Меры по ограничению внутренней этнической миграции

Меры по ограничению внутренней этнической миграции

Крайне важно ограничить экспансию клановой экономики в иные регионы РФ, и прежде всего в соседние с северокавказскими республиками края и области. Важно – с точки зрения интересов как «русских» регионов, так и самих кавказских республик (по причинам, изложенным выше, – вывод ресурсов вовне является одной из причин эскалации нестабильности и консервации отсталости).

Сегодня наблюдается масштабная экспансия северокавказских этнических сообществ, с опорой на элиты северокавказских республик, в Ставропольском крае. Возникает множество конфликтов (социально-экономических, имущественных, бытовых), растет недовольство местного населения (со стороны как русского населения, так и традиционно сильных в регионе диаспор – армянской, греческой и др.). С аналогичными проблемами сталкиваются Краснодарский край, Ростовская, Астраханская области и некоторые другие регионы. Преимущественно речь идет о регионах Южного федерального округа.

В РФ стала привычной практика наделения полпредств своего рода «спецмиссией» в рамках задач регионального развития (преодоление депопуляции в ДФО, обеспечение занятости в СКФО и т. д.) и, соответственно, расширенными возможностями для ее выполнения. В этой логике ЮФО необходимо сознательно и последовательно выстраивать в качестве фронтирного региона своего рода «засечной черты» от этнополитических угроз с южного направления.

Это потребует принятия ряда системных мер. В их числе:

? координация деятельности органов исполнительной власти и правоохранительных структур по противодействию экспансии кланово-диаспоральной экономики, этнической организованной преступности, исламского радикализма;

? поддержка и поощрение самоорганизации местного гражданского общества для защиты общественной безопасности и гражданских прав, в том числе – на традиционной для региона казачьей основе (если понимать под казачеством не общество исторической реконструкции и не наследственный/псевдоэтнический статус, а модель самоорганизации русского населения на этническом фронтире, каковой оно и было исторически);

? повышенное внимание и уважение (не меньшее, чем в случае северокавказских республик) по отношению к местным традициям южнорусских, казачьих регионов (традиционно специализирующихся на выполнении роли организованного фронтира). В том числе – актуализация в общественном сознании вопроса о компенсациях за эпизоды притеснения русского/казачьего населения Кавказа и смежных регионов на всем протяжении XX века (первые годы советской власти и «расказачивание», кампании «коренизации» и расширения этнических регионов, элементы геноцида в Чечне 1990-х годов). Среди прочего это могло бы стать противовесом эскалации требований этнической общественности («черкесский вопрос» и др.);

? назначение сильной в аппаратном и политическом отношении фигуры на пост полпреда с обеспечением соответствующего объема ресурсов и полномочий;

? перевод в состав ЮФО Ставропольского края. Его роль во внутренней геополитике России – быть не донором решения проблем северокавказских республик (тем более, как уже было сказано, происходящая экспансия не решает, а усугубляет эти проблемы), а плацдармом русского присутствия в регионе.

В целом, именно «казачьи края» – Ставропольский и Краснодарский – видятся естественным ядром Южного федерального округа как фронтирного пояса вокруг зоны этнополитической нестабильности. Если посредством комплекса административных, полицейских, финансовых, культурных мер и сигналов будет четко обозначен рубеж, с которого русские не отступят, это будет способствовать восстановлению позиций Москвы на Кавказе.