Оптимизация финансово-экономических мер

Оптимизация финансово-экономических мер

Обострение этнорелигиозных угроз в относительно благополучных с экономической точки зрения республиках Повольжья говорит о том, что уровень развития региона – отнюдь не главный фактор в вопросах этнополитической стабильности. Об этом свидетельствует и множество исторических примеров, как далеких (Квебек, Каталония и др.), так и близких (в СССР точками «этнического возгорания» стали цветущее Закавказье и промышленно развитая Прибалтика). Поэтому ставка федерального центра на экономическое субсидирование республик Северного Кавказа как главный метод профилактики нестабильности ошибочна. Даже если допустить (сугубо гипотетически), что выделяемые средства будут работать на социальную защищенность населения и экономическое развитие регионов, это не гарантирует страну от сепаратистских, этнократических, исламистских угроз.

Сказанное не означает, что экономические факторы подобных угроз не важны. Напротив, они относятся к числу решающих. Однако более продуктивно их связывать не с уровнем развития региона как таковым, а с конкретной конфигурацией экономических стимулов, влияющих на поведение административных элит, бизнеса, массовых социальных слоев. Такие стимулы могут как сокращать нестабильность, так и катализировать ее.

Наиболее очевидная проблема в этой связи – каналы финансовой подпитки подполья, включая внешние источники и организованную этническую преступность по всей стране. Но более сложной и системной проблемой является сама модель экономической поддержки республик Северного Кавказа со стороны федерального центра. Она имеет ряд системных недостатков и, в целом, скорее усугубляет, чем сокращает этнополитические риски.

? Нестабильность служит для этнократических элит «товаром», выгодно продаваемым на внутреннем «административном рынке» (бюджетные трансферты, участие в ФЦП, инвестиции/кредиты со стороны окологосударственного крупного бизнеса и т. д.). Существует угроза того, что такая модель отношений с федеральным центром, успешно апробированная на Северном Кавказе, может быть заимствована этноэлитами других республик РФ.

? Расходование получаемых средств подпитывает «подполье» как политически (усиливая главные раздражающие факторы – клановость, неравенство, коррупцию), так и, отчасти, финансово (через рэкет по отношению к административным элитам и аффилированным с ними бизнес-структурам).

? Львиная доля средств, выделяемых Центром на развитие республик Северного Кавказа, выводится элитами в соседние и центральные регионы России. Что, в свою очередь, означает бурную экспансию клановой экономики за пределы Северного Кавказа, со всеми вытекающими последствиями, и еще меньшую заинтересованность правящих кланов во внутренней стабильности республик (главный экономический резон которой – защита инвестиций).

? Мегапроекты, инициируемые федеральным центром для развития и стабилизации региона, такие как «Курорты Северного Кавказа», имеют/будут иметь в дальнейшем обратный эффект, так как, во-первых, не основаны на вовлечении местного населения и распределении рисков с местным бизнесом (на этой почве уже возникло и впоследствии будет возникать немало конфликтов), во-вторых, создают зоны повышенной уязвимости федерального центра перед лицом диверсионно-террористических и иных форм шантажа.

В дальнейшем любые проекты экономической модернизации на Кавказе должны быть ориентированы на то, чтобы привлекать инвестиции местных элит, возлагая на них риски и ответственность, а также способствовать занятости местного населения. Необходим новый пакт федерального центра с правящими элитами республик: обогащаясь, прямо или косвенно, за счет финансовой поддержки со стороны федерального центра, свои средства они должны инвестировать в пределах региона и более нигде. Только тогда они окажутся заинтересованы во внутренней стабильности и будут вынуждены защищать свои инвестиции.