9. Нравственная политика — реальная основа настоящей политики

9. Нравственная политика — реальная основа настоящей политики

9.1. Почему псевдоисторические исследования и «исторические романы»

в толпо-“элитарном” обществе подменяют историческую науку

В каждую историческую эпоху на описанную выше нравственно-психическую подоплёку общества накладываются конкретно-исторические обстоятельства и множество событий, которые придают эпохе своеобразие. Это фактологическое своеобразие разных эпох изучает история и политология. Реконструкцией же нравственно-психической подоплёки событий прошлых эпох эти науки не занимаются. Этим обстоятельством, свойственном только библейской цивилизации, в полной мере воспользовались специалисты из МГУ -математики по профессии — А.Т.Фоменко и Г.В.Носовский, которые в период перестройки создали целую серию псевдоисторических как бы исследований, где конкретные исторические личности, в большинстве своём носители демонического типа строя психики, к тому же ещё по воле авторов оказались лишёнными персональной нравственно-психологической подоплёки. Превратившись в безликие «куклы», они легко были упакованы авторами в “Новую хронологию” [34].

Однако, у этого явления есть и другая сторона. Поскольку в обществе есть востребованность на освещение этой проблематики, то в литературе существует жанр «исторического романа», в котором писатели в канву реальных исторических событий вводят вымышленных ими персонажей, а также пытаются умозрительно реконструировать нравственность и психологию реальных исторических личностей прошлого. С появлением кинематографии жанр «исторического романа» продолжил себя в культуре как одно из направлений киноискусства.

И именно в силу того, что людям более значимо понимать нравственно-психическую подоплёку действий своих современников в обстоятельствах реальной жизни наших дней, а историческая наука об этом сказать почти что ничего не может, то представления людей о прошлом общества во многом формируются не исторической наукой, а «историческими романами», «историческими кинофильмами», а в пореформенной России ещё и псевдоисторическими исследованиями, через которые «закулиса» пытается воздействовать на общество на уровне второго — хронологического — приоритета обобщённых средств управления-оружия.

9.2. Содержательная сторона настоящей политики

И здесь мы должны вспомнить два афоризма В.О.Ключевского [35], одного из наиболее здравомыслящих историков Российской империи конца XIX — начала ХХ века. Афоризм первый:

«Закономерность исторических явлений обратно пропорциональна их духовности».

В современном научном мировоззрении «закономерность» — осознанная основа предсказуемости течения потока событий и развития тех или иных явлений. При этом «предсказуемость» понимается большей частью в предельно узком смысле, как 100-процентно гарантированная повторяемость какого-то явления при повторяемости определённых условий. Соответственно, непредсказуемость — отсутствие 100-процентно гарантированной повторяемости.

Иными словами исторические явления тем более , чем «выше духовность» их участников. Однако, соглашаясь с высказанным В.О.Ключевским утверждением, интуитивно ощущая его правильность, следует помнить, что вопрос о «мере духовности» в обществе решается субъективно — сообразно и соразмерно духовности того, кто выносит по нему определение.

По сути же приведённый афоризм В.О.Ключевского указывает на обусловленность потока политики, которая с течением времени становится историей, нравственно-психической подоплёкой общества. И если нравственно-психическая подоплёка общества остаётся неизменной или медленно изменяется в пределах какого-то одного определённого качества, то оказывается справедливым второй афоризм В.О.Ключевского:

«Мы гораздо более научаемся истории, наблюдая настоящее, чем поняли настоящее, изучая историю. Следовало бы наоборот».

Иными словами, мы, наблюдая в настоящем нравственно-психические типы людей в действии воочию, можем умозрительно реконструировать нравственно-психические типы людей прошлого, и на этой основе более адекватно понять свершившуюся историю. А замечание В.О.Ключевского о том, что следовало бы наоборот», — подразумевает, что:

Текущая политика в интеллектуально нормальном обществе должна строиться на основе выявления нравственно-психических типов, имеющихся в обществе, и стратификации общества в соответствии с ними.

Но это по существу подразумевает, что, поскольку политика невозможна без целеполагания, то:

Политика должна быть определённой не только в смысле определённости намечаемых к достижению статистических показателей, характеризующих экономику, образование, здравоохранение и т.п. и средств достижения такого рода целей; политика должна быть ПРЕЖДЕ ВСЕГО ПРОЧЕГО определённой в смысле изменения общества с течением времени по показателям его стратификации (распределения людей) по нравственно-психическим типам, т.е. по типам строя психики.

Эффективность всей прочей политики (хоть в смысле развития общества в русле Промысла, хоть в смысле приведения его к деградации, невольничьей зависимости от каких-то политических сил или самоуничтожению) определяется тем, насколько вся прочая политика согласуется и поддерживается политикой нравственно-психического характера.

* * *

Но к сожалению В.О.Ключевский в конце XIX века не раскрыл содержание приведённых и других своих — подчас очень глубоких — афоризмов [36] в аспектах обязательных для психологии как науки; а психологи, со своей стороны, в ХХ веке как личности оказались мелкими демонами и зомби и до рассмотрения психологической подоплёки истории и текущей политики не поднялись, занявшись проституцией в области «пиара» на потребу непрестанной суеты вокруг политики претендентов в «исторические личности».

В нашем понимании В.О.Ключевского от явного введения психологии в предметную область истории удержали его собственные внутренние страхи, поскольку ступи он на этот путь — он оказался бы в конфликте и с имперской государственностью, и с государственной церковью [37] империи, и с международным масонством (о котором он как историк не мог не знать и в деятельности которого, как сообщают некоторые публикации, соучаствовал); оказался бы в конфликте более глубоком, чем тот, в который вступил Л.Н.Толстой [38].

Прежде всего ему пришлось бы указать Церкви и государственности империи на то, от чего они уклонились и к чему людей призывал Христос:

«Закон и пророки до Иоанна; с сего времени Царствие Божие благовествуется и всякий усилием входит в него» (Лука, 16:16).

И соответственно цели и содержание политики Церкви (как общественной организации) и государственности (как общественного института) должны лежать в русле этой заповеди, выражая её в жизни.

В противном случае ни та, ни другая не выполняют своего нравственно-этического долга ни перед Богом, ни перед людьми, от чего также предостерегал Христос: «5. И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. 6. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. 7. А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своём будут услышаны; 8. не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чём вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него» (Матфей, гл. 6). Т.е. не дoлжно подменять молитву — сокровенное общение личности с Богом в осмысленном по Жизни диалоге — показной безупречностью в соблюдении принятых церковью ритуалов. Но если это реально происходит в обществе, то на все сетования людей о бедственности и неблагоустроенности их жизни (каждого из них и обществ в целом) дал ответ ещё Христос:

«Что вы зовёте Меня: Господи! Господи! — и не делаете того, что Я говорю?» (Лука, 6:46, знак вопроса в цитируемом тексте отсутствует).

Поскольку в Концепции общественной безопасности прямо и недвусмысленно утверждается, что Церкви имени Христа несут не учение, данное через Христа Свыше, а его подмену, сотворённую «мировой закулисой» в первые века нашей эры [39], то для воцерковленных (в смысле веры не Богу, а в ритуальную и вероисповедальную традицию церкви), — это повод для того, чтобы бездумно и по существу бессодержательно упрекать сторонников КОБ в сатанизме и вероотступничестве. Но не лучше ли им было заняться выяснением своих личностных взаимоотношений с Богом, церковью и другими людьми?