Дееспособная нравственная элита, или Кто будет модернизировать Россию?

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Дееспособная нравственная элита, или Кто будет модернизировать Россию?

Реальное противостояние, от которого зависит будущее страны не социальное, а этическое, мировоззренческое. В центре – вопрос о новых правилах жизни во всех ее аспектах и проявлениях.

Важнейший вопрос – качественная смена элит.

Дважды в истории России этот фактор недооценивался (1917 г. и 1991 г.). Союзники по антивластной коалиции думали, что свергнуть режим важнее всего, а дальше будет видно. Но оказывалось, что после свержения режима наступал хаос. Люди это помнят, – это уже в генетической памяти россиян, – и инстинктивно избегают такого сценария.

Люди понимают, что власть – это значительно большее, чем Путин и его окружение. Это довольно большой по численности и уже устоявшийся по своему персональному составу слой бизнеса и чиновников, которые владеют собственностью и распоряжаются ею. Если не изменить персональный состав властного класса или не заставить его вести себя по-новому, то свержение Путина ничего не изменит.

Люди чувствуют, что и существующая власть, и значительная часть оппозиции одинаково аморальны и не заслуживают доверия. Больше того, люди вообще не видят вокруг себя ни партий, ни организаций, которые представляли бы собой силу и в то же время заслуживали доверия с точки зрения честности и порядочности. Это наиболее трагическое следствие преступлений в ходе реформ 90-х годов. Отсюда ощущение, что перемена персон во власти ничего не изменит. И, если заглянуть дальше, неверие в будущее России.

Эти же факторы обесценивают, затрудняют многие полезные и даже необходимые политические шаги, как, например, созыв Учредительного собрания.

Люди не поверят в эти шаги, будут считать их декоративными и бессмысленными, поскольку, по их мнению, собственность и, следовательно, реальная власть остаются в тех же руках, что и сейчас.

Режим держится у власти потому, что нравственный климат, господствующий в стране, способствует этому. У судей, выносящих несправедливые приговоры, у членов избиркомов, вбрасывающих в урну поддельные бюллетени, никто не держит пистолет у виска. Да, власть понуждает их к этому, но они и сами охотно идут на это, так как не видят в таких действиях ничего позорного. В фальсификации истории, в пропаганде милитаризма, в науськивании одной части россиян на других участвует огромное количество людей. Они делают это по нескольким причинам:

? они сами согласны с моралью «цель оправдывает средства»;

? окружающие их люди не осуждают такую мораль;

? в обществе распространились безграмотность, невежество, незнание истории, и это больше не считается стыдным, поведение власти не шокирует людей, не вызывает отвращения, нетерпимые друг к другу и к чужому мнению люди, тем не менее, вполне терпимы к политическому хулиганству, грубости, унижению личности (чужой), к клоунским выходкам, примитивным шуткам, архаичному восприятию мира;

? люди готовы тратить свое время и свою энергию на выражения протеста, на вражду, на праведный гнев, но любая позитивная цель, любое созидательное предложение вызывает только неверие, насмешки.

Особенно разрушительной чертой сегодняшнего нравственного климата является неверие, что можно достичь благополучия честным трудом, отсутствие уважения к труду, трудовой этики, привычка решать житейские, бытовые вопросы с помощью взяток. Поэтому важнейшая часть предлагаемого нами альтернативного курса – смена этических установок. Точно так же, как в политике самым главным индикатором должно стать различие между правдой и ложью, между воровством и честным служением, – так и в повседневной бытовой, экономической жизни необходим возврат к тем ценностям, которые веками культивировались прогрессивными классами дореволюционной России: к этике ремесленника, который гордится своим продуктом и отвечает за его качество; к этике крестьянина, сельского производителя, чей труд в России всегда считался священным; к этике предпринимателя, банкира, для которого невыносима сама мысль об обмане, о невыполненном обещании.

Именно возрождение трудовой и предпринимательской этики должно стать основой образования и патриотического воспитания. Мы противопоставляем это тому пониманию патриотизма, которое насаждается властью и заключается в культе силы, милитаризме, в восхищении «гениальными вождями».

Поэтому движение за переоснование государства начинать надо с широкого общественного движения за:

? нравственность не чужую, а свою собственную;

? воспитание культуры поведения и уважения к человеку;

? культ знания, образованности, свободомыслия;

? возрождение традиций российской интеллигентности – как светской, так и основанной на искренней религиозности;

? возрождение трудовой и предпринимательской этики.

Выдвижение на первый план общественной, политической, государственной жизни дееспособной элиты предполагает появление новых лидеров, не замешанных в подлостях, лжи, воровстве. Впрочем, это не обязательно стопроцентная «смена кадров». Главное – коренное изменение приоритетов, ценностей, ориентиров, стиля работы и жизни.

Нужно показать и власти, и всей стране, что противники проводимой политики – не специфические узкие группы (люди, ностальгирующие по советскому прошлому, либо, напротив, считающие себя «продвинутым» европейским меньшинством в отсталой «совковой» стране). Надо показать, что основа протеста– те, кто объективно являются базой российской государственности – энергичные, активные, нацеленные на успех и, одновременно, чувствующие свою ответственность за страну и людей.

В последнее время ярко о себе заявили люди, которые хотят свободы для себя и для страны и не разделяют эти «понятия». Это пока главный результат кампании гражданского протеста. Люди начинают понимать, что без разговора о том, в какой стране мы живем, невозможна личная свобода, самостоятельность, опора на собственные силы. Все это постоянно будет под угрозой, если государство устроено так, как сейчас, и правила жизни такие, каковы они сейчас. Таких понимающих людей может быть много, потенциально гораздо больше, чем участников самых многочисленных из протестных митингов. У нас относительно однородное по уровню образования, ментальности общество. Главное – чтобы оно поверило в возможность коренного изменения приоритетов, в то, что здесь, в России, сегодня можно обустроить жизнь по-человечески.

Тогда на первый общественный план и выйдет элита, способная претендовать на моральное лидерство, в основе которого нечто гораздо большее, чем обличение жуликов и воров, находящихся у власти.

Основа реального морального лидерства, которое нужно современному миру и России как его большой и важной части, – репутация.

Другие необходимые качества – вера в страну и способность видеть ее перспективу в современном мире[221].

Бесценную помощь обществу в обретении нравственных приоритетов и выдвижении новой элиты могла бы оказать Церковь. Церковь, вызывающая уважение и доверие, может стать естественной площадкой для объединения порядочных людей. На церковной площадке могут возникать достаточно сильные объединения граждан, и со временем они превращаются в политическую силу, – не теократическую, а просто имеющую твердые моральные принципы.

Еще классики русского либерализма (Бердяев и др.) указывали, что попытки построить справедливое демократическое общество без духовной опоры на истинно христианские ценности и христианское понимание свободы обречены на неудачу.

Оппозиция еще даже не поняла, какой огромный ущерб нанесла власть, лишив нас в данный момент возможности сотрудничать с церковью. Союз церковного руководства с властью возмущает оппозиционную часть граждан. В своем возмущении многие переходят разумные границы. Церковь, защищаясь, просит поддержки у властей и получает ее; в ответ ей приходится еще дальше идти по пути «помазания» власти.

Получается порочный круг. Ради духовного возрождения России этот круг должен быть разорван. Серьезная партия сегодня обязана понимать данную проблему и предлагать пути ее решения. Мы надеемся, что внутри Церкви произойдет обновление, – не в смысле догматического раскола, а в том, чтобы потребовать от власти начать процесс восстановления истинной легитимности. Только в этом случае Церковь сможет по-настоящему включиться в работу по духовному возрождению нации, а ее участие, с нашей точки зрения, просто необходимо.

Активная оппозиционная часть общества со своей стороны могла бы сделать следующее.

В России еще с позднесоветских времен существует традиция интеллигентского индивидуального духовного поиска.

Этот поиск имеет черты диссидентства, поиска альтернативного образа жизни, который позволяет «не сотрудничать со злом» в лице власти.

До сих пор подобный поиск вел людей к внутренней эмиграции, к обособлению. В отличие от той же Европы, США, Индии, такие духовные эмигранты не пытались направить свою энергию в сторону объединения, в сторону общественно-политической активности, в сторону защиты экономических и других интересов наиболее обездоленных слоев населения (включая защиту тех, кто подвергается политическим гонениям).

Задача демократических сил – сподвигнуть таких людей к общественной активности, опираясь при этом на умную, прогрессивную, либеральную часть священников и прихожан.

Именно так мы видим возможное сотрудничество с Церковью.

Если режим соблазнил часть церковных иерархов обещанием государственной поддержки и в обмен за эту поддержку лишил РПЦ независимости, то мы – демократические силы – должны предложить ей повторное освобождение от государства и сотрудничество на этой основе.

В этой линии – альтернатива сегодняшней, тупиковой и разрушительной ситуации, но в ней, надо отметить, нет ничего революционного. Это продолжение традиции как митрополита Филиппа Колычева, видевшего свой долг в защите русских людей от потерявшей моральные ориентиры власти, так и Поместного собора 1917–1918 годов и избранного им патриарха Тихона. Это Собор, а никакие не большевики, поставил и активно обсуждал вопрос о реальном отделении Церкви от государства, ее жизни в условиях настоящей независимости. Жизнь эта не обещала быть простой, но необходимость ее устройства представлялась тогда очевидной, так же как в политике очевидным представлялось демократическое обустройство общества, начинающееся с Учредительного собрания.

Нам такая политическая позиция позволяет обозначить свою линию как христианско-демократическую в противовес принципу территориализма и включения Церкви в корпоративное государство как подчиненной структуры.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.