Дойти до дна. Об убийстве Бориса Немцова

Дойти до дна. Об убийстве Бориса Немцова

Мир русской политики нездоров, местами болезнь проявляется смертельно. Убийство Бориса Немцова всколыхнуло этот мир. Звучат слова соболезнования. Многие – искренние, в том числе от политических врагов. Многие – фальшивые, в том числе от его политических друзей.

Попутно выдают множество разных версий. В том числе таких, которые обнаруживают моральное уродство людей, их тиражирующих. Стойкое ощущение, что те, кто травил Немцова при жизни – скажем, публикуя распечатки подслушанных его телефонных разговоров, – продолжают травлю в извращенной форме уже после смерти.

Есть версии и правдоподобные, разумеется. Хотя, возможно, истинную версию пока никто не озвучил. Или не знают. Или боятся. Судить можно будет, когда следствие установит истину, а суд вынесет приговор. Однако что-то подсказывает, что «дело Немцова» из тех, что ведутся годами, но до конца не раскрываются. Даже если непосредственные исполнители оказываются за решеткой.

Мне кажется, всех обстоятельств убийства Немцова мы не узнаем. Во всяком случае, в нынешнюю политическую эпоху.

С раскрываемостью политических убийств в России, как, впрочем, и вообще во всем мире (не будем уж тут про дела двух Кеннеди или про убийство Альдо Моро), дела обстоят не лучшим образом. Так, самое громкое (до вчерашнего дня) политическое убийство – Галины Старовойтовой (август 1998 года) – вроде бы раскрыли весной прошлого года, установив одного из заказчиков и непосредственных организаторов и исполнителей. Но мотивы убийства так и не ясны, линия причастности к нему «ночного хозяина» Питера времен лихих 90-х Барсукова-Кумарина, всплывшая было, к концу года как-то заглохла.

Убийц Анны Политковской вроде бы тоже нашли и даже осудили. Дело тоже имело политический резонанс в мире. Как и сейчас дело Немцова уже некоторые называют «вторым сбитым «Боингом» для Кремля.

Даже «стилистика» поражает цинизмом: Политковскую убили в день рождения президента, Немцова – «в день вежливых людей», он же – спецопераций, притом в десятках метров от Кремля.

Однако до сих пор публике так и не разъяснили, с какого перепугу бывший служивый силовик и некие чеченцы решились на убийство российской оппозиционной журналистки. Политический вред от публикаций которой (как тогда было сказано) якобы несравним с ущербом имиджу страны, каковой причинило ее убийство. Любопытно, что и теперь последовали примерно те же оценки – насчет того, что Немцов не представлял политической угрозы режиму.

Подчас в связи с «политическими убийствами» вскрываются совершенно неожиданные обстоятельства, когда «голимая политика» оказывается ни при чем. И хотя следствие всегда в качестве одной из версий выдвигает так называемую бытовую, она, как правило, к гибели людей такого уровня оказывается в конце концов непричастной. Разве что в случае с гибелью генерала Рохлина виновной признали его супругу. Присутствует «бытовуха» уже и в «деле Немцова». Желтые издания наравне с федеральными каналами (ну или наоборот) смакуют фотографии украинской, подчеркнем, фотомодели, с которой любивший жизнь во всех ее проявлениях политик прогуливался по Москворецкому мосту с видом на храм Василия Блаженного поздно вечером.

Судя по реакции из «патриотически-консервативной» части политического спектра, «украинская версия» будет теперь этим лагерем педалироваться со звериной настойчивостью.

Мы, несомненно, скоро «узнаем» – собственно, это нам уже и втолковывают – о том, что именно украинская модель «вывела» Немцова на точку поражения. Причем по наводке Госдепа США в сговоре с начальником Службы безопасности Украины Наливайченко. Что убит он якобы за то, что «не оправдал надежд заокеанских хозяев» по части организации в России «майдана». Или просто чтоб «нанести удар по Путину» и таки организовать «майдан». Ведь трудно не заметить, что убийство на Западе никак иначе не подается, кроме как «убийство политика, оппозиционного Путину».

Но ура-патриотами то, что является типичным образцом топорной демонизации нынешнего российского режима, поставленной уже на поток, будет подано как «неопровержимое доказательство» правомерности обвинений «киевской хунты, марионетки Вашингтонского обкома». Другая разновидность примерно такой же подачи – «версия сакральной жертвы»: дескать, она нужна захиревшей оппозиции как воздух, ей нужен «российский Георгий Гонгадзе». Для чего? Да все для того же – свалить Путина. Причем сделано это специально накануне оппозиционного марша, чтобы «раскачать ситуацию».

Однако вонючий мир русской политики был бы, безусловно, менее вонючим, если бы пляски на костях убиенных не производились представителями именно всех частей политического спектра.

В ответ на «версию им. Наливайченко и Госдепа» несистемная оппозиция выдвинула свою. Якобы Немцов готовил доклад об участии российских военных в войне в Донбассе. С цифрами и фактами, как он сделал в двух изобличающих публикациях «Путин. Итоги» и «Путин. Итоги – 2». Получается «казус Льва Шлосберга», только не с избиением жертвы (чем Немцова вряд ли было утихомирить), а с убийством. И хотя доказательств в пользу этой версии примерно столько же, сколько у версий ура-патриотов, то есть ноль, несомненно, и те и другие еще долго будут служить пропагандистскими подстилками для плясок на костях.

Особняком стоят пока версии, связанные с антикоррупционной деятельностью Немцова. Он, конечно, мог, уже проявив себя как крайне неудобный политик, сильно насолить кому-то в Ярославской области. Он не только избрался там в думу, но и вполне исправно работал, что, в свою очередь, говорят, уже стоило работы нескольким тамошним деятелям. В этом смысле показательное – с претензией на громкое политическое – убийство под стенами Кремля, теоретически, вполне эффектный «отвлекающий ход».

Как и в случае с другой, весьма любопытной, версией. Как написал в твиттере один из помощников Немцова сразу после убийства, политик занимался расследованием коррупции в онкологии. Если верно то, что рассказывают про эту совершенно тайную для широкой публики многомиллионную «сферу бизнеса», когда уже смертельно больных людей шантажируют «перепиши на меня имущество, а то лечить не станем», то для них нет преград. Они и в Георгиевском зале Кремля могли убить. Впрочем, никаких доказательств этой версии нет.

Еще экзотичнее версия «исламского терроризма». Ее озвучил представитель СК Маркин: якобы Немцову поступали угрозы в связи с его реакцией на дело «Шарли Эбдо». Вообще-то в подобных случаях убийцы стараются не скрывать причины «наказания» и доносят их до широкой публики. Чтоб неповадно было. «Тайная» казнь исламистами – это что-то, конечно, небывалое.

Некоторые обстоятельства преступления видятся совершенно чудовищными. Во-первых, место действия. То есть такое, как лишний раз подтвердилось, вполне возможно под окнами кабинета президента. При том что места те буквально напичканы спецслужбами и гаишниками. Впрочем, на днях на Красной площади довольно долго гонялись за эвакуатором. Смешно и забавно. Эдакий «Матиас Руст 2.0». Если не допускать, что вполне могли гоняться и за машиной, начиненной, скажем, взрывчаткой. Складывается в этой связи впечатление, что кто-то зря ест хлеб с неуклонно утолщающимся слоем «маслица» и «икорки», купленных на наши налоги.

Во-вторых, сразу несколько источников говорят, что Немцову угрожали. На 1 марта был назначен оппозиционный марш, в котором он был одним из главных участников и к которому даже «приурочили» арест Алексея Навального. Много ли найдется наивных людей, которые скажут, что телефон Немцова в эти дни не прослушивался? Хотя бы теми, кто слил в «Лайфньюс» в свое время его переговоры с другими оппозиционерами по поводу другой протестной акции? Не расслышали угроз? Хотя, конечно, можно предположить, что их делали не по мобильнику, а составляя письма из вырезанных газетных букв и подсовывая их Борису Ефимовичу под дверь.

О политических последствиях. Уже звучат сравнения с «поджогом Рейхстага» или убийством Кирова. В последнем случае, как ни цинично это звучит, правда, «украинской модели» не было, но любовница все равно была (эх, ведь никакой фантазии у заговорщиков, воскликнет кто-то из почитателей романов про «рыцарей плаща и кинжала»).

То есть речь о таких последствиях, которые напрямую могут быть никак не связаны с истинными мотивами данного преступления.

Как, скажем, напрямую не была связана отмена прямых губернаторских выборов в России с захватом чеченскими боевиками школы в Беслане, хотя отмена была произведена именно после той трагедии, да и во многом обусловлена была политическими процессами, в русле которых случился Беслан.

Некоторые в этой связи считают, что убийство Немцова – это уже «край», точка невозврата российской политики, в которой нет теперь никаких преград. Думаю, что все же еще нет. Убийство Немцова – лишь часть той масштабной эволюции, скажем так, избегая слова «деградация», которой подвергается сейчас российское общество под воздействием украинских событий.

И вопли по поводу «пятой колонны», конечно, теперь не прекратятся. Скорее усилятся и будут должным образом юридически оформлены.

Но в целом алармистами направление движения угадано верно: данное убийство – свидетельство смертельной болезни и общества, и его политического класса (последнее проявляется, в частности, как сказано выше, в реакции на убийство). Но до дна нам по-прежнему еще далеко. Как далеко представителям разных политических сил до мысли о том, чтобы вместе пройти 1 марта траурным маршем, во имя национального единства.

Видимо, для того, чтобы начать какие-то очистительные и восстановительные процессы, нам, как уже не раз бывало в русской истории, еще предстоит пройти какое-то количество кругов – нет, даже не ада, а политического адского треша.

Просто потому, что мы не можем вовремя свернуть с опасной дороги, не можем вовремя остановиться и одуматься. Надо, видимо, непременно дойти до дна. До полной катастрофы. Чтоб «…до основанья, а затем – мы наш, мы новый мир построим». Но Борис Немцов его строить уже не будет точно.

2015 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.