7 Нация цифровых преступников

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

7

Нация цифровых преступников

Преподобный Джон немного взволнован: он снует по каменной церкви в тихом пригороде Бостона. Понимаете, есть технические проблемы. Он не выпускает из рук своего ноутбука Dell с DVD-приводом, пытаясь включить его в сеть, чтобы спроецировать «литургические слайды» с текстами церковных гимнов на большой вертикальный экран, расположенный за алтарем.

Через некоторое время пятьдесят прихожан проходят по пестрому ярко-красному ковру и усаживаются на жесткие деревянные скамьи. Живые голоса двух певцов под аккомпанемент фортепиано поднимаются к покрывшимся плесенью деревянным сводчатым балкам. «Придите – время уверовать. Придите – время отдать Ему свое сердце». Сидящая в первом ряду бабушка с собранными в пучок седыми волосами вскидывает руки в воздух, закрывает глаза и отдается стихам.

Затем преподобный Джон, пастор евангелической церкви, начинает мультимедийную проповедь. Верующие воспринимают это как должное, потому что уже видели, как он приспосабливает для современности древние евангельские послания с помощью привычного посредника: Голливуда. В это воскресенье преподобный Джон демонстрирует на экране отрывки из фильма 1990 года «Джо против вулкана». В фильме Том Хэнкс спрашивает Мег Райан, верит ли она в Бога. «Я верю в себя», – отвечает она. Пастор останавливает фильм после того, как Мег Райан говорит, что ее отец верит, что большинство людей спят, а те, кому удалось проснуться, не перестают удивляться окружающему миру.

Преподобный Джон использует этот диалог как отправную точку проповеди о поиске смысла жизни. Будучи современным священником, он разгуливает между рядами в черных кроссовках Sketchers, коричневых хлопковых брюках и оливковом свитере, смягчающем очертания его плотного девяностокилограммового тела. Импозантный мужчина с широкими плечами и густыми, темными, коротко остриженными волосами, с ростом под метр девяносто, пастор мог бы сойти за полузащитника футбольной команды, однако в нем есть какой-то огонек, делающий его более технически подкованным, чем большинство людей его духовного звания. Это можно объяснить его предыдущей профессией: он был системным администратором в одной из 500 компаний из списка журнала Fortune. А до этого он был полицейским.

«Так как же найти смысл жизни?» – спрашивает он, передавая свой беспроводной микрофон, чтобы получить ответ. За время этой получасовой беседы он успевает связать воедино библейские сюжеты, мусульманские заповеди, многочисленные отсылки к Г.К. Честертону[54], «Симпсонам» и шансам серийного убийцы Теда Банди искупить свои грехи. В общем, типичное эклектическое выступление опутанного проводами пастора.

Служба окончена, прихожане покидают церковь, преподобный Джон выключает свой ноутбук. «Когда мы используем отрывок из популярного фильма, люди запоминают проповедь лучше, чем если бы мы использовали какую-то историю или рассказ, – объясняет он мне. – Мы живем в визуальную эру».

Я спрашиваю его, удивятся ли прихожане, если узнают, что его проповедь является федеральным преступлением. «Думаю, да, – отвечает он тихо. – Технически я нарушаю закон. Меня могут преследовать как преступника».

Чтобы записать небольшую сцену из «Джо против вулкана», преподобный Джон использовал нелегальную программу. Вчера он скопировал сцену с DVD на жесткий диск с помощью программы DVD Decrypt, которая нарушает DMCA. «Голливудские студии не дают сделать это законным путем», – объясняет он. Хотя демонстрация отрывка фильма является добросовестным использованием, копирование отрывка с DVD нарушает DMCA, а добросовестное использование не может бороться с драконовским DMCA.[7-1]

Это не первый и не последний раз, когда пастор нарушает федеральный закон. Холодным осенним вечером в кампусе местного колледжа он беседовал с пятнадцатью студентами о выборе жизненного пути. Чтобы проиллюстрировать тему разговора, он использовал сцену из фильма «Умница Уилл Хантинг», в которой Мэтт Деймон, хлопнув дверью, покидает сеанс психологической консультации после того, как Робин Уильямс просит его уйти. Преподобный Джон использовал программу для декодирования DVD, чтобы скопировать сцену с принадлежащего ему диска, перекодировал ее, чтобы иметь возможность проиграть в высоком качестве на своем ноутбуке, и спроецировал изображение на экран. Во время редактирования он в интересах своих юных зрителей вырезал несколько неприличных слов.

«В общем, я ставил перед студентами вопрос, что они собираются сделать в жизни», – рассказывает он. Но пастор снова признает, что, создавая свою презентацию, он нарушил DMCA под угрозой взыскания убытков. «Это не должно быть незаконным», – говорит он.

Несколькими неделями раньше в гости к пастору заглянули двое друзей, Крис и Кэти Каттер. «Глядите», – сказал им пастор. И так же, как его жена часто делала для его детей, пастор поставил в DVD-плейер CD с «Симпсонами», который он записал в тот день. За несколько часов до своей национальной премьеры на экране появилась новая серия «Симпсонов». Какой-то предприимчивый незнакомец перехватил сигнал, идущий со спутника Fox в местный филиал, записал его на жесткий диск и выложил в Интернет в новостную группу. Преподобный Джон просто скачал серию на свой компьютер, вырезал рекламу и записал копию на CD. Вот так вот – частный премьерный показ серии «Симпсонов».

«Он полностью сбил с толку мою жену, – говорит Крис Каттер. – Через несколько часов мы увидели то же самое шоу по телевизору, и она не могла понять, как он это сделал».

Пастор признался: «Я хотел немного покрасоваться. Здорово иметь эпизод до того, как его смогут посмотреть остальные».

Преподобный Джон понимает, что его действия нарушают закон об авторском праве. Но разве кому-то от этого плохо? Определенно, он так не думает. И чтобы полностью осознать, насколько глубоко скачивание контента из Интернета укоренилось в его ДНК, мы должны помнить, что он был представителем цифрового поколения еще до того, как стал священником.

Во время учебы в колледже в 1980-х годах Джон очень хотел смотреть телепередачи, которых не показывали в Бостоне, в том числе иностранные шоу: английские комедии и японское аниме. Впервые он почувствовал вкус к скачиванию, когда в конце 1980-х пользовался электронными досками объявлений, скачивая компьютерные игры по модему со скоростью 300 бит/с. Через несколько лет он с головой ушел в Usenet, великий интернет-ресурс, состоявший из более чем 36 тысяч дискуссионных групп. Когда популярность открытой сети web возросла, он пошел другим путем, начав увлеченно путешествовать по удаленным уголкам Usenet^. Когда скорость соединения с Сетью стала головокружительно быстрой, он начал скачивать и обмениваться аниме и малоизвестными иностранными телешоу.

Чтобы дать выход своей одержимости аниме, он стал членом нескольких фан-клубов. Когда любитель анимэ находит японский мультфильм, который не был переведен на английский, добровольцы берут дело в свои руки и самостоятельно занимаются переводом. Часто группы распространения аниме выпускают приключения в стиле фэнтези на несколько лет раньше их коммерческого выхода на Западе. Эта практика совершенно незаконна, однако японские фирмы – создатели аниме закрывают на это глаза, так как фан-клубы привлекают новых поклонников. Когда шоу получает лицензию для коммерческой продажи, настоящие фан-клубы останавливают производство и распространение материалов.

Преподобный Джон ведет меня наверх, в неприбранную спальню, которая служит ему домашним офисом. В углу, за стопками упаковок CD-R и горками безделушек, стоит его сокровище, собственноручно собранный на базе процессора Athlon XP компьютер. Преподобный Джон включает его, запускает новую программу Agent и показывает мне списки сотен телешоу, доступных для немедленного скачивания. «У меня примерно две сотни дисков с аниме, из которых я пока посмотрел только четверть, – говорит он. – Удивительно, как много всего у вас накапливается, когда появляется кабельный модем. Технологических ограничений больше нет. Единственное ограничение – нехватка времени».

Помимо дисков с аниме, у преподобного Джона есть сотня дисков, на которых записаны скачанные телешоу, такие как «Клан Сопрано» и «Клиент всегда мертв». Он подписан на HBO, так что он не заслуживает наказания, считает он. Он также скачал множество английских комедий и драм, например шпионский сериал «Привидения» и научно-фантастическое шоу «Красный карлик». Сейчас он в основном использует файлообменные сети как своего рода TiVo для бедных, видео по запросу для тех, кто не может себе позволить дорогой персональный видеомагнитофон. К примеру, он пропустил целые сезоны «24», «Медицинской академии» и «Монаха», поэтому скачал из Интернета все серии с высоким качеством в формате Supervideo CD и посмотрел пропущенные серии в летнем повторе по расписанию своей семьи, а не телесетей.

Каждый год в феврале или марте жена Джона устраивает для близких друзей небольшую домашнюю вечеринку по случаю вручения наград Американской киноакадемии, и иногда по этому случаю Джон скачивает фильмы-номинанты, еще недоступные на DVD, чтобы посмотреть их за несколько недель до трансляции церемонии вручения «Оскара». Иногда преподобный Джон создает приемлемые для детей версии DVD, которые у них есть. Его жена говорит мне: «Между сиденьями в нашем „мини-вэне“ установлен девятидюймовый телевизор с встроенным DVD-плейером. Самое неприятное – это смотреть предупреждение ФБР, трейлеры, а затем расстегивать свой ремень, поворачиваться и нажимать на кнопку Play, чтобы дети могли посмотреть фильм». Поэтому Джон копирует DVD на жесткий диск без необходимой защиты от копирования и записывает его на другой диск без предупреждения ФБР, трейлеров и кнопки Play. (Да, это тоже преступление.) «Теперь мы можем просто поставить DVD и больше ни о чем не волноваться», – говорит он.

Преподобный Джон также отыскал в Интернете решение небольшой семейной дилеммы: в одной из комнат его дома стоял видеомагнитофон, на котором его сын смотрел видеокассеты. Однако ребенок часто проводил время в большой комнате, где был только DVD-плейер. Как перенести все видеокассеты, какие есть в семье, на DVD? Пастор нашел решение в Интернете. Он скачал все фильмы и записал их на диски при помощи утилит, которые он бесплатно скачал с сайта Doom9. Теперь семья может смотреть запасные копии фильмов на DVD-плейере.

«Я понимаю, что это нарушение закона, – говорит он. Но священник не считает, что это навредит ему в Судный день. – Не думаю, что это нечестно. Мы уже приобрели эти фильмы, только в другом формате».

Все это неизбежно приводит нас к вопросу: действительно ли, как утверждает Джек Валенти, пиратство приравнивается к воровству? Грех ли это? Мы обмениваемся легкомысленными шутками по поводу вечных мук в геенне огненной, а затем переходим к серьезному обсуждению взаимоотношений цифрового медиа-контента с этикой и моралью.

Может показаться, что преподобный Джон вообще не признает закон об авторском праве, но это не так. Его церковь платит лицензионный взнос за музыку, используемую в воскресных службах, Международному христианскому обществу лицензирования [Christian Copyright Licensing International]. Записи его служб на кассетах и дисках не содержат фрагментов, защищенных копирайтом музыки и фильмов. Джон и его жена покупают больше DVD, чем многие их друзья, хотя могли бы скачать фильмы бесплатно. Он скачивает из Сети компьютерные игры, и, если они остаются на его жестком диске дольше месяца, семья покупает лицензионную версию. Он не скачивает бесплатную музыку и не заработал ни цента на скачанных материалах.

Он не делится файлами с незнакомыми людьми, хотя однажды из милосердия скачал серию «Южного парка» и записал ее на диск для друга, который пропустил шоу.

«Я бился над решением вопроса этичности, и с моральной точки зрения я стараюсь не превратиться в того, кто скачивает материал „на халяву“, – говорит он. – В сущности, я стараюсь быть честным. Я хочу быть уверенным, что не ворую деньги из кармана какого-нибудь художника. Те из нас, кто плывет в океане цифрового медиа-контента, должны постоянно спрашивать себя: соответствую ли я этому стандарту?»

Мы возвращаемся в его офис в задней части церкви, и я задаю вопрос, которого ему раньше никто не задавал: что бы сказал Иисус о файловом обмене? Он на некоторое время задумывается, а затем отвечает: «Не знаю. Когда ученики пришли к Нему и спросили, какая заповедь самая важная, он ответил: „Возлюби Господа Бога, в тебе пребывающего, всем сердцем, и всею душою твоею, и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего своего как самого себя“. И мне кажется, здесь все сводится к вопросу, воруете ли вы деньги из кармана своего ближнего. Если сердце подсказывает вам, что ваши действия нечестны или неправильны, не поступайте так».

Преподобный Джон знает, что его сан отличает его от большинства людей, использующих файлообменные сервисы. В то же время его умение пользоваться компьютером отличает его от большинства христианских священников. «Я по-настоящему взволнован цифровым разделением общества, ведь люди, не имеющие доступа к технологиям, остаются за бортом, – говорит он. – Но видимо, Конгресс больше заинтересован в том, чтобы объявить преступлением законные действия посредством DMCA и постоянного расширения закона об авторском праве, чем в том, чтобы исправить это положение». Почему, спрашивает он, не существует законного способа заплатить за то, чтобы получить доступ к телешоу через Интернет? Почему копирование фильмов для церковной службы – преступление?

К концу моего посещения разговор заходит о даркнете. Пастор уже думал над этим вопросом. «Если будет создана полностью анонимная файлообменная сеть, в которой невозможно отследить человека и отключить его от сети, многие сочтут это угрозой. Однако это будет иметь для общества и положительные стороны. Люди получат свободу слова. Доносчики смогут беспрепятственно делать свое дело. Подобная демократизация информации будет мощным ударом по любой форме подавления. – В комнату нетвердой походкой входит двухлетний сын Джона, и Джон ерошит его волосы. – В этом смысле я считаю, что это воля Божья. Когда что-то находит свое место, как можно это остановить?»

Третьего апреля 2002 года по дороге в новую исследовательскую лабораторию компании Intel, расположенную в Университете Вашингтона, Дональд С. Уайтсайд упивался чудесным сиэтлским утром. Солнце мерцало в воде залива Эллиот, вдалеке светились Каскады.

Год назад назначенный вице-президентом Intel по широкополосной связи и контенту, Уайтсайд был одной из звезд руководящего состава компании. На встречах со злобными конгрессменами с Капитолийского холма или с голливудскими управляющими в шикарных корпоративных многоэтажках он оставался экстравагантной фигурой. Уайтсайд, высокий, румяный и импозантный, с тронутыми сединой волосами и точеными чертами лица, благодаря влиянию Intel в мире технологий очень быстро стал одной из ведущих фигур в борьбе вокруг цифровых прав. Компьютеры на базе чипов от Intel изменяют современную жизнь больше, чем любой другой продукт. Альянс Microsoft – Intel, получивший название Wintel, поддерживает 90 % персональных компьютеров. Intel, с ее годовым доходом с продаж в 27 млрд долларов и шестьюдесятью тысячами служащих, является единственной компанией, чьи представители входили одновременно в группы 4С и 5С, занимающиеся выработкой технологических правил записи медиа-контента и его передачи в частные или деловые сети.

Как раз утром комиссия по расследованиям при Конгрессе собиралась выслушать Intel, а чуть позже – Amazon и Microsoft. Для двадцати старших и средних служащих юридического комитета, комитета по торговле и других влиятельных экспертных групп это заседание значило больше, чем просто пополнение национальных закромов. Это была возможность дать понять, что Вашингтон недоволен ходом прогресса в сфере хай-тек в отношении защиты фильмов и музыки от интернет-пиратства. У экспертов, чьи философские взгляды выражали идеологию обеих политических партий, не было единого мнения в отношении закона об авторских правах. Однако многие были убеждены, что у высокотехнологических компаний есть серебряная пуля, которая может раз и навсегда решить проблему интернет-пиратства. По крайней мере, если на них хорошо надавить, технические волшебники уж точно могут найти решение. Возможно, им нужен был только толчок Вашингтона. Многие из собравшихся в то утро служащих считали, что Вашингтону, скорее всего, придется вмешаться и навести порядок.

Если бы высокомерие могло течь как вино, виноделы из Сиэтла столкнулись бы с серьезной конкуренцией со стороны этой маленькой гордой делегации.[7-2]

Уайтсайд паркует свой взятый напрокат «седан» и приветствует своих гостей в самом большом конференц-зале лаборатории. В зале нет репортеров, так что все могут вести себя честно и прямолинейно. Уайтсайд включает свой ноутбук, в то время как сотрудник лаборатории соединяет его с экраном для демонстрации сделанных в PowerPoint слайдов. Уайтсайд, прилетевший из Феникса, извиняется за свой легкомысленный вид: авиалинии потеряли его багаж, и он смог рано утром найти только неподходящую по размеру рубашку.

Уайтсайд быстро перешел к демонстрации слайдов экспертам и нескольким незаметно затесавшимся сотрудникам лаборатории. Он подчеркнул позицию Intel в отношении домашних сетей. В отличие от титанов индустрии вроде Билла Гейтса и Стива Джобса, иногда теряющих связь с реальностью и предрекающих появление умных домов и жизни в стиле web и повсеместную компьютеризацию, которая проникнет во все уголки нашей жизни, Уайтсайд не хватает звезд с неба и говорит о технологических силах и императиве бизнеса, которые управляют цифровой революцией. Здесь прослеживается отчетливая тенденция: сетевой дом – более чем реальное, ближайшее будущее американского среднего класса.

Эксперты, серьезные мужчины и женщины в возрасте от двадцати до пятидесяти лет, похоже, были заворожены рассказом Уайтсайда, сопровождаемым слайдами. Эра отдельно стоящих блоков закончилась, сказал он своей аудитории. Начинается новая стадия компьютерной революции. Уайтсайд назвал ее «эрой расширенных беспроводных ПК». Это был единственный способ начать дискуссию, хотя ПК был лишь одним из компонентов новой эры связи. (Билл Гейтс называет это «бесшовным компьютингом». Хотя, мне кажется, больше подходит название «частные медиа-сети».) Но как бы они ни назывались, эти соединения заставляют служащих высокотехнологической индустрии вести диалог.

Эта тенденция глубоко затронет каждого из нас. Забудьте ту чушь, которую вы слышали о цифровых домах. Суть не в том, что, когда вы входите в комнату, сеть зажигает свет, включает музыку и наливает вам мартини. И не в том, что ваш умный холодильник говорит вам, когда у вас заканчивается молоко. Речь о новых способах обмена и использования медиа-контента, об объединении цифровой музыки, фотографий, телевидения, кино, голоса и аудио новыми умными способами, позволяющими немедленно переносить контент с одного устройства на другое с использованием универсального языка нулей и единиц. Домашняя сеть позволит вам записать фильм или шоу из Сети или с кабельного телевидения и передаст его по беспроводному каналу, так что вы сможете смотреть его по телевизору в гостиной, в машине и на катере. Направьте музыку со своего компьютера на hi-fi-динамики в большой комнате. Посмотрите по телевизору слайд-шоу из последних семейных фотографий. Мы будем класть деньги в банк, учиться готовить и советоваться с врачом по сети. Мы сможем на работе смотреть на своих близких.

И мы будем делать множество других вещей, которых еще никто не придумал.

Закладка фундамента такой сети уже происходит в домах первых приверженцев. Сотни тысяч людей подключили свои телевизоры к сети, получив возможность передавать записанные программы с цифрового устройства, расположенного в одной комнате, в другую комнату. Десятки миллионов людей купили ТВ-тюнеры, позволяющие смотреть телевизор на компьютере. Остальные записывают MP3-файлы на свой компьютер, а затем проигрывают на домашних стереосистемах. Более того, инженеры из Intel работают над ультракомпактным «кремниевым радио», которое будет установлено в углу каждого из миллиарда чипов, делая его частью беспроводного улья. Все дело в соединении.

Хай-тек-индустрия, переживающая самый значительный упадок за всю свою историю, объединилась, чтобы понять: ее спасением может стать единый, связанный с другими цифровой дом. Были сформулированы планы, установлены стандарты индустрии, пришло время реализовать идею, причем ее реализация должна быть достаточно простой, чтобы клиенты могли ее использовать, не получая ученой степени в МТИ. (The Yankee Group сообщает, что 30 % продаваемых домашних сетевых продуктов возвращаются продавцу, так как покупатель не может заставить их работать. Сложно сделать эти вещи простыми, однако технические специалисты должны определить свои приоритеты.)

Но оказывается, самой сложной частью этого нового беспроводного рынка является не проблема соединения. Самым сложным является вопрос, как позволить соединяться одним, но не давать другим. Для этого есть две причины: ни вы, ни я не хотим, чтобы частная информация – о здоровье, деньгах, покупательских предпочтениях, политических убеждениях – ускользнула в цифровой эфир. Технические гуру взялись за решение этой проблемы, пытаясь понять, как наладить общение по воздуху между вашим компьютером и стоящим в десяти метрах от него телевизором, но не позволять подключиться вашим соседям или незнакомцу с улицы. Другая причина ограничивать связь: медиа-компании и компании индустрии развлечений пытаются защитить и контролировать свои цифровые товары. В связи с этим возникают еще более запутанные вопросы. Когда клиент покупает контент, становится ли он владельцем этого контента или лишь «получает лицензию» на его часть? Какие права он имеет в отношении просмотра, использования, обмена и передачи цифровой информации внутри и за пределами своего дома? И кто должен это решать?

Уайтсайд завершил свою презентацию обсуждением пиратства. Пират может иметь много лиц: от случайно скопировавшего контент человека и любителя – до хакера, мелкого пирата и профессионального пирата. Технология, заявил он, может противостоять случайно копирующим людям, но почти не мешает злостным пиратам. Он запустил видеоклип. На экране появился фильм «Титаник» с замечательным качеством изображения и чистым звуком. «Я записал это видео, направив видеокамеру на экран телевизора в гостиной», – объявил он. Единственное дополнительное устройство, которое понадобилось, – это недорогой корректор оси времени, позволяющий синхронизировать время обновления телевизионного экрана и камеры, продающийся в любом магазине Radio Shack и использующийся для множества законных целей. Вы можете принимать законы и предписывать технические меры предосторожности, объяснил он экспертам, но заниматься пиратством будет все так же просто.

Наступила очередь представителей Конгресса. Они начали спорить с Уайтсайдом насчет вопросов технологических мандатов, защиты от копирования и цифрового пиратства. Когда-то правительство предоставило мандат на продажу неэтилированного бензина, сказал один из консультантов, так почему бы ему не предоставить мандат на технологические меры защиты индустрии контента в потребительских устройствах? Другой консультант предложил требовать от компаний внедрения технологии водяных знаков во все видеокамеры, чтобы помешать пиратам записывать фильмы. Некоторые консультанты допустили скачивание песен с использованием Napster, другие осудили то, что считали необузданным интернет-пиратством, развитие которого стимулируют технологические компании. Несколько представителей Конгресса высказались в поддержку консультанта, который назвал телевизионные V-чипы великим успехом. Уайтсайд парировал удары, убеждал, обхаживал и обучал своих гостей. Старший консультант при сенаторе-демократе сказал мне позже: «Встреча в Intel была самой интересной».

Когда встреча уже подходила к концу, Уайтсайд указал на драгоценный портфель с DVD, которые он записал у себя дома несколько месяцев назад. Он поставил фильм на своем ноутбуке и остановил его на первом кадре. Пришло время поговорить по душам.

Уайтсайд рассказал, как появились эти домашние DVD. Его девятилетний сын Тимми играл в детской лиге Pop Warner за команду «Тайфун», и Уайтсайд провел лучшую часть футбольного сезона, снимая своего сына на цифровую камеру. Уайтсайд отобрал лучшие моменты, скопировал их на компьютер и взялся за создание цифрового шедевра. «Я использовал одну программу, чтобы скопировать с DVD несколько секунд фильма „Руди“, – рассказал он. – Это была сцена перед финальной игрой сезона Notre Dame, в которой семья приветствует Руди, когда он выходит на поле. Затем я вставил несколько отрывков из фильмов NLF, в которых профессиональные игроки танцуют после тач-дауна, и добавил звук: песню „Who Let the Dogs Out?“. Я склеил все это с видеозаписью моего сына и получил домашнее видео, которое смотрят в большинстве домов. Когда к нам приходят родственники или другие игроки футбольной команды, мы включаем фильм и веселимся. Добавленные сцены и музыка действительно придают записи жизни».

Оставалась только одна проблема. «Оказалось, что, сделав это, я нарушил DMCA. Я использовал программу DeCSS, чтобы обойти шифрование и получить доступ к сценам фильмов с DVD, которыми я владею, – рассказал консультантам Уайтсайд. – Конечным продуктом является DVD, который я не распространяю и не продаю, однако он считается вторичным произведением по закону об авторском праве».

Ни один из представителей Конгресса, к свой чести, не выхватил мобильный телефон, чтобы позвонить генеральному прокурору. (Когда я описал фильм Уайтсайда Джеку Валенти, он сказал: «Он нарушает федеральный закон»).

Программа DeCSS была разработана пятнадцатилетним норвежцем Йоном Йохансеном в 1999 году, чтобы вскрывать цифровую защиту DVD, и получила широкую популярность с момента своего появления в Сети.[7-3] (Йохансен написал код, который позволял проигрывать DVD на компьютере, на котором установлен Linux. Он сказал мне, что его оригинальный код был за несколько лет скачан, наверное, миллион раз и столько же раз использован в программах для копирования DVD.) Власти размахивали DMCA, как дубиной, угрожая применить его против любого, кто использует, распространяет или даже дает ссылки на программы вроде DeCSS. Человек, нарушивший закон впервые, облагается административным штрафом в размере до 2500 долларов; если нарушение было умышленным и имело своей целью получение прибыли, штраф возрастает до 500 000 долларов, кроме того, нарушителю грозит пять лет тюрьмы. Уайтсайд говорит, что не подозревал, что нарушает закон, и никогда не делал этого с тех пор.

Целью показа фильма была не демонстрация технических возможностей, а реальный пример того, как любовь Вашингтона к законодательным решениям может помешать развитию цветущего рынка инноваций. «Это именно то захватывающее творчество потребителей, которое должно быть разрешено, – утверждает он. – Я не говорю, что у нас есть все ответы. Должен ли я пытаться получить права на то, чтобы использовать десять секунд из фильма „Руди“ в домашнем видео, или это считается добросовестным использованием? Должен ли я платить за каждую секунду? Я не знаю. Но я знаю, что мы должны найти способ позволить потребителям заниматься творчеством, не нарушая закон.

Для меня этот эпизод стал прекрасной возможностью поставить вопрос: должен ли закон о защите авторских прав разрешать это? Должны ли подобные действия, согласно DMCA, считаться криминальными? Или творческое, высокотехнологичное общество и законодатели должны объединиться и попытаться стимулировать развитие этого нового образа действий?»

Создатели законов об авторских правах думали о потребителях. Но что происходит, когда публика начинает не только потреблять медиа-контент, но и создавать его? Когда мы используем отрывки и цитаты, заново создаем медиа-контент и обмениваемся им в новой культуре взаимодействия, закон и наша цифровая жизнь расходятся из-за ускорения технологического отрыва.

В прошлом году одним из самых популярных видео в Интернете был политический мультфильм «Эта страна», в котором вышучивались кандидаты в президенты Джордж У. Буш и Джон Керри. Эту flash-анимацию скачали более 10 миллионов людей, она была показана на нескольких сетевых и кабельных каналах. Создатели мультфильма, братья Грег и Эван Спириделис, использовали в качестве саундтрека классическую мелодию Вуди Гатри 1949 года «This Land Is Your Land». Музыкальный издатель The Richmond Organization, которому принадлежат авторские права на эту работу, грозит предъявить братьям иск, если не будет прекращен публичный показ фильма. (Подобные нападки на свободу слова, вероятно, напугали бы Гатри.) Угроза была отозвана после того, как детективы EFF выяснили, что песня уже стала общественным достоянием.

«В прежние времена о нарушении закона об авторском праве беспокоился Дэн Рэзер[55], а не среднестатистический Джо, – говорит Джонатан Зиттрейн, один из основателей гарвардского Беркмановского центра Интернета и общества [Berkman Center for Internet & Society]. – Произошли изменения: Интернет дал нам возможность стать издателями. Теперь культура копирайта столкнулась с культурой демократических медиа».[7-4]

Конгресс полагал, что обновил копирайтное законодательство, внеся в 1974 году большие изменения в закон. В новом законе говорилось о добросовестном использовании, которое позволяет обществу использовать охраняемые авторским правом материалы без специального разрешения, например с целью комментария, критики или пародии. Но уже через несколько лет возникли новые интересы, касающиеся записи цифровых аудиокассет, архитектуры чипов, спутникового вещания, персональных компьютеров и компьютерных сетей. Наступила цифровая эра. В 1985 году Конгресс обратился в свое Управление технологических оценок [Office of Technology Assessment] с просьбой изучить эти вопросы. Более чем через год слушаний, изучения свидетельств, исторического анализа и независимых исследований двухпартийный центр выпустил трехсотстраничный отчет «Права на интеллектуальную собственность в век электроники и информации».

«Чем глубже мы копали, тем больше убеждались, что применение копирайта в отношении цифровых медиа затруднительно. Он вообще не работает, – рассказывает мне один из авторов отчета, Роб Кост.[7-5] – Копирайт должен был защищать авторство в любой форме, и все же все эти служащие звукозаписывающей индустрии, компьютерной индустрии и киноиндустрии входили в зал заседаний с намерением запретить или строго контролировать эти новые формы цифрового самовыражения».

Кост вспоминает, как сотрудники управления провели мысленный эксперимент: «Это было в 1986 году, когда Интернет еще был Arpanet. Мы сказали: предположим, это сеть, по которой я могу передать симфонию Моцарта двум своим друзьям, и каждый из этих двух друзей раз в пятнадцать минут передавал бы эту симфонию двум свои друзьям. Простые вычисления показывают, что в этом случае уже через восемь часов копия симфонии будет у всех людей в мире.[7-6] Как вы будете с этим бороться?»

В заключении отчета управления было сказано, что с точки зрения возможности правоприменения и логичности закона поддержка традиционного копирайта в цифровую эпоху в дальнейшем невозможна. В Конгрессе отчет не вызвал особого интереса. Кроме того, он подвергся публичным нападкам со стороны индустрии звукозаписи и компьютерных гигантов вроде IBM.

Кост, позже ставший советником по праву в Prodigy (сейчас он занимается бизнесом в Нью-Йорке), похоже, был заметно разочарован тем, что Конгресс издал в 1990 году множество законов, противоречивших объективным рекомендациям, данным в отчете: «Дело в том, что законы покупаются и оплачиваются спонсорами кандидатов в Конгресс. Ничего похожего на честные, ориентированные на общественный интерес исследования. Все сводится к вопросу: какой лоббист сможет мне помочь?»

К середине 1990-х стало понятно, из-за чего так нервничали развлекательные компании. Музыкальная индустрия, голливудские студии и издательства видели в Интернете главную угрозу своим моделям распространения товара. Возможность неограниченного копирования плюс распространение по всему миру за бесценок означали, что люди могут скопировать с диска музыку, фильм или книгу и осушить потоки дохода. Поэтому на Капитолийский холм обрушился легион лоббистов. В 1998 году, после нескольких месяцев активных переговоров и «выкручивания рук» всеми заинтересованными сторонами (но не обществом!), Конгресс ввел имеющее наибольшие последствия дополнение к закону о защите авторских прав.[7-7]

DMCA, главный федеральный закон, управляющий онлайновым использованием контента, пошел гораздо дальше, чем предшествовавшие ему меры. Он эффективно превратил программный код в закон, объявив вне закона любую попытку обойти защиту от копирования электронного медиа-контента. Если вы это сделаете, попадете в тюрьму или на вас подаст в суд правообладатель.

По новому слову цифрового протекционизма закон о защите авторских прав запрещает не только копирование, но и полный доступ к купленным продуктам, таким как DVD, CD, электронная книга или программное обеспечение.[7-8] Владельцы контента получили эксклюзивное право контролировать свои материалы посредством кода при поддержке федерального закона.

Вместе с новым законом Голливуд получил тот конец истории, который ему был нужен: герметичный купол законов над своими товарами.

Когда президент Клинтон подписал DMCA в 1998 году[7-9], законодатели думали, что им удалось выработать компромисс, который положит конец кипящей вражде между всеми партиями в войне за копирайт, сохранив традиционные права общества, такие как добросовестное использование. «Когда говоришь с людьми из Конгресса, видно, что никто из них не ожидал, что меры по предотвращению обмана помешают добросовестному использованию, – говорит Джо Краус из DigitalConsumer.org.[7-10] – И все же суд говорит: жаль, но DMCA бьет добросовестное использование, и, если вы взломаете защиту от копирования на цифровом носителе, вы автоматически становитесь преступником».

DMCA не просто стряхнул пыль с копирайта и обновил его, сделав пригодным для цифрового века, – он в корне видоизменил существовавшую веками договоренность об авторских правах, согласно которой создатели и публика имеют примерно равные права. Как сказал об этом один обозреватель: «Критические ограничения и исключения закона об авторском праве противостоят воровству, заложенному в самой структуре медиа».[7-11]

Новым тревожным знаком является то, что закон избрал партнером государства технологии. Раньше мы могли играться с продуктом, за который заплатили, дома – сейчас же это невозможно. Раньше преподаватели, журналисты, исследователи и критики могли положиться на добросовестное использование, чтобы получить доступ к произведениям культуры, – теперь это не так.[7-12]

В Christian Science Monitor так описали новую реальность запретительной культуры: «Возможно, уже через несколько лет американец не сможет скопировать с диска песню, посмотреть самолично записанный DVD дома у друга и хранить копию телешоу дольше одного дня».[7-13]

Уже сейчас зрители не могут пропустить трейлеры на некоторых DVD и вынуждены терпеть пять минут рекламы. Мы не можем переместить в свой MP3-плейер музыку с некоторых дисков, содержащих защиту от копирования. Публике пришлось принять «системы доверия» [trusted systems], которые не допускают незаконного использования медиа-контента и создают вселенную «платы-за-просмотр». По правилам этой новой системы свободы, которыми мы так долго наслаждались (возможность показать статью другу, резервное копирование файлов, сохранение материала для последующего использования), становятся незаконными, если имеют место в онлайне без разрешения владельца авторских прав. Как если бы вам пришлось обращаться за разрешением каждый раз, когда вы хотите почитать книгу, стоящую на вашей полке.

«Спор идет о том, сможет ли индустрия контента использовать подкрепленные силой закона технологии для контроля над тем, что вы делаете с принадлежащим вам контентом, – говорит президент группы общественного интереса Public Knowledge Гиджи Сон. – Когда вы покупаете DVD или электронную книгу, владелец контента может постановить, как вы будете ее использовать. (Одной из первых электронных книг был учебник, срок действия которого истек в конце семестра, и его стало невозможно прочесть, поэтому студентам не удалось его перепродать.[7-14]) До сегодняшнего дня в индустрии контента никогда не существовало постпродажного контроля. Вас пытаются убедить, что все дело в пиратстве и пиринговых сетях, но пиратства это почти не касается».

До настоящего момента DMCA иногда использовался федеральными прокурорами. В связи с нарушением закона было возбуждено несколько уголовных дел. Но это не относится к нашему вопросу. К нашему вопросу относится страх.

Я не могу назвать фамилию преподобного Джона, так как его могут подвергнуть разорительным штрафам и тюремному заключению. Уайтсайд больше не создает попурри из домашних кадров и отрывков голливудских фильмов. Миллионы людей используют программы-рипперы, чтобы «вскрыть» DVD: сделать резервную копию или проиграть фильм на компьютере под Linux – однако такое использование считается преступным, и почти никто не станет открыто говорить о том, что использует подобные инструменты.

Индустрия развлечений каждый год посылает тысячи предписаний о прекращении противоправных действий студентам, университетам, корпорациям и поставщикам интернет-услуг, грозя крупными штрафами за нарушение DMCA, если охраняемые авторским правом работы не будут убраны с глаз публики. Подобной тактикой «сильной руки» мог бы восхититься сам Тони Сопрано.

К примеру, осенью 2003 года в Сети появились внутренние записи крупнейшего национального производителя электронных машин для голосования Diebold Election Systems. Кто-то «стянул» пятнадцать тысяч электронных писем и записей, в которых шла внутренняя дискуссия о программном обеспечении и «дырах» в безопасности в тридцати трех тысячах машин, произведенных компанией. Служащие Diebold знали об уязвимости системы, но не слишком трудились над ее устранением. Студенты Гарварда, МТИ, Свортмора и более двенадцати других колледжей решили, что эта информация была достаточно важной для публичного оглашения, особенно в свете агрессивной политики сбора средств Diebold в поддержку Джорджа У. Буша на президентских выборах 2004 года.

Через несколько дней после публикации записей адвокаты Diebold выразили недовольство «разрушительными» письмами, требуя исполнения DMCA. Тактика сработала. Практически во всех случаях письма были немедленно убраны из Сети.[7-15] По своему эффекту DMCA стал практически актом о государственной тайне, инструментом цензуры. Как пишет New York Times, «вопрос о том, имели ли право студенты публиковать записи, естественно, спорный. Благодаря DMCA их голос можно заглушить без реальных исков, публичных слушаний, судей и других атрибутов обычного процесса».[7-16] Так как студенты продолжали настаивать на своем, а компания получила много негативной рекламы, Diebold уступила и позволила вернуть записи в Сеть. Однако для сторонников свободы слова в Сети этот эпизод стал мрачным напоминанием о силе DMCA.

Ломанн из EFF говорит, что DMCA и законы о нарушении копирайта сделали незаконными действия, обычные для множества людей: «Меня беспокоят законы, превращающие в преступников десятки миллионов американцев, которым студии и звукозаписывающие компании в любой момент могут предъявить иски. Меня беспокоит любая страна, в которой множество людей можно по любой причине, удобной обвиняющей стороне, в любой момент привлечь к ответственности. Закон о защите авторского права ведет нас именно в этом направлении».

Коллега Ломанна по EFF Кори Доктроу предупреждает, что в сочетании с защитой от копирования следующего поколения DMCA практически наверняка помешает проявлениям совести у «стукачей», таких как Дэниэл Эллсберг, «стянувший» бумаги Пентагона, три женщины, которые выступили против WorldCom, Enron и ФБР и были названы журналом Time людьми 2002 года.[7-17] Подобные действия могут стать затруднительными или просто невозможными в эру цифровых замков. Новые технологии защиты от копирования позволят компаниям и частным лицам решать, можно ли передавать, сохранять, распечатывать или копировать их электронную почту, записки и другие цифровые документы – все это будет происходить под угрозой санкций в соответствии с DMCA.

Разумеется, у DMCA есть и положительная сторона. И мелкие и крупные компании поддержали его потому, что он устанавливает правила для медиа-контента в цифровом веке. Однако меры против мошенничества, предписываемые DMCA, имеют непредусмотренные, далеко идущие последствия, выходящие за рамки того, чего намеревался добиться Конгресс.[7-18]

В 2001 году студент Фелтен из Принстона принял вызов индустрии звукозаписи, решив взломать ее новую систему защиты музыки. Но когда он объявил, что он и команда студентов взломали систему и собираются рассказать о своих находках на научной конференции, RIAA ответила, что, если они это сделают, ее члены могут подать на них в суд за нарушение DMCA. Из-за бурного протеста общества RIAA изменила свое мнение. В 2002 году Hewlett-Packard прибегла к DMCA, пригрозив подать в суд на группу исследователей, которые сообщили об уязвимости операционной системы HP Tru64 Unix. После появления критики в прессе HP уступила. В 2003 году студент Принстона Джон Алекс Лейдерман объявил на своем сайте, что научился вскрывать защиту от копирования на музыкальных CD, удерживая нажатой клавишу «Shift». (Ай!) Производитель программного обеспечения SunnComm сначала заявил, что планировал подать на него в суд за нарушение DMCA, но затем отказался от своих слов.[7-19] В частном секторе все компании – от производителя дверей для гаража до производителей картриджей с чернилами – используют DMCA, чтобы подавить конкуренцию на рынке.

В середине 1990-х годов профессор права из американского университета Питер Яши основал Коалицию цифрового будущего [Digital Future Coalition], большую группу академиков, библиотекарей, потребителей и коммерческих торговых ассоциаций, призванную участвовать в составлении DMCA, так как мнение этих групп до сих пор не учитывалось. Яши говорит: «Вместо того чтобы служить для борьбы с пиратством, DMCA все больше превращается в инструмент борьбы с конкурентами в руках самых богатых и могущественных институтов в индустрии контента. Его использовали для обеспечения правовой инфраструктуры для вездесущей модели распространения „оплата-за-использование“. Возможно, это произойдет не сразу, но я уверен, что DMCA подвергнется редакции, потому что этот безумный закон не может существовать долго».

Первое уголовное дело по нарушению DMCA началось 17 июля 2001 года, когда ФБР по наводке Adobe Systems арестовало Дмитрия Склярова, прилетевшего на компьютерную конференцию в Лас-Вегас.[7-20] Программист и доцент МГУ Скляров написал для своего российского работодателя, фирмы «Элкомсофт», программу, которая позволяла владельцу eBook Reader от Adobe снять защиту от копирования с книги в формате PDF. (Программа работала только с законно приобретенными электронными книгами.) У читателя может быть масса серьезных причин желать обойти ограничения Adobe. Слепой читатель мог использовать декодировщик от «Элкомсофт», чтобы «скармливать» книги синхронизатору речи. Другие люди хотели скопировать купленную электронную книгу с ПК на ноутбук или читать книгу на компьютере под Linux. Некоторых пользователей раздражали правила, не позволяющие копировать или распечатать отрывок из книги, являющейся общественным достоянием, например из книги «Алиса в стране чудес» Льюиса Кэрролла, написанной в 1865 году, «Миддлмарч» Джордж Элиот, написанной в 1873 году, или «Политики» Аристотеля. Согласно DMCA, все это было незаконно.

После того как власти предъявили Склярову обвинение, в газетах стали появляться сообщения о том, что преследование человека, написавшего программу, являющуюся полностью легальной в России, где она была создана, неуместно. (В конце концов, в России и Германии незаконны зашифрованные книги e-book.) Скляров, отец сына двух с половиной лет и трехмесячной дочери, провел несколько месяцев в тюрьме, прежде чем демонстрации технических активистов против применения DMCA побудили Adobe отозвать свои обвинения. Скляров был выпущен в обмен на свидетельство на суде по поводу его компании, который завершился оправдательным приговором.[7-21]

Конечно, не одна Adobe игнорирует добросовестное использование и общественное достояние в сфере электронных книг.

В 2004 году вы могли купить электронную версию конституции США в формате Microsoft Reader, снабженном защитой от копирования, не позволяющей вам распечатать текст.[7-22] Обход подобных ограничений является незаконным.