Золото для любовницы

Золото для любовницы

– Я жил и потихоньку деградировал, – разводит руками осужденный Р. – Я мог сегодня заниматься бизнесом, а назавтра устроить себе отдых – снять девочек, уехать за город. Хотя, в принципе… в семье был определенный достаток… и жену все устраивало.

Махнув рукой, он делает вывод упавшим голосом:

– Запутался я. В отношениях. В делах. Во всем.

Осужденный Р.

– Я родом из города Батайска Ростовской области. Родился я в 1965 году. Срок заключения у меня пятнадцать лет. Нахожусь в колонии с ноября 1998 года.

– Что вас привело на скамью подсудимых?

– Долгая история… Когда я окончил восемь классов, поступил в техникум – Батайский железнодорожный. По специальности: «Автоматика и телемеханика». Скажем, детство прошло… как у всех прошло, нормально. Воспитывался в полной семье. Родители у меня в возрасте уже были, отец – фронтовик, мать тоже участница войны. Братьев-сестер у меня не было. После техникума я пошел в армию. Служил во внутренних войсках. На Урале. После окончания службы уволился в запас. И предложили мне пойти в органы, поскольку я служил в системе МВД. С 1985 года я был в органах. Работа мне, в принципе, нравилась. На тот момент. Была определенная романтика.

– В какой конкретно структуре МВД вы работали?

– Вначале я был милиционером патрульно-постовой службы. Потом аттестовался и стал дежурным по изолятору временного содержания. Потом перевелся из Батайска в Ростов. Служил в фельдсвязи. Оттуда уже я ушел в бизнес. Потом меня посадили, и я насмотрелся на тех, кто попадает в тюрьму. Совсем не рецидивисты, не матерые преступники. А попадают в основном неудачники. Люди, не нашедшие себя. Не определившиеся в жизни. То есть сплошные неудачники.

– Сразу возникает вопрос: а себя-то вы относите к неудачникам?

– Да. Если бы я был удачником, я бы здесь не находился.

– Серьезное заявление.

– Ну а жизнь такова, какая она есть.

– В чем же вам так сильно не повезло в жизни? В чем заключалась ваша неудача?

– В отношении к себе, прежде всего. Я не понимал, чего я хочу на самом деле. Я не мог определиться в этой жизни, прежде всего. То есть при внешнем благополучии, которое существовало у меня – жена, дети, дом, – не было внутреннего духовного равновесия. То есть я метался. Не было цены жизни. Я не мог ее взвесить и оценить. И только побывав в колонии, я могу реально понимать, что такое жизнь. Чего стоит то или иное, как к нему нужно относиться. Понял, каким должно быть отношение к женщинам… Здесь множество можно привести примеров.

– Неужели нужно было попасть в колонию, чтобы осмыслить все это?

– Не попав сюда, я бы так ничего в жизни и не понял. А может, что-то и понял бы, но не до конца.

– Из-за чего вы попали в колонию?

– Этому способствовал образ жизни, какая-то бесшабашность…

– В каком году вы уволились из органов?

– В июне 1992-го. Я уволился из фельдсвязи. Вернулся в Батайск. Вначале у меня был маленький бизнес. Мы открыли кафешку, ну, там были шашлычки… Потом мы открыли сауну. Бизнес давал прибыль. Нужно было уже заниматься чем-то более серьезным. И у меня появилась своя строительная фирма. Мы занимались электромонтажом, отделочными работами. У меня был деревообрабатывающий цех. Потом я задумал расширить дело и открыл такую же фирму в Ростове. Я купил машину, дачу, обставил квартиру. И все это мне далось как-то так легко, без особых проблем. Я бы сказал, слишком легко далось. Но я на тот момент все равно не знал, чего я хочу в жизни. Достаток сам шел мне в руки… таким же у меня было к нему и отношение. Я жил напоказ. Пытался блистать в лучах. Чтобы показать знакомым, какой я замечательный, какой я классный. Занимался самолюбованием. Что в итоге привело меня сюда. Запутался я. В отношениях. В делах. Во всем. Я мог сегодня заниматься бизнесом, а назавтра устроить себе отдых – снять девочек, уехать за город. А ведь у меня была семья, дети. Я не думал о завтрашнем дне! Я жил в ущерб моральным принципам. Очень сильно страдала нравственная сторона. Я жил и потихоньку деградировал.

– С женой из-за этого не ссорились?

– Да как не ссорился? Ссорились, конечно. Но, в принципе, в семье был определенный достаток, и жену все устраивало. У меня была любовница. Молоденькая девочка. Очень хорошенькая. И дальше, как в песне поется, закрутило-понесло… произошло то, что, наверное, должно было произойти. Я дал информацию, в результате которой произошло убийство. Я оказался соучастником преступления.

– Кого убили?

– Одну женщину.

– Кто ее убил?

– Моя девочка-любовница была падкой на финансовую часть. Очень ее заинтересовал мой рассказ о том, что есть такая женщина, у которой имеются средства и которая практически беззащитна. Моя любовница с подельником пошли и убили эту женщину. Забрали из квартиры деньги. На следующий день их арестовали. Тут же выяснилось, кто навел их на этот адрес, то есть навел их я. А у меня на тот момент играло в душе джентльменство. Я даже всячески старался выгородить свою любовницу. О чем сейчас жалею.

– Почему жалеете?

– Потому что я сам себе испортил жизнь. Срок… он мог колебаться «от» и «до». В моем деле он колебался «до». Я получил верхний потолок. Пятнадцать лет. За соучастие. Моей любовнице дали шестнадцать лет. Ее подельник получил восемь лет и два месяца, поскольку он был несовершеннолетним. Вот так получилось, судьба… Произошло то, что должно было произойти. Я отношусь к этому с философской точки зрения. В жизни не бывает случайностей. Я получил свое. Как говорится, нет худа без добра. Тот жизненный опыт, который я приобрел здесь, мне еще пригодится. Я стал другим человеком. Со всех точек зрения. Я помню практически каждый день заключения. Сначала, когда меня привезли в изолятор временного содержания, для меня это был шок. Я был подавлен несколько дней. И можно сказать, что добровольно отдавался во власть правосудия. Обычно это удел бывших сотрудников – сразу идти на контакт с органами, всячески помогать. Я не был исключением, тоже плыл по течению, помогая следствию. Это тоже судьба. Жить нужно правильно. Ценить каждый день. Раньше это было невозможно понять, сейчас – да. Сейчас я могу реально ответить за каждое сказанное слово. А раньше это были просто слова. Без чувств, без эмоций, без ничего. Сейчас я знаю цену каждому прожитому дню, каждому прожитому мгновению.

– Вы о колонии говорите?

– Нет, вообще о жизни.

– А в колонии какова цена прожитого дня?

– Здесь рутина. И к тому же, все мы здесь разные люди. Одни идут по пути развития, другие, наоборот, деградируют. Лично я стал в колонии заниматься психологией, философией. Много читаю по этим темам.

– Где берете литературу?

– В библиотеке. Здесь много книг.

– Что вы хотите найти в подобной литературе?

– Отношение человека… именно взгляд со стороны на себя и на окружающих. Что есть человек. Его предназначение в жизни.

– Надо полагать, что для тюрьмы человек явно не рождается.

– Иногда это неизбежность. Человеку дается шанс. Это можно расценить как шанс свыше. Судьба уберегает человека от чего-то более худшего. Просто одни понимают это, другие не понимают. Кто-то использует этот шанс, кто-то, наоборот, ухудшает ситуацию.

– К чему в колонии труднее всего адаптироваться?

– Мы не живем здесь полной жизнью. Здесь нет женщин, здесь нет детей. Прежде всего, здесь не хватает общения. Я сказал, что мы не живем полностью, а живем только наполовину. Это равносильно тому, чтобы дышать одним легким, видеть одним глазом. Нет полноты ощущений. Но здесь есть и свои плюсы. Человек начинает чувствовать жизнь по-другому. В ограниченных условиях человек начинает как-то собираться, то есть обостряются все его чувства, как у зверя. Я это по себе чувствую. Я в зоне научился практически сразу давать человеку характеристику – кто передо мной находится. Могу воздействовать на человека, навязать свою волю. Я развиваю в себе эти качества. Опять же, в зоне очень немногие идут по пути развития. В основном осужденные – это серая масса. Несут в себе те же обиды, те же поражения, те же болячки, что у них были на воле.

– Родные приезжают к вам на свидания?

– Нет. У меня родственников уже давно нет. Отец с мамой умерли. С женой я развелся. Поддерживаю контакт только с дочерью. Периодически звоню ей.

– Как часто можно звонить из колонии?

– Да хоть каждый день. Такое право звонить на волю мы получили совсем недавно.

– А откуда звоните?

– Из дежурной части. Мы покупаем на отоварке телефонные карточки и потом идем звоним.

– Вы сказали, что в колонии нет полной жизни. Значит ли это, что в условиях различных ограничений человек быстрее почувствует и осмыслит, что он именно отбывает наказание, а не просто так находится в зоне? Почувствует и скажет: «Да, я виноват в том, что совершил преступление». То есть насколько стесненные условия способствуют появлению чувства раскаяния?

– Это зависит от личности. Многие в колонии, наоборот, начинают обвинять всех вокруг в том, что с ними произошло. Абсолютно все виноваты: государство, система и так далее.

– Но совершил-то преступление он сам.

– А что толкнуло его? Допустим, совершил человек грабеж. Почему? Потому что финансовое положение в семье было очень низким. И человек стал обвинять государство в том, что раньше было лучше, чем сейчас. Что раньше давали квартиры, а сейчас не дают. Что раньше в магазинах все было дешевле, а сейчас дорогое. Но жить как-то надо. В итоге человек попадает в собственные силки. Он путается в собственных мыслях. И идет на преступление. Хотя в каком-то смысле причину, толкнувшую его на преступление, нужно искать в нем самом. В каждом из нас есть масса проблем. Посмотрите, что сейчас происходит на свободе. Нравственная сторона полностью падает в стране. Дети получают не то воспитание, семьи неблагополучные. Многие спиваются. На улицах сплошная проституция. Люди плывут по течению: куда плюхнулся – туда и вынесет. Так же и в зоне: сюда попадают те же люди. Попал – и плывет по течению, барахтается. Ведь кто такой человек с философской точки зрения? Это высокоэмоциональное существо, личность, которая живет во власти эмоций. И только человек разумный, который стал выше эмоций – разум стоит над эмоциями, – такой человек в состоянии отдавать отчет всем своим поступкам. Он может немножко заглянуть в будущее, увидеть, что и как будет потом. Но таких людей, достигших этого уровня, очень мало. Потому что это сложно, это работа, прежде всего, над собой. Огромная работа. Когда ты каждый день, каждую минуту думаешь о том, какой ты совершил поступок. Правильно или неправильно? Почему ты совершил? Что тебя побудило? Но это же нужно размышлять, анализировать. Большинство же обвиняет в своих поступках общество, государство, а не себя. Так легче жить. Виноваты все… Как ребенок идет, споткнулся и кричит матери: «Что ты меня не удержала?» То есть где-то в душе большинство людей остается на инфантильном уровне. Вот лично я осознал, за что и почему я оказался в колонии. И я могу уверенно сказать, что больше сюда никогда не попаду. Я посмотрел и знаю теперь, что такое тюрьма. Но это не главное. А главное в том, что надо осознать себя. Осознать мир, в котором ты находишься. Понять те предпосылки, которые привели тебя в тюрьму. Человек может оказаться в ненужное время в ненужном месте…

– Человека могут просто втянуть в ту или иную ситуацию.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.