Как понять то, что не поддается понимании?

Как понять то, что не поддается понимании?

Киевские пропагандисты на все лады изобличали желание Путина овладеть Украиной. Можно было бы согласиться, если бы нашлись приметы такого желания. Казалось бы, возразить легко: а Крым? А Донбасс? В том-то и дело, что Крым — далеко не Украина, и не вся Украина, даже если свято верить в ее право на полуостров. Чтобы овладеть Украиной, нужна внятная стратегия, а ее-то не было видно ни под каким углом. Более того, действия Кремля выглядят весьма странными и противоположными тому, о чем говорили в Киеве. Если что и есть, то пресловутый «либеральный империализм» — синтез лебедя и рака.

Казалось бы, если хочешь овладеть соседним государством, то не надо укреплять его. Если соглашение с ЕС вело к серьезным проблемам для украинской экономики, так надо было тихо порадоваться сему обстоятельству. Выгоды очевидны: катящееся в пропасть государство легче подобрать, а невыгодный договор с ЕС — отличный пропагандистский материал для разворота украинского общества с Запада на Восток. Неужто в Кремле не знали о существовании украинской хрустальной мечты? Вместо этого Путин бросился спасать Украину. Сначала раскрыл ее руководству глаза на невыгоды ассоциации, затем предложил 15 миллиардов валютой, чтобы стабилизировать положение. Деньги же надо было предлагать не до, а после раскручивания экономического кризиса с великодушным предложением присоединиться к честному Таможенному союзу и выйти из невыгодного договора с ЕС. Но Путин делал все то же, что и его предшественники — максимально заботился об Украине. За что и получил от украинских националистов по полной. Впрочем, как везде и всегда, где Россия бросалась помогать, спасать, финансировать сирых и убогих…

А как же Крым? Но как было обставлено возвращение полуострова? Оно было сделано так грубо, что вызвало мощный национально-патриотический подъем на (в) Украине. И рассыпающееся государство воспрянуло, а рыхлый народ на глазах стал приобретать черты полноценной нации. А с Донбассом вообще получилось странное. Эта история похоронила желание «русскоязычных» в Украине искать союза с Россией. Следствием этой «политики» стали злорадные статьи в украинских СМИ.

«Не успели стихнуть крики «Россия!» и «Референдум!» в некоторых городах Донбасса, как на смену им пришли новые лозунги — «Украина» и «Пожрать!». И если любовь к еде не вызывает сомнений в искренности, то внезапное желание вернуться в украинскую семью выглядит подозрительно. Чего вдруг передумали. Скорее всего, дело в новой методичке из Кремля, которую получили не слишком самостоятельные командиры ДНР и ЛНР. Москва категорически настаивает — нам это добро не нужно, забирайте. И министр иностранных дел России Сергей Лавров снова повторяет, что так называемые ДНР и ЛНР должны стать частью Украины. «На всех уровнях, устами президента России, в других форматах говорим, что мы — за то, чтобы ДНР и ЛНР стали частью Украины», — говорит он»[75].

Кремль, а не США, оказался подлинным союзником «незалежной». Пока в Вашингтоне болтали да отделывались печеньками, Москва сделала все возможное, чтобы Украина через конфронтацию с Россией получила большие кредиты и моральную поддержку «цивилизованного мира». Вот и получается: Путин сделал для формирования украинской нации больше, чем многие украинские националисты — все эти Ляшко, Тягнибоки и пр.

Отсюда вопрос: это было сделано случайно или осмысленно?

«Будем учитывать… что для «принципиальной» ссоры ЕС с Россией поводы найти очень тяжело — весьма их контакты взаимовыгодны. Поэтому исходим из того, что Евросоюз не очень будет протестовать против «поглощения» Украины Россией, если она не будет применять какую-то брутальную военную агрессию, а использует уже имеющиеся внутренние украинские дестабилизирующие факторы»[76].

Прав оказался К. Галушко в своих аналитических выводах 2010 года, именно так и произошло. Организовав «брутальную», проще сказать грубую, вызывающую «военную агрессию», российская сторона вынудила ЕС принять меры по недопущению роста влияния восточного соседа. Но тогда возникает недоуменный вопрос: почему Кремль пошел «на брутальную агрессию» (вспомним совершенно дурацкий штурм украинских военных кораблей в Севастополе в сочетании с навязчивым раскручиванием темы «фашистской хунты в Киеве») вместо использования мягких дестабилизирующих факторов, то, что сейчас модно называть «управляемым хаосом», тем более что Евросоюз способствовал развитию именно этого варианта? Почему Кремль не пошел навстречу? Из любви к «братскому народу»? Ну и чем обернулась эта неразделенная «любовь»? Ненавистью! Получается: не надо делать как лучше, надо делать, как требуется.

Политики не обязательно должны быть умными, но обязательно хитрыми. А в конфликте с Киевом и воссоединении Крыма никакой хитрости не наблюдалось. Наоборот, «лось ломился через чащу, привлекая внимание охотников»…

Постсоветская Россия уже не могла ничего предложить, кроме скидок на сырье. Таможенные пошлины были незначительны, и российский рынок был открыт для украинских товаров. Так что в этом направлении у Украины резервы были исчерпаны. Другое дело западное. Пошлины в торговле с ЕС были высоки, действовал визовый режим. На Западе были технологии для модернизации, там же высокий уровень управления и капиталы для развития. Поэтому киевская политическая рать всегда выступала за то, чтобы полюбовно договариваться именно с «Европой». И что не менее важным было для Киева — отсутствовала угроза включения в «Империю» с диктатом из Кремля. Это определило европейский выбор Украины, как и других восточноевропейских государств (за исключением Беларуси, где Лукашенко предпочел «синицу в руках», а не мифическую имперскую угрозу).

В свою очередь, Кремль бесхитростно, совсем не по-имперски с его принципом «разделяй и властвуй», помогал Украине, не делая различий между ее фактическими и потенциальными центрами. Поэтому помощь одинаково шла и Львову, и Донецку, националистам бандеровского толка и русским. Безадресная помощь Москвы означала по существу поддержку националистическо-антироссийской части украинского общества. И это не случайность, а очередная ситуация, которую «умом не понять и аршином общим не измерить». Киев это вполне устраивало, пока президент Ющенко, уверовав, что одновременно плевать в лицо России и получать скидки на газ есть равновесная политика, не испортил отношения с Москвой. Тогда и началась «газовая война», и Украина, подобно Грузии, оказалась в подвешенном состоянии, зависнув между двумя берегами. А российскому руководству надо было делать выбор между «братской любовью» и реализмом.

Совершенные действия можно списать на обычные ошибки. Мол, внешняя политика в период роста нефтяных цен не требовала особых знаний и скрупулезных расчетов. Достаточно было «газовой дипломатии» и посулов дешевых кредитов. Профессионализм особо не нужен, если у тебя под рукой богатая страна с населением, привыкшим к небогатой жизни. Энергия уходила на по-настоящему нужные и сложные вещи — выстраивание отношений между подчиненными и соратниками. Любой политик уделяет им наибольшее внимание. Если, конечно, хочет остаться на вершине «пищевой цепи» долго. Именно в этой психологической сфере требуется настоящий профессионализм и чутье. Остальное вторично. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть западные фильм и сериалы о жизни политиков («Босс», «Карточный домик» и т. д.). На этом можно было бы поставить точку, если бы не «ошибки», которые выглядели как подстава. И остается гадать: это все же случайность или некая тайная задумка, которую внешнему наблюдателю не понять, а можно только строить версии?