Реванш системы

Реванш системы

День 1 марта был ужасным. Владимир Путин официально обратился к Совету Федерации — верхней палате российского парламента — за разрешением использовать вооруженные силы за пределами страны. Так положено по конституции. Это, конечно, сущая формальность, и никогда раньше ни один российский президент такого не делал. Борис Ельцин не спрашивал у парламента, когда вводил войска в Чечню, а Дмитрий Медведев не получал одобрения на ввод российских танков в Грузию. Но они оба уверяли, что те случаи — это была никакая не война, а «контртеррористическая операция» или даже «операция по принуждению к миру». Путин нарочно обратился к парламенту — сам этот жест должен был стать символическим. Таким образом он грозил миру.

Мир действительно такого не ожидал и был шокирован. Но больше всех была шокирована Валентина Матвиенко, председатель Совета Федерации, которой предстояло в выходной день, в субботу, собрать своих подопечных, чтобы они единогласно одобрили решение президента. Никаких сомнений в итоге голосования не было — сенаторы всё и всегда одобряли единогласно. Но как их собрать?

Когда Валентина Матвиенко, бывшая в молодости вожатой в пионерском лагере, узнала, что ей необходимо как-то собрать хотя бы половину сенаторов, у нее началась смеховая истерика. Задание действительно было до смешного невыполнимым. Совет Федерации — это вовсе не тот орган, который работает как часы. Официально верхняя палата российского парламента собирается в Москве два раза в месяц — это не считая того времени, когда у сенаторов каникулы (т. е. всю зиму и все лето). Фактически у сенаторов только 15 или 20 рабочих дней в году, но далеко не все они исправно посещают заседания. Обычно явка — около 50 % (для кворума этого достаточно). По статусу они приравнены к членам правительства и получают такую же зарплату, что и федеральные министры. Но большинству сенаторов эта зарплата в общем-то не нужна. Членами Совета Федерации зачастую становятся миллиардеры, которым нужен дополнительный государственный статус. Или бывшие криминальные авторитеты (тоже миллиардеры, впрочем), которым этот статус нужен как страховка от уголовного преследования. И лишь в редких случаях члены Совета Федерации — это заслуженные пенсионеры, которых сослали из большой политики на покой.

Весенняя сессия еще не началась, Олимпиада в Сочи только-только закончилась — все сенаторы на отдыхе: кто в Альпах, а кто на островах. За сутки не до всех можно дозвониться — не то что заставить явиться на работу. Сенаторов судорожно обзванивали все: сама Матвиенко, ее замы, главы комитетов, губернаторы — тем, у кого были собственные самолеты, было велено брать с собой попутчиков — доставлять в Москву товарищей по несчастью, вырывая их с отдыха.

Заседание назначили на шесть вечера. Но и в шесть вечера не было кворума. Тем не менее спикер Валентина Матвиенко заявила, что это «сбой в машине», и предложила все равно начать — по ее словам, еще несколько сенаторов обещали приехать уже в процессе заседания. И действительно, вскоре на табло появилась цифра 90 — свозили опоздавших.

Привезенные с Французских Альп сенаторы в общем-то были единодушны. Если бы их выступления услышал неподготовленный зритель, он мог бы подумать, что Совет Федерации одобряет не введение войск на Украину, а сразу объявление войны США.

«Барак Обама перешел красную линию, оскорбил весь русский народ!» — бушевал вице-спикер Воробьев[57]. Он был известен как лучший друг и многолетний зам Сергея Шойгу, министра обороны. И как отец губернатора Московской области: покидая должность подмосковного губернатора, Шойгу «по наследству» передал ее сыну лучшего друга и своему крестнику. «Россия должна отозвать своего посла из Вашингтона», — требовал сенатор.

Но никто, наверное, не выступал так проникновенно, как 84-летний сенатор Николай Рыжков. Он сказал — по сути — обычные слова. Мол, на Украине «государственный переворот», к власти пришла «коричневая чума» и это результат заговора «американцев и других шведов», которые уже «разгромили Югославию, Египет, Ливию, Ирак и т. д.». Это, в общем, стандартная риторика старого коммуниста. Но для Рыжкова и его речь, и само голосование означали триумф и полную реабилитацию.

Николай Рыжков был предпоследним премьер-министром Советского Союза. Именно он проводил все экономические реформы перестройки, которые позже были признаны неудачными. В 1990 году он рассорился с Горбачевым, слег с инфарктом и ушел в отставку, нещадно критикуя президента СССР и обвиняя его в том, что он разрушает великую страну. В 1991 году Рыжков пытался вернуться в политику — именно он был главным соперником Бориса Ельцина на самых первых, исторических выборах президента России. Ельцин тогда победил в первом туре, а Рыжков занял второе место и получил только 16 %. На этом его политическая карьера, казалось бы, оборвалась. О Рыжкове забыли — даже несмотря на то, что он продолжал занимать какие-то церемониальные должности, а в 74 года, в 2003 году, был назначен сенатором.

Распад Советского Союза и крах плановой экономики были для Рыжкова трагедией всей жизни. Все последние 20 лет он клеймил либералов во власти, в первую очередь Алексея Кудрина, публично радовался его отставке.

По взглядам Рыжков и Кудрин были полными противоположностями. Один — бывший заведующий экономическим отделом ЦК КПСС, апологет марксистско-ленинской философии; другой — убежденный рыночник. Еще в конце 1980-х годов, в разгар перестройки и первых съездов народных депутатов, Рыжков был едва ли не главным врагом Анатолия Собчака, будущего мэра Петербурга, начальника и учителя Кудрина и Путина. В своей книге воспоминаний «Хождение во власть» Анатолий Собчак посвятил Рыжкову целую главу «Плачущий большевик Николай Иванович». И в ней он описывает премьера как идеального винтика советской машины, как представителя номенклатуры, который готов до последнего отстаивать ее интересы.

По иронии судьбы через 23 года после своего полного поражения «плачущий большевик» неожиданно взял реванш. Советский Союз, конечно, не возродился, но его старосоветская риторика вдруг стала уместна, актуальна и популярна. Более того, он присутствовал на заседании Совета Федерации, который принимал решение о вводе российских войск на Украину. И это при том, что сам Рыжков — родом с Украины. Он родился в Донецкой области, в шахтерской семье. «Плачущий большевик» был счастлив.

Рыжков, надо сказать, был не единственным сенатором-«украинцем», голосовавшим за ввод войск. На Украине родилась и спикер Валентина Матвиенко — учиться, правда, она поехала в Петербург, родной город Путина, Кудрина и Собчака.

Все члены Совета Федерации проголосовали за. На следующий день Валентина Матвиенко получила разнос в администрации президента, а потом еще один — от Путина, за то, что на историческом совещании была такая низкая явка. Всего 90 человек из 168 сенаторов.

16 марта в Крыму прошел референдум. И в тот же день США и Евросоюз опубликовали первые санкционные списки. В них оказались и Валентина Матвиенко, и сенаторы, наиболее активно выступавшие за введение войск на Украину. В том числе и 84-летний Николай Рыжков. Благодаря обрушившимся на него санкциям Николай Рыжков вдруг стал героем. О нем стали снимать фильмы, федеральные газеты брали у него интервью, в которых величали «последним премьером империи». Новообретенный патриарх российской политики клеймил «предателей» Горбачева и Ельцина и хвалил Путина за возрождение страны.