Выход из тени

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Выход из тени

Два первых года основной задачей Дмитрия Медведева на посту президента было просто быть замеченным. Все мировые СМИ называли Медведева hand-picked successor и никто не воспринимал его всерьез. Даже в тот момент, когда он объявлял и прекращал войну с Грузией, все говорили, что это война Путина, а Медведева будто бы и не было вовсе.

В начале июня 2008 года Медведев выступил с предложением разработать новый договор о европейской безопасности. К слову, мало кто в мире всерьез прислушался к этому. А для Кремля это был важнейший вопрос — ровно об этом говорил разъяренный Владимир Путин в своей Мюнхенской речи. Раздраженная расширением НАТО Россия начала требовать учитывать ее интересы. В 2007 году это стало навязчивой идеей Путина. В 2008 году об этом стал говорить и Дмитрий Медведев, но уже совсем новым, примирительным тоном; они будто играли в доброго и злого полицейского. Но, конечно, никто не планировал прислушиваться к предложениям Медведева, сделанным за месяц до войны в Грузии. Боевые действия отбросили отношения между Европой и Россией далеко назад. Доверие к Путину резко упало, а доверия к Медведеву ни у кого еще и не успело возникнуть.

После войны у команды Медведева возникли две полностью противоречащие друг другу цели. С одной стороны, внутри страны нужно было доказать, что именно он, Медведев, отдал приказ начать эту войну, не советуясь с Путиным, он сильный и самостоятельный. С другой стороны, в мире надо было доказать обратное — что за войну несет ответственность Путин, а Медведев — политик нового типа, он тут совсем ни при чем.

Выстраиванием нового имиджа Медведева одновременно занимались двое: с одной стороны — Владислав Сурков, которому это следовало делать по должности главного идеолога Кремля. И Наталья Тимакова, пресс-секретарь Медведева, которая все больше и больше становилась тайным советником, самым близким и самым влиятельным идеологом из медведевского окружения. По сути, она все больше и больше тянула на себя сурковские полномочия, отчего конфликт между ними усиливался.

4 ноября 2008 года в США прошли выборы президента. Чикаго не спал всю ночь с 4 на 5 ноября, потому что в Грант-парке отмечали победу сенатора от Иллинойса Барака Обамы. После восьми лет «военного императора» Буша предвыборная кампания Обамы стала для Америки глотком свежего воздуха. Победивший кандидат произносил не пафосные речи о Боге и исторической миссии, он говорил про обычных людей, демонстрировал, что он тоже обычный человек и каждый может изменить свою жизнь и мир вокруг себя. «Yes, we can», — отвечали ему избиратели. Старый вояка Джон Маккейн с треском проиграл молодому улыбчивому юристу, активному пользователю соцсетей — большая часть денег для кампании Обамы была собрана как раз в Интернете.

В Москве на избрание Обамы не отреагировали, вернее, отреагировали весьма своеобразно. 5 ноября, в день, когда стал известен результат выборов в США, Медведев выступал со своим первым посланием к Федеральному собранию. Самым ярким его тезисом было обещание разместить ракеты «Искандер» в Калининградской области, т. е. в российском анклаве внутри Евросоюза. Ответом на победу миролюбивого президента США стал неожиданный привет из времен холодной войны, причем не в исполнении «старого вояки Путина», а из уст «молодого улыбчивого юриста Медведева».

Впрочем, если вчитаться, первое выступление Медведева было еще более парадоксальным, чем заметила мировая пресса.

У текста было множество авторов. Основные пассажи придумывали (параллельно и иногда независимо друг от друга) и Дмитрий Медведев, и Владимир Путин, и оба идеолога нового президента: Владислав Сурков и Наталья Тимакова.

В целом первая программная речь нового президента была проникнута извечным сурковским принципом: отобрать и присвоить себе лозунги оппонентов. Речь Медведева была на удивление оппозиционной: стоя перед главными бюрократами страны, он обрушился на бюрократию с такой силой и яростью, с какой редкий оппозиционер выступал в тот момент.

«Бюрократия периодически “кошмарит” бизнес — чтобы не сделал чего-то не так. Берет под контроль средства массовой информации — чтобы не сказали чего-то не так. Вмешивается в избирательный процесс — чтобы не избрали кого-нибудь не того. Давит на суды — чтобы не приговорили к чему-нибудь не тому. И так далее»[38].

К некоторым пунктам Медведев как президент, возможно, и не имел отношения, но контроль над средствами массовой информации и за свободными выборами уже успел стать и его грехом как главы государства. По сути, Медведев обличал сам себя. Однако в этом и был излюбленный прием Суркова. Разоблачая проблемы, спикер будто бы отстраняется от них, демонстрирует, что он к подобному безобразию непричастен.

Медведев критиковал госаппарат так, как будто не он его пестовал, создавая закон о госслужбе и возглавляя администрацию президента. Но самое ироничное в послании было не это, а предложения по легкой либерализации избирательного законодательства. Ничего существенного Медведев не менял, однако в своей речи жестко критиковал те порядки, которые существовали к тому моменту. А если учесть, что над речью работал Владислав Сурков, то получалось, что кремлевский идеолог по заданию нового президента старательно сек сам себя и изобличал собственный избирательный закон, придуманный в 2005 году ради борьбы с «цветной революцией».

И, наконец, пропев оду гражданскому обществу и свободным выборам, Медведев внес последнее предложение: увеличить президентский срок с четырех до шести лет, а срок работы парламента с четырех до пяти. Инициатором подобных перемен был, конечно, не Медведев, а Владимир Путин. Сам он не стал трогать ельцинскую конституцию и даже, подчинившись ей, не пошел на третий срок. Однако сделал все, чтобы преемник исправил текст при первой же возможности.

Предложение изменить конституцию Медведев цинично приурочил к ее 15-летнему юбилею. Со словами «реформаторский зуд в отношении Основного закона абсолютно неуместен» новый президент взялся за его переписывание.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.