XX век — триумф и трагедия России

XX век — триумф и трагедия России

(Из выступления С.Н. Бабурина 17 февраля 2001 года в Большом зале Центрального Дома литераторов, г. Москва)

…Если до ХVI века человечество жило отдельными (локальными) цивилизациями, то уже к началу XIX века атлантическая, англосаксонская цивилизация стала хозяином земного шара. И именно в XIX веке выявились две зоны, на которые она не смогла распространить свой порядок, свое мироощущение, — это континентальный Китай и заснеженная Россия. Все остальное было полностью, где-то системно, где-то хаотично, где-то навсегда, где-то временно подчинено атлантическому влиянию. Мы в школах мировую историю изучаем порой так, словно все ее наиболее значительные события происходили только вокруг Средиземноморья, умаляя значение Древней Индии или Китая.

Именно за XIX век сложился первый «мировой порядок», а Россия — в то время, в отличие от Китая, консолидированная — была единственной «несистемной» угрозой этому мировому порядку. Недовольных распределением ролей и территорий было много (та же Германия), но лишь Россия, русский характер являли собой иные, чем вокруг Северной Атлантики, культурные и нравственные ценности, иной смысл бытия. Россия, пусть периодически и подстраивавшаяся под Запад, несла в себе иной духовный заряд, а значит, представляла собой потенциальную угрозу самим атлантическим принципам миропорядка.

А это значит, что в XIX веке стали выкристаллизовываться и те факторы, действие которых было направлено на устранение этой угрозы.

XX век начался с «генеральной репетиции» 1905–1907 годов, а затем и первой удачной атаки на Россию, когда в феврале 1917 года попытались уничтожить российскую государственность, существовавшую в форме Российской Империи. Именно в Феврале! А Октябрьская революция 1917 года, в сущности, явилась лишь социальной реакцией на наши российские внутренние проблемы, как и на вакханалию национального сепаратизма, бушевавшую после Февраля. Империи не стало.

С 1922 года, пусть в другой форме — в форме Советского Союза — великая Россия вновь консолидировалась. Русская (российская) государственность выжила, обретя на длительное время имя советской.

Официальному Западу по большому счету было абсолютно безразлично, кого и как расстреливали в России в 30-е годы, боролись лишь с «рукой Москвы», пытаясь предотвратить приход России в мировые лидеры. Да и боялись объединения сталинской России с гитлеровской Германией, которая готовилась по-своему перекроить геополитическую карту мира. Но как только после 1945 года надобность в антифашистском союзе с Россией отпала, когда Советский Союз (Россия) военно-политически и технологически стал выходить в мировые лидеры и даже являть собою более привлекательную социальную альтернативу Западу, — началась «холодная война». Эта война завершилась в 1991 году нашей новой великой трагедией — разрушением единого Отечества.

Сегодня вместо общей Родины — более пятнадцати «независимых» друг от друга государств. Хотя пока мы находимся в состоянии полураспада, так как до тех пор, пока живо поколение, осознающее себя гражданами единой страны, пока еще не до конца разрушены экономические, политические, культурные связи, есть шанс возрождения, шанс полный распад предотвратить. Но процесс идет, и идет не в желаемом для нас направлении.

И все же, если говорить о XX веке, то можно с уверенностью сказать, что он был веком России — ее триумфа, ее трагедии. Это прежде всего ее триумф в социально-экономической области. Советский Союз задал мировому сообществу, международному праву систему социальных прав и свобод, вынудил закрепить их. Боясь социализма, пусть даже во многом декларативного или «казарменного», западные страны реально ввели в действие механизм социальной защищенности. И если сегодня Запад может гордиться высоким уровнем жизни своего работающего люда, то уровень этот достигался в противостоянии и даже в соревновании с успешно реализуемой советской социальной программой.

А еще Советский Союз первым вышел в космос. Этот триумф России вечен. И именно Советский Союз во второй половине ХХ века стал обладать самыми мощными в мире интеллектуальными ресурсами.

Но потом была трагедия. Ее особая горечь в том, что разрушение нашей страны никогда не было делом рук только внешних врагов. Огромную лепту в это разрушение вносили заблуждения, иллюзии и мечты нас самих. С внешними влияниями и вливаниями все ясно. Но в самом российском (советском) обществе постоянно боролись и борются противоречивые интересы и силы. Роковым стал фактор усталости миллионов от догм и жестких политических схем. Злую шутку сыграла монополия одной политической партии, монополия одной идеологии, монополия государственной собственности. Не было бы у нас ныне споров о земле, если бы в течение десятилетий людей не загоняли в шесть соток дачного участка, не запрещали бы устанавливать на даче печку и т. п. Не было бы многих других вопросов.

XX век, в конце концов, сложился как век мирного сосуществования различных социальных систем, век, когда возникли впервые в истории международные организации — вначале Лига Наций, потом Организация Объединенных Наций. Народы учились жить мирно, жить вместе.

Горько, что все эти формы взаимодействия государств были уничтожены весной 1999 года. XX век для меня закончился 25 марта 1999 года, когда после первой натовской бомбардировки Белграда собрался Совет Безопасности ООН и не смог не только наказать агрессора, но даже остановить развитие войны.

После агрессии НАТО против независимой Югославии мы вступили в новый этап жизни человечества, в новый век — век «цивилизованного варварства». Как бы ни стали называть новый мировой порядок — Мальтийско-Мадридским в память о местах, где были приняты судьбоносные решения, сокрушившие Ялту и Потсдам, или иначе, ясно, что это порядок, исповедующий международное насилие и международное лицемерие. ХХ век кончился.

Именно поэтому я с трибуны Государственной думы на ее внеочередном заседании 27 марта 1999 года заявил, что Организация Объединенных Наций умерла. Если Совет Безопасности не смог наказать агрессора — о чем говорить, о каком правовом порядке? И как можно отнестись ныне, в начале 2001 года, к бомбардировке американцами и англичанами Багдада? Юридически ее нельзя квалифицировать иначе, чем международный терроризм.

Примечательны этапы разрушения сложившегося в мире после Второй мировой войны правового порядка. Началось с экономических санкций против Ливии. Затем, изображая борьбу за права человека в оккупированном Кувейте, международные миротворческие силы «наказывали» Хусейна и Республику Ирак. Потом роль полицейского на себя взяли два государства, Великобритания и США, которые независимо от позиции других стран заявили, что вводят в Ираке «бесполетные зоны», то есть зоны, закрытые для полетов иракских самолетов. Но кто они такие? Почему именно они решили ввести эти зоны, кто им давал на это право? Это была как бы демонстрация возможности новых правил в международных отношениях. Мир почти не задал вопросов, и последовала агрессия против Югославии.

Страшнее всего, что агрессор остался безнаказанным. То есть нам (и не только России, только наивный человек верит в случайность поражения американскими ракетами китайского посольства в Белграде) показали на практике «наше место». И хватит надувать щеки, твердя о «великой державе». То же самое произошло и с Советом Безопасности. Захотели — отбомбились! И Совет Безопасности, да и сама ООН — не указ. Триумф «демократии» налицо!

Мы не должны строить никаких иллюзий. Эпохи демаршей прошли. Сегодня, после «мягкого переворота» в Югославии, очередь быть «крайней» будет за Белоруссией. Вот и представьте: если Москва официальная промолчит, а народ в этой ситуации, то есть при отсутствии реакции Кремля, ничего не сможет сделать, то в Белоруссии может не стать ни нынешнего Президента, ни самого пророссийского направление ее внешней политики.

Официальная Россия промолчала или сделала вид, что промолчала, в ситуации с Югославией. Сумеем ли сохранить последнего союзника и друга, нет — плоть от плоти родную сестру — Белоруссию? Если не будем за нее бороться, то что дальше?

Можно вполне предположить, что через несколько лет нам скажут об «обеспокоенности правами человека» на Чукотке, где под руководством великого чукчи Абрамовича «сложилось общественное мнение» о необходимости введения английского языка как государственного и о воссоединении Чукотки с Аляской. Сегодня мы воспринимаем такие слова как грустную шутку, но кто мог 15 лет назад иначе воспринять мысль об исчезновении Советского Союза? И нам или нашим детям скажут, что, поскольку Россия никак не проникнется необходимостью воссоединения Чукотки с Аляской, ее немножечко побомбят, превентивно, как пояснят соседним Китаю или Индии.

И когда все вот так выстраивается, приходишь к выводу, что у России очень серьезная внешнеполитическая ситуация. Еще более серьезная — внутриполитическая…

Хочу привести только один пример: через 20 лет после осуществления исламской революции в Иране, то есть к 1999 году, численность его населения удвоилась, с 40 до 80 млн человек. Сегодня 2/3 жителей Ирана — в возрасте до 35 лет, и они рассчитывают через следующие 20 лет догнать по численности Российскую Федерацию. А что Российская Федерация? По официальным данным, за последние 10 лет население России сократилось на 3 млн человек. За эти же 10 лет численность населения США выросла на 30 млн. Так что в нашей стране самые серьезные решения нужно принимать сейчас, откладывать их на будущее — значит остаться без будущего.

И если мы будем молчать (здесь, в Москве, в других местах), то финал у всего общества будет печальный. И вывод тут можно сделать один: последние 10 лет, сталкивая в нашей жизни идею патриотизма и демократии между собой, наши оппоненты разрушали страну. В 1990-м году, создавая в Верховном Совете РСФСР фракцию «Россия», мы обращались и к «Коммунистам России» и к «Демократической России» с призывом — хватит спорить, что лучше — «капитализм» или «социализм»: уничтожают нашу цивилизацию, а не политический строй! Понимания не было ни с той, ни с другой стороны.

Может быть, ныне мы что-нибудь поймем! Тем более, что эпоха народных движений завершена, может быть пока. Принятие нового закона о партиях подведет черту под участием общественно-политических движений в выборах. Пора создавать действительно организованную, действительно объединенную народную партию, связанную главной идеей, не придающую значения мелким разногласиям, симпатиям и антипатиям. Я могу сказать, что Российский общенародный союз, который создавался не ради появления еще одной политической организации, прекрасно понимает необходимость объединения. И мы готовы в эту народную партию войти без претензий на лидерство, с условием, что партия эта будет создана не для вождя, а ради общего дела, ради возрождения единого Отечества. Давайте поймем: мало осознать проблему (русская интеллигенция ее осознает давно), нужно, чтобы общественность пробудилась. Уйдя почивать на лаврах после декабря 1999 года, когда патриотическая идея победила на выборах в Государственную думу, «широкая общественность» свалила все на президента, в котором вроде бы увидела патриота, и на патриотический парламент, пусть де работают. А без контроля народа любое дело встанет. Тем более, что одновременно с победой патриотической идеи силы, ее выносившие в десятилетие псевдодемократии, парламентские выборы проиграли. И идея единой Родины оказалась лишь дежурным флагом. Чтобы этот флаг не превратился бы в выцветшую тряпку, требуются конкретные патриотические дела. Чтобы патриотическая идея не только в умах, но и в государственных структурах стала крепкой, России и необходима массовая политическая партия. Именно Объединенная, именно Народная.