«Очнулся. Живой! Теперь меня посадят!»

«Очнулся. Живой! Теперь меня посадят!»

Бывший милиционер рассказывает:

– Очнулся я уже в больнице. И тут я понял, что после своего преступления попаду в ад. Потому что я убил человека, а потом застрелился сам.

Осужденный У.

– На свободе я был атеистом, а в колонии я уверовал и поклялся перед Господом. Теперь я понимаю, что Бог воздействовал на меня уже давно. Некоторые вещи, которые делали другие люди, были для меня неприемлемы. Кто-то может подраться или что-то спокойно украсть, а у меня не получалось такое. То есть мне было бы за это очень стыдно, больно, неприятно. Это все у меня началось в юношеские годы. В школе я учился кое-как. Окончил восемь классов, и, так как у меня не складывались отношения со сверстниками, я пошел работать.

– В каком смысле – не складывались отношения? И по какой причине?

– Ну, знаете, я человек по характеру мягкий, а этим пользовались окружающие. Постоянно давили на меня. Старались унизить. Во многом я сам виноват, конечно. Для меня было неприемлемо причинить кому-то боль, подраться. Хотя иной раз я себя ненавидел за то, что не мог постоять за себя.

– Куда вы пошли работать после восьмого класса?

– Я работал в 1-й городской больнице сперва лифтером, потом санитаром.

– В каком городе это было?

– В Тюмени. Я работал до тех пор, пока меня не призвали в армию. Попал во внутренние войска. Когда я демобилизовался и вернулся домой, мне по почте пришло приглашение устроиться на работу в отдельный батальон патрульно-постовой службы. Я пришел в отдел кадров. Мне дали направление на медкомиссию, которую я прошел очень быстро, так как раньше работал в больнице. Потом меня направили в учебный центр на четыре месяца. Прошел обучение и начал работать. К поручениям старался относиться ответственно. По последнему году я даже был одним из лучших сотрудников милиции по своему батальону. За что неоднократно поощрялся. А потом произошел тот случай, из-за которого я оказался в колонии. Я познакомился с девушкой, которую полюбил. Собирался жениться на ней. Но потом обстоятельства сложились так, что появился другой человек…

– У кого появился?

– У нее. И этот человек очень сильно меня оскорбил. Унизил настолько сильно, что перенести это было для меня невыносимо. Он оскорбил меня перед любимой девушкой.

– Как он вас оскорбил?

– Так получилось, что накануне она была на дне рождения у подруги, там познакомилась с этим человеком. Он на следующий день приехал к ней домой. Я тоже был у нее в это время. Он предложил мне выйти поговорить, начал мне угрожать, оскорблять меня. Я даже вынужден был предупредить, что я сам сотрудник милиции и могу принять меры… Но, узнав это, он просто стал надсмехаться, он сам оказался тоже бывшим сотрудником милиции… Он стал меня унижать, уже не выбирая выражений. И девушка – моя девушка! – после всего этого пошла с ним!.. Это было для меня шоком. Перенести этого я не мог… В связи с чем у меня есть даже два заключения психологической экспертизы, что произошел кумулятивный аффект: в результате унижения, которого я не перенес, я через несколько дней взял оружие и убил этого человека.

– Где вы взяли оружие?

– На работе. Я получил свое табельное оружие… Сначала убил этого человека, после чего застрелился сам. Я выстрелил себе в рот, после чего пришел в себя уже в «скорой помощи». Пуля вышла в шею, не повредив никаких важных органов. Прошла по мягким тканям. Потом я опять потерял сознание. И во второй раз я очнулся уже в больнице. Первая мысль: живой! Вторая мысль: теперь меня посадят!.. И я пришел в такое отчаяние, что захотел даже выброситься в окно. Палата была на шестом этаже. Но сил подняться не было. И еще я почувствовал, что меня как будто кто-то держал. В тот же момент я понял, что я этого сделать не смогу. Словно кто-то мне поставил запрет. Я понял, что это Господь меня предупреждает: не делай! И у меня произошла переоценка ценностей. Если я раньше думал, что я не такой плохой человек, придерживающийся моральных принципов и для Бога приемлемый, и я надеялся после смерти попасть на небо, а тут понял, что после своего преступления выхода у меня нет – попаду в ад. Небо для меня закрылось. Через несколько дней меня перевели в больницу при исправительной колонии № 4 города Тюмени. Это была областная больница для осужденных. Меня закрыли в одиночной камере как подследственного. После курса лечения меня перевели в СИЗО, где я готовился к суду. Меня свозили на «пятиминутку» – психологическую экспертизу. В заключении написали, что я совершил преступление в состоянии физиологического аффекта кумулятивного направления. То есть в состоянии сильного душевного волнения, вызванного противоправными действиями самого потерпевшего. Потом меня перевели в психоневрологическое отделение, где я прошел более комплексное обследование. Здесь тоже заключили, что имел место физиологический аффект. После чего был суд. Но суд не признал физиологический аффект по статье 107-й, то есть как квалифицирующий признак, но использовали это как смягчающее обстоятельство по статье 105-й. И мне дали самый минимальный срок.

– Как получилось, что, взяв на работе оружие, вы спокойно ушли со службы и вас никто не хватился?

– На тот момент я находился в отпуске. А у нас было так заведено, что, перед тем как идти в отпуск, необходимо было привести оружие в нормальное состояние. Я получил оружие, чтобы почистить его. И с оружием пошел разбираться с тем человеком.

– Патроны тоже выдали?

– Да, выдали. То есть я получил всё, что было положено выдать.

– Где вы рассчитывали встретить своего обидчика?

– Я пошел к своей подруге. Я знал, что он туда придет. Я знал, что столкнусь с ним там. Я пришел первым. Потом он пришел. Я сразу вышел к нему навстречу. Чтобы разобраться с ним.

– О чем вы с ним разговаривали?

– Да я даже разговаривать не стал! У меня была такая ненависть, такая злоба… Я просто достал пистолет и стал стрелять.

– Сколько раз выстрелил?

– Пять раз.

– Сразу убил?

– Да, должно быть, потому что все пули пошли по жизненно важным органам.

– Когда вы попытались застрелиться?

– Сразу же.

– В этой же квартире?

– Нет, на улице.

– А где была ваша девушка?

– Она осталась в квартире.

– Разве она не выбежала?

– Я только одно помню: когда мое сознание потухало, она была рядом.

– Значит, она все это видела?

– Точно я не знаю. Навряд ли она все видела. Потому что я совершил убийство на улице. Он шел по улице, и я вышел из квартиры к нему навстречу, тоже на улицу. Там все и произошло. Я убил его, и у меня наступило какое-то безразличное ко всему состояние. Потухшее. Бессильное. И я выстрелил в себя. Сейчас у меня повреждены нервные окончания. Один глаз стал меньше видеть. При резкой смене погоды начинает болеть правая половина головы. Глаз начинает закрываться. Но я считаю, что все-таки легко отделался. А вообще я не люблю об этом вспоминать. Потому что это мое бесчестие, позор. И здесь я хочу сказать о Господе, который, несмотря на то что я такой преступник и убийца, показал мне иной путь для жизни. Дело в том, что, когда я находился в тюрьме, мне дали переписать молитву «Отче наш». Я ее вызубрил. А перед судом я обратился к Богу с такими словами: «Я понимаю, что совершил преступление, и понимаю, что должен понести наказание. Но пусть мне дадут срок не десять лет, а хотя бы шесть». Так меня суд и приговорил к шести годам.

– Вам письма из дома приходят?

– Да, приходят. Родные ждут, что я пойду на условно-досрочное освобождение.

– Город свой вспоминаете?

– А зачем? Пока я здесь нахожусь, я должен жить именно тем, с чем я здесь сталкиваюсь. Я – преступник, отбывающий наказание. На суде я признал свою вину.

– Кстати, на суде были ваши коллеги по службе? Какую оценку они дали тому, что вы взяли табельный пистолет и пошли убивать?