Настоящая писательница

Настоящая писательница

16.11.2011

Почему я считаю настоящей, стопроцентной, архетипической писательницей женщину, которая не оставила такого уж яркого следа в литературе, объясню в конце. Сначала просто расскажу о моей любимице тем, кто про нее ничего не знает или слышал это имя лишь краем уха.

Она была умна, энциклопедически образована, превосходно разбиралась в людях и обладала — выражаясь современным языком — незаурядными лидерскими качествами. Но в эпоху, когда общество относилось к сильным женщинам с предубеждением, Мари-Жанна предпочитала действовать, оставаясь в тени своего мужа.

^{слева: Мари-Жанна Ролан де ля Платьер (1754–1793). Обычно ее называют просто «мадам Ролан»}

^{Портрет женщины, предположительно мадам Ролан, Аделаида Лабиль-Жиар (ок. 1787).}

^{справа: А это мсье Ролан}

^{Портрет Жана Мари Ролана де Ла Платьер, гравюра.}

Он был на двадцать лет старше, подкаблучник, безропотный обожатель своей высокоодаренной супруги, которая вывела мужа в большие люди, обеспечила ему место в учебниках истории, а в минуту опасности спасла от эшафота. Правда, это последнее благодеяние… Нет, не стану забегать вперед.

Дело было так.

С началом революции господин Ролан, живший в Лионе, начал публиковать блестящие статьи в прессе. Под ними стояла его подпись, но автором была Мари-Жанна. Благодаря журналистской деятельности Ролан прославился, стал депутатом, перебрался в Париж. Там вокруг него (а на самом деле вокруг его жены) возник политический кружок, со временем превратившийся в жирондистскую партию. Ролан стал министром внутренних дел. Он произносил в Конвенте вдохновенные речи, текст которых готовила супруга.

Не буду утомлять вас пересказом революционных интриг и распрей. Довольно сказать, что умеренные жирондисты проиграли борьбу за власть кровожадным якобинцам, и чета Роланов угодила в ennemis du peuple.

Мари-Жанна помогла мужу бежать из Парижа, а сама осталась, ибо не признавала поражений — и в конце концов оказалась в тюрьме.

Именно там, во время пятимесячного заключения, она и написала «Обращение к беспристрастным потомкам», свое единственное произведение, обнаружив незаурядный литературный талант. Если б не гильотина, из мадам Ролан несомненно получилась бы выдающаяся писательница. Книга написана легко, энергично, пружинисто — без обычной для восемнадцатого столетия вязкости. Маленький образчик стиля (и характера Мари-Жанны): «Нет ничего хуже, чем иметь дело с дураком; единственный способ — связать его веревкой, все иные методы бесполезны».

Последний день ее жизни весь расфасован на цитаты, ставшие знаменитыми.

В 1793 году «врагам народа» рубили головы на площади Революции (нынешняя площадь Согласия), перед гипсовой статуей Свободы. Приблизившись к эшафоту, Мари-Жанна поклонилась истукану и воскликнула: «Ах, Свобода! Сколько преступлений свершается твоим именем!»

Плачущему дворянину, которого должны были казнить вместе с ней, Мари-Жанна сказала: «Идите первым, сударь. Вам будет не под силу смотреть, как я умираю».

^{Вон она, Свобода, — сидит, смотрит}

^{Казнь на площади Революции, Пьер Антуан де Маши (XVIII в.).}

Но я люблю мадам Ролан не за ее восхитительное мужество. Она покорила мое сердце другим поступком, не столь пафосным и менее известным.

Когда ее посадили в позорную колесницу, чтоб везти к месту казни, она попросила бумаги и чернил — чтоб записать мысли и впечатления на пути от тюрьмы Консьержери к площади Революции.

Вот что такое настоящая писательница! (И пусть горят в аду те, кто не исполнил ее последней просьбы.)

А мсье Ролана от эшафота она спасала зря. Узнав о смерти жены, он, находившийся далеко от Парижа, в безопасности, закололся шпагой, пережив Мари-Жанну на два дня.

Имя у него было зеркальное: Жан-Мари.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.