказалась у меня на коленях) и съел в три приема.
За первым яйцом последовало второе…
За вторым – третье…
Скорлупа лежала не только на моих коленях, но и на моем рюкзаке…
Кто-то позади меня курил и стряхивал пепел прямо мне на голову…
Мужчина, стоявший напротив меня, громко рыгал…
Где-то сзади двое младенцев громкими воплями выражали свое отношение к жизни…
Время от времени вагон сильно потряхивало.
Поезд несся по направлению к Чэндэ. Насколько я мог судить по пейзажу за окном – мы еще ехали по Пекину или одному из его пригородов.
Я уже успел несколько раз пожалеть о том, что не отправился в Чэндэ на автобусе.
Наивный московский мальчик, тогда я не знал, что такое китайские междугородные автобусы!
Но я твердо знал одно – всю оставшуюся жизнь я с удовольствием буду ездить на дачу на серпуховской электричке в пятницу вечером и возвращаться на ней же в Москву вечером в воскресенье. И никогда не стану жаловаться на многолюдье и тесноту.
Невозможно представить, но через забитые пассажирами проходы умудрялись то и дело протискиваться торговцы всякой всячиной – от вареных яиц до солнцезащитных очков. Старуха, предлагавшая небольшие пирожки довольно-таки аппетитного вида, даже тащила за собой тележку со своим товаром. Тележка, несомненно, то и дело наезжала на ноги пассажирам (иначе в такой тесноте и быть не могло), но никто не возмущался.
«Зато ты видишь настоящий Китай!» – назидательно сказал я себе и сам не заметил, как задремал, убаюканный мерным покачиванием вагона и шумом толпы, который, если в него не слишком вслушиваться, чем-то напоминал шум прибоя.
Когда спустя добрых три часа я проснулся, мой рюкзак все так же продолжал лежать на моих коленях, только вот скорлупы на нем прибавилось. Я нахально смел весь мусор с колен и рюкзака, совершенно не заботясь о том, куда он попадет, и вдруг почувствовал себя настоящим китайцем, который едет в Чэндэ… например к невесте. Меня почему-то уже ничего не раздражало – ни теснота, ни шум, ни клубы табачного дыма. Должно быть, я уже «акклиматизировался».
Чтобы почувствовать себя настоящим китайцем, я купил у очередной беззубой морщинистой бабки два сваренных в чае яйца и под одобрительные взгляды и кивки окружающих уплел их без соли и хлеба. Разумеется, чистя яйца, я бросал скорлупу куда попало, не глядя.
Окончив трапезу, я почувствовал настоятельную потребность рыгнуть и, не откладывая дела в долгий ящик, удовлетворил ее.
Осталось только закурить, но… увы – я ценой великих мук бросил это занятие двумя годами раньше и не имел никакого желания начинать все заново.
Мой сосед под конец пути решился-таки завести со мной беседу.
– Фо уэ юа! – крикнул он мне в самое ухо, дабы перекрыть шум, царивший вокруг, и в ответ на мой недоуменный взгляд, повторил: – Фо уэ юа!
После еще одного повтора я догадался, что сосед на языке, который он считает английским, осведомляется у меня, откуда я приехал.
– Москва! – ответил я. – Раша!
– О! – оживился сосед. – Мосыкэ!
От избытка чувств он хлопнул меня по плечу своей ладонью. Мне показалось, что меня огрели лопатой – ладонь у китайца была прямо железной.
«Наверное, мой сосед какой-нибудь странствующий мастер боевых искусств, – подумал я. – Черные пояса по всем мыслимым и немыслимым школам и так далее…»
– Ай эм ти ча Ван! – представился сосед.
«Учитель Ван», – понял я. В Китае при знакомстве вам непременно назовут профессию, должность и титулы, если таковые есть, и того же будут ждать от вас.
– Ди сай нэ Дэн! – подражая местному стилю, отрекомендовался я.
– О! – восхищенно покачал головой Ван, вряд ли поняв, кто я по профессии, и быстро заговорил на своем варианте английского языка.
По повторяющемуся то и дело слову «Чэньде» я понял, что мне рассказывают о красотах этого благословенного места. Ничего не понимая, но не желая показаться невежливым, я внимательно смотрел на моего собеседника, не забывая то и дело улыбаться и кивать.
Мы «общались» до прибытия нашего поезда в Чэндэ. На прощание меня еще раз хлопнули по плечу (вообще-то между малознакомыми китайцами «распускать руки» не принято, но мой сосед, как и положено человеку интеллигентному, вел себя, подражая американским ковбоям, этому всемирному эталону культуры).
Поезд я покинул «по-европейски» – дождался, пока толпа схлынет, и вышел на перрон медленно, не торопясь.
Вокзал в Чэндэ был, как и положено, куда меньше пекинского и от этого казался еще более многолюдным. Удачно попав в «попутный» людской поток, я через пару минут оказался на привокзальной площади возле стоянки такси.
Дальше события развивались по шаблону – такси, отель, душ в номере, «праздник живота» в первом же симпатичном ресторанчике.
В Чэндэ я собирался уделить несколько дней осмотру летней резиденции китайских императоров дворца «Бишушаньчжуан», в которую входил крупнейший из всех сохранившихся в Китае до нашего времени императорский парк. Парк этот поистине огромен, а кроме своих размеров, интересен еще и тем, что благодаря необыкновенной красоте местной природы и наличию благоприятных погодных условий здесь были искусственно созданы ландшафты многих уголков Китая. К тому же, как было написано в путеводителе, рядом с императорским дворцом много красивых старинных храмовых комплексов.
Можно было бы съездить на однодневную экскурсию в Чэндэ из Пекина, но мне не хотелось осматривать достопримечательности, скача по ним галопом. Хотелось все делать вдумчиво и неспешно.
Китай явно действовал на меня.
Кому: Александр Никитин «nikitinal@posttmail.ru»
От кого: Денис Никитин «denisn@posttmail.ru»
Тема: Привет из китайской глубинки!
Здравствуйте, родители!
У меня все хорошо.
Вспомнил, как папа не раз утверждал, что в Китае нет нищих, дескать Председатель Мао искоренил их как явление, порочащее социалистический строй.
Может быть, у Великого Кормчего и было такое желание (хотя я лично больше склонен думать, что он намеревался ликвидировать различия между нищими и прочим обществом, низведя до их уровня жизни нищих всех китайцев), но тем не менее – нищие в Китае есть. Их не так уж и много, но хватает. Не встречал я нищих только в историческом центре Пекина – должно быть, народная милиция их оттуда гоняет.
По свидетельствам путешественников, посещавших Поднебесную в прошлые века, жизнь китайских нищих была ужасна. Даже в сравнении с жизнью их «коллег» в других странах.
За прошедшее время жизнь китайских нищих вряд ли улучшилась…
Выглядят местные нищие и впрямь очень жалко, и живется им куда хуже, чем тем же московским нищим.
Почему же?
Прежде всего, потому что в Китае не очень-то принято подавать милостыню. Таковы особенности китайского менталитета, не жалующего «паразитов общества». Кто не работает – тот и есть не должен. Подаяние здесь приходится буквально выпрашивать, пускаясь при этом на самые разные ухищрения. Кто усердно корчится в судорогах при входе в лавку, кто оглушительно поет революционные гимны, не давая посетителям ресторана спокойно обсудить дела, кто мешает окружающим другим образом.
Вы правильно поняли – подаянием в Китае откупаются не от собственной совести, им откупаются от нищих, чтобы те не досаждали.
И не каждому назойливому нищему здесь подадут милостыню – могут для экономии и по шее накостылять. Наваляют почти что с мастерством Джеки Чана, здесь это запросто.
К тому же в Китае не прокормишься «с помойки». Еду здесь выбрасывать не принято (просроченные йогурты – на помойку? Боже упаси! Они же съедобны!), а если и попадаются в куче мусора какие-то пищевые отбросы, то до нищих они не доходят – их собирают «специальные» люди.
Мусор в Китае вообще долго не залеживается – растаскивается всякого рода старьевщиками и сборщиками утильсырья, разбитыми по «отраслям», – кто специализируется на пищевых отходах, кто на макулатуре, кто на пластиковых бутылках. Я не оговорился – пластиковые бутылки в Китае «пускаются в оборот». Здесь ценность имеет буквально все, оно и понятно – народу много, страна небогатая, в хозяйстве любая мелочь (если не сказать – дрянь) сгодится.
Что интересно – среди китайских нищих, которые, разумеется, поголовно являются бомжами, не увидишь пропитых физиономий, зато вот лиц… мягко выражаясь, не отягощенных интеллектом, очень много. Я мимоходом навел справки и узнал, что у китайских крестьян, которые живут очень и очень бедно, не считается зазорным (и тем более постыдным!) выгнать из дома умственно неполноценного ребенка. Да-да, именно так, по принципу «лишний рот для нас горе», поступают они.
Такой вот прагматизм по-китайски.
Интересно, должны ли эти изгнанные из родных домов дети почитать своих родителей, согласно конфуцианским заветам? Как, по-вашему?
На этом прощаюсь.
Привет бабуле!
Денис
P.S. Главной чертой китайского характера считается рационализм, он же – прагматизм. Главными понятиями для китайца во все времена были и остаются «польза» и «выгода». Некоторые ученые мужи склонны объяснять это тем, что в традиционных китайских учениях отсутствовало религиозное начало, в единении Человека и Природы не было мистического поклонения Природе, а была необходимая, естественная, разумная связь, соотнесенность друг с другом. Человек сам может изменить себя, сам может с пользой употребить свои возможности, знания, способности и по отношению к себе, и по отношению к Природе, и к обществу. Мудрецы, а за ними и все остальные, рассуждали не о том, что есть истина и ложь, что есть Мир, а о том, как их использовать в человеческих отношениях, как воздействовать на правителя и его политику.
Китайцы более конкретно, более реально относятся к миру, к людям, нежели европейцы. Китайцы контролируют чувства разумом. Отсюда – сугубый прагматизм китайцев: они не рефлексируют, а решают конкретные проблемы.
Черт его знает – может, именно так и надо жить? Или нет?
Кому: Владимир Крашенинников
«vkr777@krambbler.ru»
От кого: Денис Никитин «denisn@posttmail.ru»
Тема: Пицзю тебе!
Привет, Вова!
Не спеши возмущаться словом, прочитанным в заголовке письма. Этим самым словом, а если точнее, двумя иероглифами, «пи» и «цзю», в Китае обозначают самый любимый напиток китайцев. Это…
Кто сказал – чай?
Какой, к черту, чай?!
Я имею в виду пиво!
В Китае его море разливное – есть широко известные марки, есть и «пиво местного значения», которое варят чуть ли не в каждом городе. «Местечковые» сорта, на мой взгляд, куда вкуснее общенациональных.
Чай китайцы пьют с утра, отдавая дань традициям, а вот пиво они хлещут с удовольствием за обедом, за ужином и просто так – для удовольствия!
Можно пить его и на улице – не возбраняется! Пиво в Китае недорогое, и продается оно повсюду.
Это просто Чехия какая-то, только с иероглифами!
А бутылки у них зачастую больше наших – ноль шесть с небольшим.
Одного не понимаю – почему до сих пор нет пивных туров в Китай? Непорядок…
Я не шучу: по производству и потреблению пива многолюдный Китай занимает сегодня первое место в мире. И впрямь чужеземное пиво настолько прочно вошло в быт китайцев, что стало поистине народным напитком, опередив и чай, и рисовую водку (противную до омерзения).
Невозможно представить себе застолье в современном Китае, которое могло бы обойтись без пива. Одних только крупных пивных заводов насчитывается более ста, а ведь еще по всей стране разбросано несчетное количество небольших пивоварен. Говорят, что сам Великий Кормчий весьма уважал сей славный напиток, хоть и старался не афишировать эту свою страсть.
А началось все в лохматом одна тысяча восемьсот девяносто восьмом году, когда в пивоварне города Циндао, расположенного в северо-восточной китайской провинции Шаньдун, сварили первое китайское пиво. Варили, кстати говоря, не китайцы, а немцы. Ныне «Циндао» – одна из самых известных марок китайского пива.
Мне советовали непременно посетить пивной фестиваль в Циндао, который проводится пятнадцатого августа. В этот день пивной фестиваль проходит и в других китайских городах (если там есть пивные заводы), проводятся праздники, посвященные пиву.
Бывалые люди утверждает, что фестиваль в Циндао не уступает пивному празднику в Мюнхене. Китайцы – великие экспериментаторы, они варят даже лечебное пиво с женьшенем, прикинь?
Я заинтригован. Надо постараться побывать пятнадцатого августа в Циндао. Если получится.
Будь здоров!
Денис
P.S. Не удержался, чтобы не написать пару слов о китайской армии. Наверное, это единственная армия (я имею в виду не «контрактные», а «призывные» армии), в которой добровольцев пруд пруди! Представь себе – китайцы любят служить в армии.
Причина проста – для большинства населения Китая служба в армии приятнее жизни на гражданке. Служить легче, чем горбатиться на рисовых полях или у станка (понятие о продолжительности рабочего дня в Китае весьма… условно). К тому же – престиж, карьерный рост, уважение. Нечто подобное, как вспоминает моя бабушка, имело место и у нас в дни ее молодости.
Должно быть, их военкоматы берут взятки за призыв на военную службу вне очереди, а медкомиссии при военкоматах выявляют не симулянтов, а тех, кто скрыл свои болезни.
Кому: Маргарита Бром «mabro@krambbler.ru»
От кого: Денис Никитин «denisn@posttmail.ru»
Тема: Философское.
Здравствуйте, Маргарита Борисовна!
На вопрос учеников, почему он никогда не говорит им о загробной жизни, Конфуций ответил: «Пока люди не научились правильно относиться друг к другу в этом мире, какой смысл рассуждать о мире потустороннем?»
Как он их, а? Мордами об стол!
Две с половиной тысячи лет заветы Конфуция помнят в Китае. И еще пять тысяч лет, если не дольше, будут помнить, я уверен.
В Москве, особенно в рабочее время, неуместно читать начальству выдержки из «Суждений и бесед», а процитировать старину Куна (именно так звучит настоящая фамилия мудреца) в письме из Китая сам бог велел.
Здесь бы сказали, что это будет очень «сообразно».
Не буду утомлять – ограничусь некоторыми самыми любимыми цитатами.
1. «Шэ-гун спросил о сущности истинного правления.
Учитель ответил:
– Надо добиться такого положения, когда вблизи радуются, а издалека стремятся прийти».
2. «Учитель сказал:
– Быть бедным и не роптать – трудно, быть богатым и не зазнаваться – легко».
3. «Кто-то спросил:
– Правильно ли отвечать добром на зло?
Учитель ответил:
– Как можно отвечать добром? На зло отвечают справедливостью. На добро отвечают добром».
4. «Учитель сказал:
– Если к самому себе будешь более требовательным, чем к другим, то избежишь обид».
5. «Учитель сказал:
– Человек может сделать великим путь, которым идет, но путь не может сделать человека великим».
6. «Учитель сказал:
– Когда, совершив ошибку, не исправил ее, это и называется совершить ошибку».
Надеюсь, вам понравилось?
Для китайцев «Суждения и беседы» – это не просто старинная книга, а руководство к действию.
Хотите понять китайцев – начните с чтения «Суждений и бесед»!
Если бы Конфуций был жив, то с него мне причиталось бы как минимум пиво. За рекламу.
Нащелкал мимоходом кучу интересных дизайнерских находок. По возвращении устрою презентацию.
С уважением,
Денис
P.S. Классический китайский анекдот:
Один торговец, нахваливая свой товар покупателю, говорил: «Мои щиты не пробьет ни один меч! Мои мечи пробьют любой щит!» На что покупатель ему ответил: «Зачем мне нужен твой щит, если он не защитит от твоего меча? Зачем мне нужен твой меч, если он не пробьет твоего щита?»
Напоминает вопрос: «Может ли Всемогущий создать камень, который сам не сможет поднять?»
Кому: Виктория Остапчук «vicusya@zzandex.ru»
От кого: Денис Никитин «denisn@posttmail.ru»
Тема: Немного о живописи.
Здравствуй, Вика!
Зная, как ты любишь живопись, я решил рассказать тебе вкратце об отличиях местного изобразительного искусства от нашего, европейского.
Не стану цитировать тебе трактат «Шесть законов живописи», созданный знаменитым художником Се Хэ еще в пятом веке, – ты и без того постоянно упрекаешь меня в занудстве.
Расскажу вкратце о самом главном. Китайские живописцы создавали свои картины на длинных полотнищах шелка или бумаги, которые имели форму горизонтального или вертикального свитка, завершенного деревянным валиком. Почему? Да потому что климат в большей части Китая неблагоприятен для картин, поэтому картины вывешивать по стенам на долгое время не рекомендовалось – могли пострадать. Творения китайских живописцев, свернутые в свитки, хранились в коробах из кожи или деревянных сундуках, а то и в драгоценных ларцах, в каком-либо сухом помещении. Свитки вынимали только для рассматривания. Горизонтальные многометровые и тяжелые свитки последовательно разворачивали на столе, созерцая отдельные картины, вертикальные же вешали на стену, где их удобно было рассматривать целиком. Порой их оставляли повисеть на некоторое время.
Писали классические китайские картины тушью и водяными красками на предварительно «прогрунтованном» специальными веществами шелке. Готовую картину наклеивали на плотную бумагу и окаймляли бордюром, чаще всего парчовым.
Китайские картины-свитки бывают двух видов. Первый – вертикальный, когда развернутый и повешенный на стену свиток висит перпендикулярно к полу, и второй – горизонтальный, когда свиток постепенно разворачивается и по мере рассматривания снова сворачивается на столе. Вертикальные свитки обычно не бывают длиннее трех метров, а вот горизонтальные, представляющие собой своеобразную панораму, иллюстрированное повествование, этакий старокитайский вариант превосходно исполненного комикса, бывают и свыше десяти метров в длину.
На горизонтальных свитках обычно изображали жанровые сцены, легенды, сцены из того или иного путешествия, а на вертикальных свитках традиционно рисовали пейзажи. Художники любили дополнять картины стихотворными текстами, написанными, ясное дело, каллиграфическим почерком. Кстати говоря – «вытянутость» вертикального свитка помогала создавать иллюзию огромного пространства.
В китайской живописи есть несколько традиционных жанров.
Жанр «жэньу» (люди) включал в себя все, что касалось изображения человека: портреты, исторические и мифологические сюжеты, сцены дворцового быта и все такое прочее. Жанр «хуа няо» (цветы и птицы) изображал растения и птиц. Присущая этому жанру философская идея «великого в малом» выражалась в том, что одна ветка, один цветок или одна птица, изображенные на картине, представляли собой всю Вселенную.
Жанр «шань шуй» (горы и воды) включал в себя все пейзажи. Обычно китайские пейзажные картины не были видами какой-то конкретной местности. Художник писал пейзаж не с натуры, а создавал по памяти. Пейзажи вбирали в себя как черты реальности, так и изрядную долю вымысла, порожденную воображением мастера.
Рисовали китайские художники быстро – выверенными движениями наносили они тушью на шелк или бумагу точный рисунок, который нельзя было стереть или исправить. Подчистки и исправления у них считались недостойным делом.
В китайских картинах нет линейной перспективы в нашем понимании, призванной создавать естественную глубину изображения и соразмерность изображенных предметов в зависимости от их удаленности от зрителя. Китайские живописцы выработали свою «перспективу». В китайском пейзаже самый дальний объект расположен выше предыдущего. На переднем плане размещены крупные объекты, которые являются своего рода масштабными единицами. Дали обычно почти не видно, она как бы смазана, затянута дымкой. Благодаря этим приемам китайский пейзаж выглядит более объемно.
На этом закругляюсь, чтобы не увлечься. Я прекрасно помню, что ты не любишь читать длинные письма.
Твой Странствующий Искусствовед.
P.S. «Цзы-ся спросил:
– Что значат слова: “Чарующая улыбка придает красоту, блеск глаз создает привлекательность, простой фон с помощью раскрашивания обретает разноцветные узоры”?
Учитель ответил:
– Рисунок появляется на простом фоне.
Цзы-ся сказал:
– [Это значит, что] ритуалом пренебрегли?
Учитель сказал:
– Шан, вы уловили мою мысль. С вами можно беседовать о “Ши цзине”»[10].
Кому: Владимир Крашенинников
«vkr777@krambbler.ru»
От кого: Денис Никитин «denisn@posttmail.ru»
Тема: Стратегическое несекретное.
Здравствуй, Вова!
Хочу рассказать тебе о китайском «Суворове» – полководце Сунь-цзы.
Сунь-цзы был полководцем княжества У во время правления князя Хо-люя в незапамятные времена – конец шестого – начало пятого века до нашей эры. Полководческий гений Сунь-цзы явился залогом военных успехов этого самого княжества У, принесшх правителю У титул гегемона – «ба». «Трактат о военном искусстве» Сунь-цзы был первым из всех трактатов по военному искусству и при этом содержал четко выраженные общие принципы как стратегии, так и тактики. Трактат Сунь-цзы, в русском переводе известный как «Искусство войны», интересен как военным, так и гражданским читателям и поныне. Я прочел его с удовольствием и тебе рекомендую.
А вот тебе история о Сунь-цзы, вернее о том, как он стал полководцем в княжестве У…
«Сунь-цзы по имени У, происходящий родом из царства У, прославился среди военных и сановников как стратег, но из-за того, что жил он в уединении, вдали от двора правителя, многие люди не знали о его способностях. Мудрый У Цзысюй, полководец правителя царства У, будучи человеком сведущим и проницательным, знал о полководческих талантах Сунь-цзы.
Когда правитель У собрался напасть на царство Чу, У Цзысюй рекомендовал ему Сунь-цзы. Правитель У пожелал видеть Сунь-цзы.
Когда Сунь-цзы предстал перед правителем У, тот принялся расспрашивать его о военной стратегии и всякий раз оставался доволен ответами Сунь-цзы.
– Я хотел бы испытать вас, – сказал правитель. – Мне хочется проверить вашу стратегию на деле.
– Это возможно, – ответил Сунь-цзы. – Если правителю угодно, то можно проверить мою стратегию с помощью женщин, живущих во дворце.
Правитель У согласился. К Сунь-цзы явились три сотни женщин, и в их числе – две любимые наложницы правителя.
Сунь-цзы разбил женщин на два отряда, назначив наложниц правителя командирами над ними. Затем он приказал всем тремстам женщинам надеть шлемы и доспехи, взять в руки мечи и щиты и выстроил их, после чего начал обучать их военным правилам – идти вперед, отходить, поворачиваться налево и направо и разворачиваться кругом в соответствии с боем барабана, а также сообщил им о запретах.
Когда Сунь-цзы счел подготовку достаточной, он приказал своему женскому войску:
– С первым ударом барабана вы должны все собраться, со вторым ударом наступать с оружием в руках, с третьим – построиться в боевой порядок.
Женщины рассмеялись и не стали повиноваться.
Сунь-цзы лично взял в руки палочки и стал бить в барабан. Он трижды повторил свой приказ и пять раз объяснил его.
Женщины продолжали смеяться, и только.
Сунь-цзы пришел в ярость и велел позвать палача и принести топоры для рубки голов.
Сунь-цзы сказал:
– Если инструкция неясна, если разъяснениям и приказам не доверяют, то это вина полководца. Но когда эти инструкции повторены три раза, а приказы объяснены пять раз, а войска по-прежнему не выполняют их, то это вина командиров. Согласно предписаниям военной дисциплины, каково наказание?
– Обезглавливание! – ответил ему придворный законовед правителя У.
– Возьмите этих нерадивых командиров и отрубите им головы! – повелел палачу Сунь-цзы, указав на двух любимых наложниц правителя.
Правитель У огорчился, потому что сильно любил своих наложниц:
– Я понял, что вы полководец, который действительно может управлять войсками, – сказал он Сунь-цзы. – Но лучше не обезглавливать этих двух наложниц, ибо они дарят мне радость.
Сунь-цзы сказал:
– Я уже назначен полководцем, а согласно правилам для полководцев, командующих армиями, все их приказы должны исполняться!
Повинуясь приказу Сунь-цзы, палач обезглавил несчастных девушек.
После казни Сунь-цзы снова взял в руки палочки и ударил в барабан. На этот раз все женщины повиновались ему неукоснительно. Они молча шагали налево и направо, вперед и назад, разворачивались кругом согласно предписанным правилам, не смея даже прищуриться и посмотреть в сторону.
Сунь-цзы доложил правителю У, что армия хорошо повинуется и готова для приведения Поднебесной в порядок».
Каково, а?
В следующем письме пришлю тебе несколько цитат из «Искусства войны». Надеюсь, что ты заинтригуешься и прочтешь эту совсем не толстую книгу целиком. В конце концов в выходные дни можно не только валяться на диване перед экраном телевизора, но и почитать какую-нибудь книжку, тем более что для этого вставать с дивана совсем не обязательно.
А книга интересная. И китайцев лучше понимать станешь. Может, когда и пригодится.
Пока, друг мой Вовка.
Денис
Данный текст является ознакомительным фрагментом.