Кто создает кризисы?

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Кто создает кризисы?

Мы установили, что вектор в направлении ВТО — не что иное, как часть управленческой стратегии глобального управляющего класса. В продолжение всего процесса не было приведено никаких сколько-нибудь значимых аргументов в пользу этого шага. Сейчас, спустя почти два десятилетия, вопрос этот приобретает наибольшую остроту в свете сжимающихся циклов подъемов и спадов мировой экономики. По оценкам экспертов, наблюдается не просто сокращение циклов, но и размывание границ между ними, поэтому весь процесс в целом можно рассматривать как закономерную агонию безнадежно больной глобальной экономической системы. Со всей очевидностью встал вопрос о необходимости создания международного органа по выработке и реализации программы согласованных антикризисных мер. В качестве такого органа определили саммиты G20. С 1998 г. лидеры Большой двадцатки регулярно собираются, судят-рядят, привозят с собой министров финансов и глав Центробанков, приглашают в качестве экспертов руководителей международных финансовых организаций. В 2008 г. даже был выработан перечень конкретных (с их точки зрения) мер. Далее было еще нескончаемое число сходок и принятие разного рода деклараций, содержание и объем которых подвергался бесконечным изменениям, урезаниям и корректировкам.

Это лишний раз свидетельствует, что у лидеров G20 нет не только единства в принятии решений, но и трезвого видения проблемы. Создается парадоксальная ситуация, когда меры по преодолению кризиса разрабатываются теми же персонами, которые этот самый кризис и создают. В Декларации Вашингтонского саммита ноября 2008 г. перечислен ряд причин глобального кризиса, но, что характерно, о роли таких субъектов, как ФРС и Комиссия по ценным бумагам и биржам США, даже не упоминается. Еще бы, никому не позволительно упоминать всуе «священную корову»! Перечислять, а тем более анализировать в этой работе весь перечень надуманных мер нет никакого желания. Изощренные западные «акулы» и подпевающие им высоколобые отечественные «экономисты» уже много лет пережевывают одну и ту же жвачку, то ли лукавя, то ли искренне не понимая, что целью антикризисной политики должно быть не «надувание пузырей», а создание здоровой экономики, не обремененной грузом долгов и фиктивного капитала, в десятки раз превышающего ВВП. Вся проблема в том, что по-настоящему здоровая экономика — это очередной гвоздь в гроб ныне действующей ФРС, замкнувшей на себя практически все экономики мира. Самым же показательным в итогах саммита было решение о повышении роли МВФ. Этим сказано все. Вместо истребления кровожадного хищника — принесение ему очередной ритуальной жертвы. Воистину, неолиберализм — это религия. С другой стороны, трудно поверить, что развал финансовой пирамиды долларовых обязательств США явился неожиданностью как для финансовых воротил, так и для властей самих США и стран ЕС. Также можно с полной уверенностью утверждать, что и дефолта 1998 г. страна могла бы избежать, если бы власти руководствовались не рекомендациями шарлатанов от экономики, а мнениями настоящих ученых. Другой вопрос, нужно ли это было власти, впрочем, эта тема нами уже рассматривалась.

То же самое и в ситуации 2008-2010 гг.: даже принятие элементарных мер по изменению денежной политики могло значительно самортизировать удар и сохранить стране большую часть потерянных пятидесяти миллиардов долларов. Вопрос построения самодостаточной национальной финансовой системы уже давно лежит на поверхности. Что мешает созданию возможности получения отечественными компаниями долгосрочных кредитов внутри страны, вместо ожидания их из-за рубежа? Ведь в результате антигосударственной деятельности по переводу денег в Стабфонд Россия фактически участвовала в спекулятивной схеме саморазорения, теряя ежегодно до 25 млрд. долларов. В одном из своих выступлений перед китайской делегацией В. Путин озвучил предложение перейти на взаимные расчеты в рублях и юанях, отказавшись от доллара. Понятно, что предложение это в большей степени гипотетическое, потому что экономика Китая преимущественно завязана на экспорт товаров в США, но, как говорится, за попытку спасибо; если рассматривать проблему с концептуальной позиции, эта идея давно витает в воздухе. А первым шагом в этом направлении могли бы стать внешнеторговые расчеты в рублях за продукцию, жизненно необходимую торговым партнерам, например нефть, газ, лес, ядерное топливо, военную технику, а первым и наиболее подходящим кандидатом для этого эксперимента могла бы стать Украина. Да и в целом у всех мало-мальски думающих специалистов, которым небезразлична судьба страны, давно уже чешутся руки надавать по башке нашей паразитической банковской сфере. Объективных претензий очень много, но первоочередной задачей правительства могло бы стать создание системы контроля над целевым использованием государственных стабилизационных фондов. Например, деньги, выдаваемые ЦБ и правительством, поступают в банковскую систему под 4% годовых сроком более чем на 5 лет. Коммерческие банки ссужают их клиентам под 25% и выше. Таким образом, эти средства уходят не в производственный сектор, а в карманы посредников. Налицо афера в чистом виде, во-первых, и раскачка инфляции, во-вторых. Нельзя также исключать и шкурный интерес госчиновников, вовлеченных в этот дегенеративный процесс.

Но это все явления, так сказать, частного порядка. Сегодня, в разгар общемировой финансовой лихорадки, вполне логично было бы озаботиться главным направлением модернизации, а именно — разработкой принципиально новой структуры экономики, отличной от повсеместной, глобальной. Вряд ли у кого-то может вызывать сомнение тот факт, что относительно продолжительные периоды сытого и спокойного благоденствия для Запада закончились раз и навсегда. Цикличность не просто ускоряется — она переходит в эпилептическую фазу. В такой ситуации нужно не думать об углублении интеграции, а в пожарном порядке путем мозгового штурма лучшими умами вырабатывать уникальную стратегию разумного дистанцирования. Россия — объективно единственная страна в мире, располагающая всеми возможностями самодостаточной экономики и имеющая огромный полуголодный внутренний рынок. Понятно, что подобная мысль сегодня может показаться кощунственной и подпадает под ожидаемую неолиберальную анафему, но, может быть, хватит гнаться за модой? Девица с голым пупком на морозе, может быть, и выглядит модно, но вызывает лишь одно желание — покрутить пальцем у виска. Мы уже говорили о том, что вернуть толпу в состояние демографически обоснованного потребления нереально. Каждому хочется иметь столько, сколько предлагает искушающий змей неолиберального рынка, невзирая при этом на истинное качество и содержание потребляемого, поэтому задача во всех смыслах непростая. Порочное всегда усваивается быстрее, но необходимо отдавать себе отчет в том, что если оставить все как есть, то очень скоро времена советского дефицита покажутся праздником. Прочитайте вторую книгу А. Паршева «Почему Америка наступает». В ней он фактически «на пальцах» объясняет последствия сегодняшнего безответственного и бездумного следования за «прогрессивным мировым сообществом».

Показателен в этом аспекте пример Сирии, которую почти не затронул кризис 2008 г. Вообще экономическое положение Сирии во многом сходно с российским и по показателям уровня доходов населения, и по уровню долей иностранного капитала, и даже по продолжительности жизни. Относительная закрытость экономики с преобладанием государственного сектора послужила надежным барьером на пути мирового финансового катаклизма. Речь идет отнюдь не о том, что там все хорошо, наоборот, там все достаточно плохо, почти как у нас, но в данном случае речь идет только о концепции национальной безопасности, и не более того.

 * * *

В этом ключе стоит рассмотреть ситуацию в российской экономике в период Великой депрессии 30-х годов прошлого века. Экономика США и всего мира агонизировала, а что происходило в экономике России? В задачи рассмотрения текущего вопроса не входит рассмотрение негативных аспектов первых пятилеток: они и так хорошо всем известны, в перестроечный период только ленивый не пинал свое прошлое. Нас же интересует, прежде всего, сопоставление состояния открытых и закрытых типов экономик в периоды глобальных рисков.

Официально началом кризиса принято считать 29 октября 1929 г., так называемый «черный вторник», когда за один день фондовый рынок обрушился, и волна, прокатившись по Америке, захлестнула Европу. СССР в те годы, без преувеличения, находился во враждебном окружении. Для тех, кому это сегодня не совсем понятно, можно привести пример Северной Кореи. Вероятность войны постоянно была чрезвычайно высока, что требовало основательной модернизации всего оборонного комплекса, а состояние тяжелой промышленности не отвечало требованиям момента. Дело в том, что годы, предшествующие кризису, были отмечены в странах Запада, а особенно в США, мощным экономическим подъемом, и отставание СССР в темпах индустриализации увеличивалось. Рост безработицы в городах к концу нэпа превысил 2 млн. человек, или около 10% городского населения.

Одним из основных факторов, сдерживающих развитие промышленности в городах, был недостаток продовольствия. Нэп, этот прообраз либерального рынка, диктовал свои экономические законы, и деревня не желала обеспечивать города продуктами по низким ценам. Коммунистические пропагандисты, когда объясняют побудительные причины коллективизации, говорят, что антисоветски настроенные кулаки прятали хлеб и гноили его, лишь бы не кормить советскую власть. Утверждение демагогическое, так как на самом деле все гораздо проще. Кулакам, по большому счету, было совершенно наплевать на то, какая власть. Они просто по законам рынка не хотели продавать свою продукцию дешево, предпочитая ее сгноить. Простая либеральная идеология: если человеку нечем заплатить за хлеб, пусть умирает с голоду.

Руководство того времени решило эту проблему путем планового перераспределения ресурсов между сельским хозяйством и промышленностью, что, по сути, и положило конец нэпу.

Первый пятилетний план был принят V съездом Советов СССР в мае 1929 г., накануне начала мирового экономического кризиса. Государство начало проведение целого комплекса мер экономического, политического, организационного и идеологического характера, что возвело индустриализацию в статус концепции. Мощнейшая пропагандистская кампания обеспечила беспрецедентную поддержку населения, благо недостатка в дешевой рабочей силе не было: после коллективизации в города перебралось большое количество вчерашних крестьян. Миллионы людей в три смены практически вручную строили более 1500 крупнейших в мире объектов, таких как ДнепроГЭС, металлургические гиганты Магнитки, Липецка, Челябинска, Новокузнецка, Норильска, Уралмаш, тракторные заводы в Волгограде, Челябинске, Харькове, Уралвагонзавод, ГАЗ, ЗИС. В 1935 г. открылась первая очередь Московского метро. В 1932 г. СССР прекратил импорт тракторов, а в 1934 г. Кировский завод в Ленинграде начал выпуск пропашного трактора «Универсал», который пошел на экспорт. За десять предвоенных лет было выпущено 700 тысяч тракторов, что составляло 40% их мирового производства.

В срочном порядке создавалась система высшего технического образования. В 1930 г. было введено всеобщее начальное, а в городах обязательное семилетнее образование. Активно стимулировался труд, оплата была привязана к производительности. Создавались центры по разработке и внедрению принципов научной организации труда. Центральный институт труда (ЦИТ) создал около 1700 учебных пунктов по всей стране.

Капиталовложения в тяжелую индустрию сразу превысили ранее запланированную сумму и продолжали расти, поэтому резко увеличилась денежная эмиссия, вследствие чего рост денежной массы более чем в два раза опередил рост производства предметов потребления, что привело к росту цен и дефициту потребительских товаров. (Запомним эту позицию: она нам понадобится в дальнейшем при рассмотрении причин Великой депрессии.)

Активно приглашались иностранные специалисты. Такие компании, как «Сименс АГ», «Дженерал электрик», не только работали в стране, но и осуществляли поставки современного оборудования. Значительная часть производимых в стране образцов техники представляла собой модифицированные зарубежные аналоги.

В 1930 г. между «Амторгом» и фирмой американского архитектора Альберта Кана был подписан договор по консалтингу промышленного строительства. Фирма «Альберт Кан, Инк» получила пакет заказов на строительство промышленных предприятий стоимостью 2 млрд. долларов (около 250 млрд. в современных ценах). Эта фирма обеспечила строительство более 500 промышленных объектов. В Москве был открыт филиал фирмы под названием «Госпроектстрой», которым руководил брат главы компании Мориц Кан. Там работали 25 ведущих американских инженеров и 2,5 тысячи советских специалистов. На тот момент это было самое крупное архитектурное бюро мира. В Москве работало Центральное бюро тяжелого машиностроения (ЦБТМ), филиал немецкой компании «Демаг». Фирма Кана исполняла роль координатора между советским заказчиком и сотнями западных компаний, таким образом, технологический проект ГАЗа выполняла компания Форда, а строительный — американский «Остин». Итальянская «РИВ» построила 1-й Государственный подшипниковый завод в Москве. Построенный по проекту Кана Сталинградский тракторный завод был изначально сооружен в США, а затем размонтирован, перевезен в СССР и собран под наблюдением американских инженеров. Он был оснащен оборудованием более чем 80 американских строительных компаний и нескольких немецких фирм.

Все это, заметим, происходило одновременно с тем, как Америка и Европа буквально загибались от экономического кризиса. В том, что они не загнулись совсем, есть, как видим, заслуга и СССР.

В целом прирост ВВП в СССР в течение 1928-1940 гг. составил в среднем, по различным оценкам, 5% в год. Промышленное производство в период 1928-1937 гг. выросло в 3,5 раза, то есть 16% в год. В частности, выпуск машинного оборудования рос в среднем на 27,4% в год.

К 1940 г. было построено около 9 тысяч новых заводов, и к концу второй пятилетки по объему промышленной продукции СССР занял второе место в мире, уступая лишь США. Резко снизился импорт, что свидетельствует об экономической независимости. Открытая безработица была ликвидирована. За этот период вузы и техникумы подготовили 2 млн. специалистов. Только в течение первой пятилетки был налажен выпуск синтетического каучука, высокомарочного цемента, экскаваторов, высококачественных сортов стали, мотоциклов, наручных часов, фотоаппаратов. Был заложен фундамент науки, которая со временем вышла на ведущие мировые позиции. Стало возможным перевооружение армии; оборонные расходы выросли до 10,8% бюджета. В 1936 г. была отменена карточная система, что сопровождалось повышением зарплат в промышленном секторе. Средний уровень потребления на душу населения в 1938 г. был на 22% выше, чем в 1928 г.

Профессор Н. Д. Колесов полагает, что без осуществления политики индустриализации не была бы обеспечена политическая и экономическая независимость страны. И он, безусловно, прав. Источники средств для индустриализации, так же как и ее темпы, были предопределены экономической отсталостью и слишком коротким сроком, отпущенным на ее ликвидацию. По мнению Колесова, стране удалось ликвидировать отсталость всего за 13 лет.

Вот таким образом жизнь заставила, а государственное мышление осуществило то, что уже на протяжении двадцати с лишним лет не может осуществить (да и никогда(!) не осуществит) либеральная рыночная доктрина. Чрезвычайно яркий пример «неэффективности» плановой экономики и «рабского» труда.

Мировой экономический кризис 30-х годов прошлого века свое название получил по причине того эмоционального состояния, в котором пребывало западное общество. Люди погрузились в состояние депрессивного оцепенения. Количество самоубийств увеличилось в разы. Были ли люди на Западе более счастливы, чем стонущие под гнетом тоталитарной коммунистической деспотии в атмосфере массовых репрессий? В истории трудно найти временной отрезок, когда энтузиазм масс и всеобщий оптимизм бывали так высоки, несмотря на очевидные и неоспоримые гримасы сталинского режима. На отрезке 1920-1930-х годов Запад получил убитую экономику и миллионы разрушенных человеческих судеб. Россия же получила крупнейшую промышленность в мире, одну из лучших научных баз, всеобщую грамотность и фундамент лучшего в мире среднего и высшего образования.

Депрессии у людей быть не могло. На нее просто не было времени…

 * * *

Как уже говорилось выше, началом Великой депрессии официально принято считать 29 октября 1929 г., когда произошло обрушение фондового рынка и акции одномоментно упали на 10 млрд. долларов. Исчезновение кредитных денег в таком объеме поставило на грань катастрофы более 25 млн. человек только в США. Разорилось 135 000 компаний, а доходы ведущих корпораций упали на 60%. Общая капитализация рынка снизилась в 4,5 раза: с 87 млрд. до 19 млрд. долларов. Стоимость фермерских хозяйств упала в цене в 10 раз. 897 000 фермеров лишились средств к существованию.

Справедливости ради стоит отметить, что наблюдался и некий подготовительный период. Например, объем строительства начал сокращаться еще в 1926 г., а уже к августу 1929 г. началась полномасштабная рецессия. Реакция Федеральной резервной системы была нулевая. Лишь в феврале 1930 г. была снижена базовая ставка с 6 до 4% и произведен выкуп государственных облигаций с рынка для поддержания ликвидности. Больше никаких телодвижений для спасения ситуации сделано не было. Официальная позиция казначейства: дать возможность рынку самостоятельно корректировать пропорции и цены. Знакомо, не правда ли?

Лето 1930 г. ознаменовалось еще одним любопытным событием, а именно принятием так называемого тарифа Смута — Хоули, который вводил сорокапроцентную пошлину на весь импорт якобы для защиты внутреннего рынка. Именно таким образом кризис был экспортирован в Европу, поскольку европейские производители практически потеряли рынок США.

К концу 1930 г. созрела и банковская паника: вкладчики начали массовое изъятие вкладов. Падение ВВП по состоянию на 1932 г. — лавинообразное — на 31%, уровень безработицы — 23,6%. К этому времени работу потеряли уже 13 млн. американцев, а вкладчики — 2 млрд. долларов депозитов. Денежная масса сократилась на 31% — до 20 млрд. долларов. Доверие людей к финансовым институтам было подорвано полностью, вследствие чего средства переводились в наличность, что катастрофически усиливало рецессию.

Наконец к началу 1932 г. власти начали проявлять некоторые признаки жизни. Конгресс учредил Финансовую корпорацию реконструкции, в задачи которой входило оказание финансовой помощи железным дорогам, различным финансовым институтам и крупным корпорациям, а вскоре в сферу забот включили и сельское хозяйство. Кроме того, были приняты закон о Федеральном жилищном банке и законы, направленные на либерализацию ФРС, а также повышена ставка подоходного налога до 63%. Все это не могло избавить администрацию Гувера от критики общественности, поэтому осенью 1932 г. он с треском провалил президентские выборы, уступив власть демократам во главе с Ф. Рузвельтом. Таким образом, было положено начало процессу, впоследствии получившему название «Новый курс Рузвельта».

Меры по выведению страны из кризиса новый президент начал принимать сразу. Через Конгресс было проведено решение о создании Федеральной корпорации страхования вкладов и Федеральной администрации чрезвычайной помощи. Была разработана программа привлечения безработных к общественным работам, таким как строительство каналов, дорог, мостов. Численность занятых достигала 4 млн. человек. Через Конгресс были проведены законы, регулирующие финансовую сферу: чрезвычайный банковский закон, закон о разграничении инвестиционных и коммерческих банков, закон о кредитовании сельского хозяйства, закон о комиссии по ценным бумагам. Был реструктурирован двенадцатимиллиардный фермерский долг, сокращены проценты по ипотечной задолженности и удлинен срок погашения долга. Фермерам был предоставлен заем, и аграрные банки в течение четырех лет выдали пятистам тысячам землевладельцев ссуды в общей сумме 2,2 млрд. долларов на льготных условиях. Но наряду с принятием этого иезуитского закона фермерам предписывалось сократить производство, урезать посевные площади, снизить поголовье скота, и все это лишь с одной целью — взвинтить цены на сельхозпродукцию.

Было составлено несколько сотен так называемых «кодексов честной конкуренции» в самых различных отраслях. Стороны гарантировали минимальную зарплату, а также единую зарплату для всех работников одной категории. Эти кодексы охватили 95% всех промышленных рабочих, что серьезно ограничивало конкуренцию.

Государство решительно вторглось в сферу образования, здравоохранения, гарантировало прожиточный минимум, взяло на себя обеспечение престарелых, неимущих, инвалидов. Правительственные расходы в 1932— 1940 гг. выросли более чем вдвое. Однако к 1937 г., когда экономика, казалось бы, набрала необходимые обороты, расходы на социальные нужды были резко сокращены, тем самым страна снова покатилась по наклонной плоскости рецессии.

Чем же была вызвана неожиданная смена нового курса и какие плоды принесли антикризисные меры?

Хотя падение ВВП значительно замедлилось и составило в 1933 г. лишь 2,1%, но безработица выросла до 25%, что в макроэкономическом аспекте означает полную катастрофу, кроме того, в 1934 г. доллар был девальвирован на 41%. Почти сразу же после вступления в должность Рузвельту пришлось столкнуться с третьей волной банковской паники, что было несколько неожиданно и малообоснованно, так как первые сто дней он активно проводил в жизнь новые законодательные инициативы, которые ни с каких позиций не могли вызвать у населения и бизнес-сообщества ничего, кроме новых надежд и осторожного оптимизма. Надо отдать должное твердой позиции и хорошей реакции Рузвельта: моментально все банки были закрыты на неделю, в течение которой была организована отработка программы по гарантированию вкладов. По сути, это событие можно считать даже не предупреждением, а скорее, тонким намеком со стороны определенных кругов. Если внимательно отследить хронологический событийный ряд его президентства в те годы, то можно заметить целую серию таких ненавязчивых намеков, вызывавших события, на первый взгляд, абсолютно немотивированные. Гром грянул в 1935 г., когда Верховный суд США постановил, что создание Национальной администрации восстановления противоречит Конституции Соединенных Штатов. Дело в том, что закон, вводящий данный институт, фактически отменял многие антимонопольные акты и поднимал роль профсоюзов, что никоим образом не отвечало интересам разного рода финансовых спекулянтов.

К концу 1939 г. индекс промышленного производства составлял лишь 90% от уровня 1932 г., а безработица была на уровне 17%.

Если рассматривать события периода 1929-1933 гг. в цифрах, то они поражают воображение. Промышленность США была отброшена назад к уровню 1911 г. ВНП упал с 103,9 до 56 млрд. долларов. По данным американской Ассоциации по исследованию проблем труда, число безработных было значительно выше официального и достигало 17 (!) млн. человек. Жилье потеряли 2,5 млн. человек. Кризис, подобно вирусу, распространился практически на все страны Запада, в особенности это ощутили граждане Германии, Франции, Великобритании, Японии, страны Центральной и Юго-Восточной Европы, Азии и Латинской Америки.

 * * *

С тех пор и по сей день тема эта стала коньком для большого числа историков и экономистов. Высоколобые спецы поспешили подверстать произошедшее под «классическую экономическую теорию», вникая в которую, индивид толпы впадает в ступор и окончательно перестает что-либо понимать. Так, согласно одной из точек зрения, причиной Великой депрессии послужило перепроизводство товаров и дефицит денежной массы. Поскольку доллар был привязан к золоту, а количество его было ограничено, то и возник дефицит денег, что привело к дефициту платежеспособного спроса на товары и услуги. Ну а дальше как по цепочке: резкое падение цен на товары, банкротство предприятий, безработица, заградительные пошлины на импорт, падение потребительского спроса и резкое падение уровня жизни. С точки зрения «экономической науки», все вроде бы верно. Но ум, не обремененный экономической теорией, сразу же улавливает в этих объяснениях некогерентность мышления.

Согласно другой точке зрения, Великой депрессии предшествовал бурный рост экономики, и это действительно так. С 1917 по 1927 г. национальный доход США увеличился почти в три раза. Было освоено конвейерное производство, активно развивался фондовый рынок с неизбежно сопутствующим ростом спекулятивных операций, дорожала недвижимость. Рост производства требовал увеличения денежной массы. (Вспомним аналогичную ситуацию в СССР десятью годами позже.) Развитие экономики опережало увеличение золотого запаса, что привело к возникновению скрытой инфляции, так как правительство печатало новые деньги. Тем самым была подорвана обеспеченность доллара золотом, нарастал дефицит бюджета, а ФРС снижала учетную ставку. Создалась ситуация, когда рост производительности труда в промышленности уменьшился, а количество псевдоденег (векселей, расписок) возросло. Этот дисбаланс в экономике и привел к «черному вторнику» 1929 г.

Сегодня в среде неолиберальных экономистов преобладает мнение, что «Новый курс» Рузвельта лишь усугубил кризис. С упорством, достойным лучшего применения, они пытаются доказать недоказуемое, а именно что при невмешательстве администрации кризис мог быть преодолен пятью годами раньше. Так вот, можно взять на себя ответственность утверждать, что не мог. И не потому, что правительство применило какие-то исключительно гениальные меры, и не потому, что «рынок все отрегулирует», а потому, что выход из кризиса именно в этот период не входил в планы сил, его организовавших. Одно из официальных подтверждений этому прозвучало весьма неожиданно. В свое время в свет вышла любопытная работа основоположника теории монетаризма и родоначальника Чикагской экономической школы Милтона Фридмана в соавторстве с не менее известной Анной Шварц под названием «Монетарная история Соединенных Штатов 1867-1960 гг.», где они доказывали, что в создании кризиса доверия к финансовым институтам была виновна ФРС, так как она не оказала банкам своевременной помощи, что и привело к волне банкротств. По их мнению, меры, предпринятые администрацией Рузвельта начиная с 1932 г., должны были быть приняты значительно раньше. С этим трудно спорить, так как ответ на вопрос уже тогда лежал на поверхности.

Почему же этого не было сделано?

В 2002 г., выступая на праздновании 90-летия М. Фридмана, член совета директоров ФРС Бен Бернанке сказал: «Я хотел бы сказать Милтону и Анне: что касается Великой депрессии, вы правы, это сделали мы. И очень огорчены. Но благодаря вам мы не сделаем этого снова».

Вполне можно допустить, что людоед тоже жалеет своих жертв и сильно огорчается за обедом, но не можем же мы поверить в то, что он добровольно перестанет питаться?

Интересно, что трагедия тех лет настолько врезалась в генетическую память американцев, что с тех самых пор в подавляющем большинстве голливудских фильмов грабители банков предстают как исключительно симпатичные и положительные ребята, а банковские служащие не вызывают ничего, кроме злорадства и презрения.

Однако вернемся к некогерентности экономических обоснований.

Лен Клампетт в популярной работе «Верните нашу добычу» пишет: «Необходимо иметь в наличии четыре главных условия, чтобы развивался оплачиваемый труд:

1) собственно объем работ;

2) необходимые материалы;

3) рабочую силу, которая бы выполнила эту работу;

4) деньги, чтобы оплачивать выполненную работу.

Если нет хотя бы одного из этих условий, не может быть выполнена никакая работа. Это абсолютно саморегулирующаяся система. Если есть объем работ, и нужные материалы, и люди, которые готовы выполнять эту работу, то все, что нам остается, — это создать деньги. Совершенно просто.

Спросите себя, почему возникли экономические депрессии. Единственное, чего недоставало обществу, — это денег, чтобы покупать товары и услуги. Объем работ все еще был в наличии. Материалы никуда не исчезали, и товары были легко доступны в магазинах или же могли быть произведены в обмен на деньги. <… >

В Соединенных Штатах выпуск денег контролируется Собранием генерального резерва. Это не правительственная организация, а собрание частных банкиров. Большинство считает, что федеральный резерв должен быть федеральной же организацией национального правительства. Но это не так. В 1913 г. президент Вудро Вильсон подписал декрет, которым создал федеральный резерв и обрек население своей страны на долговое рабство до тех пор, пока не наступит момент для народа очнуться от своего оцепенения и свергнуть эту алчную тиранию. <…>

Чтобы понять, как действует выпуск денег в обществе, можно привести пример, сравнив деньги, находящиеся в обороте в экономике, с железнодорожными билетами. Эти билеты напечатаны в типографии, и типографии уплачено за ее работу. Типография никогда не предъявляет права собственности на напечатанные ею билеты… И мы даже не можем себе представить железнодорожную компанию, которая отказала бы предоставить пассажирам места в поезде на том основании, что не было напечатано достаточное количество билетов. По тем же самым причинам правительство не должно отказывать людям в праве доступа к нормальной коммерции, таким образом исключая этих людей из экономического процесса только потому, что у него «нет достаточного количества денег (бумажных и металлических)». (Подобно железнодорожной компании, просто нужно заказать печать недостающего количества денег.)

Предположим, правительство просит у банков взаймы 10 миллионов долларов. Банкирам это будет стоить всего-то несколько сотен долларов — напечатать денежную массу и еще несколько — провести по бухгалтерии. Вы полагаете справедливым, если наши граждане должны ежедневно бороться за каждый цент на поддержание своих семей и очагов, тогда как банкиры жиреют на этих льготах?

Кредит, созданный Правительственным банком, лучше кредита частных банков, потому что в данном случае нет необходимости сбора налогов, чтобы получить обратно деньги у людей, и нет никакого побочного процента, который увеличивает расходы. Публичное сооружение, построенное на деньги кредита Правительственного банка, — это актив, и он является заместителем денег, которые были созданы в момент завершения работ.

Никакие наши проблемы не исчезнут до тех пор, пока мы не исправим систему создания, распределения и обращения денег. Как только эта задача будет разрешена, все части встанут на свое место».

 * * *

Может ли «чистый разум», не замутненный экономическими теориями, понять, почему в государстве всего много и все дешево, а народ лишается жилья, работы, нищает и голодает? Вспомним Пушкина:

И был глубокий эконом,

То есть, умел судить о том,

Как государство богатеет

И чем живет, и почему

Не нужно золота ему,

Когда простой продукт имеет.

Для лучшего понимания природы этой, на первый взгляд, несуразности, совершим небольшой экскурс в историю вопроса.

В 1790 г. в США впервые обсуждалась тема создания Центрального частного банка. Отец-основатель главной банкирской династии Мейер Ротшильд произнес тогда ключевую фразу: «Дайте мне право выпускать и контролировать деньги страны, и мне будет совершенно все равно, кто издает законы!»

Из письма братьев Ротшильд, написанного из Лондона одной из банковских фирм в Нью-Йорке, 1863 г.:

«Те немногие, кто в состоянии понять систему чеков и кредитов, будут так заинтересованы в ее возможностях или так зависимы от ее услуг, что от этой группы можно не ожидать никакого сопротивления. Между тем, с другой стороны, большая часть людей будет неспособна по своему уровню умственных способностей понять огромные преимущества, которые капитал извлекает из этой системы, и они будут нести свое бремя, возможно, даже не подозревая, что эта система враждебна, что она наносит ущерб их интересам».

В 1891 г. американским банкирам и их агентам был разослан конфиденциальный циркуляр следующего содержания:

«Уполномочиваем наших агентов по заемным операциям в западных штатах предоставлять наши фонды под гарантию недвижимой собственности с истечением срока займа 1 сентября 1894 г. и ни днем позже этой даты.

Первого сентября 1894 г. не возобновлять займ ни при каких условиях.

Первого сентября мы потребуем наши деньги, исполним ипотечные условия и станем кредиторами, владеющими землей.

Мы сможем завладеть двумя третями всех ферм к западу от Миссисипи и тысячами ферм также и на востоке от Большого Миссисипи, установив наши собственные цены.

Также сможем завладеть тремя четвертями ферм на западе и деньгами всей страны.

Следовательно, фермеры превратятся в арендаторов, как в Англии».

Автор Декларации независимости Томас Джефферсон, став президентом США в 1801 г. и памятуя о конфликте с секретарем Казначейства Александром Гамильтоном, однажды заявил: «Если американский народ когда-либо позволит банкам контролировать эмиссию своей валюты, то вначале посредством инфляции, а затем дефляции банки и корпорации лишат людей всего имущества. Я искренне полагаю, что банковские институты более опасны для свободы, нежели регулярные армии».

Глобальный масштаб замыслов Мейера Ротшильда нашел свое подтверждение более века спустя, когда в 1910 г. с соблюдением всех правил конспирации на уединенном острове в Атлантике собрались крупнейшие представители международных финансово-промышленных групп: Ротшильдов, Морганов, Заксов, Гольдманов, Рокфеллеров, Куна и Леба. Собрал всех небезызвестный Пол Варбург, потомок семьи Оппенгеймеров. Именно тогда и был составлен секретный план создания ФРС. Позже соответствующий закон провели через Конгресс абсолютно мошенническим способом, после чего конгрессмен Макфедден однажды констатировал, что было создано сверхгосударство, «управляемое международными банкирами и промышленниками, объединившимися, чтобы поработить мир ради своей прибыли».

В известной работе «Тупики глобализации» С. Егишянц пишет:

«В апреле 1929 г. первый глава ФРС Пол Варбург разослал олигархам секретное письмо с предупреждением о неизбежности грядущего кризиса. Крупнейшие банкиры США вывели все свои деньги с фондового рынка, переложив их в золото. После чего 24 октября 1929 г. вообще перестали выдавать финансовым компаниям какие-либо кредиты со сроком погашения более одного дня. Наступил паралич финансово-кредитной системы, ответом на который стал обвал фондовой биржи Нью-Йорка 28 и 29 октября. Огромные сбережения людей вмиг обратились в пыль, а за этим с полугодовой задержкой случился крах всей кредитной пирамиды. Зато крупнейшие олигархи тех времен (Ротшильды, Рокфеллеры, Морганы, Кеннеди, Барухи и т. д.) неплохо поднажились — например, состояние Джозефа Кеннеди с 1929 по 1935 г. выросло в 25 раз».

 * * *

Каким же чудесным образом история ходит кругами! Не правда ли, такие знакомые российские мотивы 90-х годов прошлого века? Действительно, к началу 1930-х годов США имели самую динамично развивающуюся промышленность в мире, великолепные земельные угодья, наиболее благоприятный для сельского хозяйства климат, жизненно активное, не боящееся тяжелого и мотивированного труда население, развитую сеть автомобильных и железных дорог, речной и морской транспорт, лучшую в мире систему связи. Территория страны никогда не знала разорительных войн. Таким образом, лишь по показателям, перечисленным выше, страна представляла собой лакомый кусок для международной банкирской мафии. Когда обывателю говорят о разного рода падениях индексов, ставок, инфляциях и дефляциях, он подпадает под гипнотическое воздействие специальной терминологии и проникается убеждением, что ситуация действительно чрезвычайно серьезна и непоправима, а самое главное, что виноватых как будто бы и нет, а все происходящее — следствие необъяснимой экономической стихии на манер природного стихийного бедствия. А между тем в начале 1930-х банкиры просто отказали в кредитах, а платежи принимали, поэтому деньги исчезали из оборота. Таким предельно простым способом, скрупулезно следуя «заветам» Ротшильда, банкиры захватили чужую собственность, исчисляемую тысячами ферм, промышленных предприятий, частных домов и зданий. Простенько и со вкусом.

Весьма характерно, что предпринимаемые Рузвельтом антикризисные меры были признаны антиконституционными, в то время как существование такой дикой — с точки зрения здравого смысла и Конституции — организации, как Федеральная резервная система, не вызывает у Верховного суда никаких сомнений. Дело в том, что в 1913 г., в бытность президента Вудро Вильсона, через Конгресс протащили законопроект о Центральном банке, названном ФРС, протащили точно так же, как при Рузвельте закон о национальной администрации. Вот только оказалось, что преднамеренно гробить экономику конституционно, а спасать ее — нет. Согласно закону о Федеральном резерве, Конгресс лишался права на эмиссию денежной массы и весь контроль над производством денег возлагался на частную — по факту — Корпорацию федерального резерва. Хотя в первой статье Конституции США записано: «Конгресс имеет право: чеканить монету, регулировать ее ценность и ценность иностранной монеты. Устанавливать наказания за подделку ценных бумаг и находящейся в обращении монеты Соединенных Штатов». Фантастика! Ведь речь идет о «правовом государстве»!

Версия для толпы была примитивна, она до сих пор используется, в том числе — в современной России, а общий смысл сводится к тому, что финансы должны быть независимы от политики и правительства, дабы предотвратить риски спадов и подъемов, обусловленные политической ситуацией. Результаты честности данной мотивировки мы имеем возможность наблюдать на протяжении последнего века.

Необходимо учитывать, что Соединенные Штаты — лишь звено в длинной цепи жертв глобальной финансовой аферы. Сегодня мы можем наблюдать, что весь мир опутан единой финансовой паутиной, что является результатом тщательно отработанной долгосрочной и поистине дьявольской программы. Европа запуталась в ней еще в XVII-XVIII веках, Америка — в начале XX. Долго упиралась Япония: до 1998 г. Центральный банк еще был частично подчинен правительству, но сломали и ее. Таким образом, национальные правительства не имеют юридической возможности осуществлять экономическую политику по своему усмотрению, руководствуясь принципом целесообразности, а обязаны идти на поклон к банкирам и выпрашивать кредиты под проценты, бесконечно увеличивая государственный долг без всякой перспективы его погашения.

Обвиняя сегодня Америку во всех смертных грехах, не следует забывать, что эта страна единственная, целый ряд руководителей которой пал жертвой в борьбе за независимость от глобального финансового спрута.

В 1828 г. герой войны с Англией Эндрю Джексон становится президентом США и тут же вступает в непримиримую борьбу за сокращение государственного долга перед Вторым банком США под патронажем Натана Ротшильда. Длительные позиционные финансово-политические бои с системой закончились в январе 1835 г. покушением на Джексона.

В 1861 г. началась гражданская война между Севером, которому катастрофически не хватало денежной массы, и Югом, который в деньгах недостатка не испытывал. И это, заметим, в едином государстве. У кого еще могут оставаться сомнения в природе возникновения военных конфликтов?

Совершенно ясно, что ситуация искусственного происхождения и полностью инспирированная. Авраам Линкольн, не мудрствуя лукаво, запустил собственный печатный станок. Для отличия государственных денег от банкнот частных банков они красились с обратной стороны в зеленый цвет, отчего и получили название «грины», или «баксы». Это внутриполитическое решение вызвало неожиданный глобальный резонанс. Англия и Франция, до того момента лишь финансировавшие сепаратистов, открыто выступили на стороне Юга. От прямого военного вмешательства США спасли Россия и Германия, когда Александр II и Отто фон Бисмарк заявили ультиматум, приравнивая потенциальные шаги Юга к объявлению войны своим странам. Интервенции не произошло, но Линкольну это не простилось: его убили, а пущенные в оборот деньги изъяли из обращения.

Глава банковского комитета Конгресса США Джеймс Гарфилд в 1881 г. становится президентом. Как человек информированный, искушенный в финансовых махинациях, а главное — не утративший совести и чувства собственного достоинства, он сразу же после инаугурации заявил:

«Тот, кто контролирует денежную массу страны, является полным властелином ее промышленности и торговли… Когда вы поймете, как просто вся экономическая система так или иначе контролируется несколькими влиятельными людьми, вам не нужно будет объяснять, где причины депрессий и инфляции». Через несколько дней Джеймс Гарфилд был убит.

В 1896 г. президентом США становится Уильям Маккинли. В конце первого президентского срока, изучая причины очередного кризиса 1890 г., он имел неосторожность инициировать расследование в отношении финансовой деятельности «империи» Моргана, имеющее антимонопольную направленность. Сразу же после переизбрания на второй срок Маккинли был убит.

Если мы проследим динамику государственного долга США, то увидим, что уже к 1901 г. он составлял около 1 млрд. долларов. После вступления страны в Первую мировую войну он сразу же вырос до 25 млрд. К началу Второй мировой войны он составлял уже 50 млрд. После окончания войны долг составлял 250 млрд. — и так далее по нарастающей. На начало 2007 г. долг подполз к 10 трлн. (!) долларов. Когда мы обвиняем американцев, что они живут не по средствам, мы правы лишь отчасти. Простые американцы — такие же жертвы, как и вся остальная толпа, населяющая планету. Череда традиционных покушений на американских президентов, как мы уже видели, позволяет сделать вполне определенный вывод, опирающийся на системный анализ.

В июне 1963 г. правительство Соединенных Штатов издало указ, регламентирующий право эмиссии денежной массы, выключая тем самым ФРС из процесса печатания долларов. Новая валюта стопроцентно обеспечивалась серебром и полным ходом печаталась в государственных типографиях. Автор указа — президент Джон Фицджеральд Кеннеди, который осенью того же года был застрелен в Далласе, а банкноты изъяты из обращения. Почти абсолютное повторение истории Авраама Линкольна. В этом смысле загадка убийства Дж. Кеннеди еще ждет своего исследователя, но, говоря словами М. Задорнова, «все в этом мире — из-за «бабок», а Россия, уже вляпавшаяся обеими ногами в «прогрессивное мировое сообщество», просто физически не может быть исключением из общего правила.

 * * *

Однако вернемся к Великой депрессии, так как событие это во многих смыслах узловое. Когда экономисты спорят о его причинах и путях выхода из создавшейся ситуации, они либо откровенно лукавят, либо грешат все тем же калейдоскопическим идиотизмом. Причины мы уже рассмотрели, и исходя из этого совершенно понятно, что путь выхода вполне детерминирован и никакие антикризисные меры значения иметь не могли. В этом смысле пресловутый «Новый курс» Рузвельта мог быть либо масштабной дезинформацией толпы, либо попыткой хоть как-то смягчить последствия для населения, но в любом случае не понимать природу вопроса руководитель такого масштаба не мог, тем более, убрав из обращения внутри страны золото как основу бумажного доллара, он, по сути, укрепил позиции ФРС, что послужило дальнейшему развитию мировой финансовой пирамиды.

Начало Второй мировой войны совершило чудо в экономике Соединенных Штатов. И чудо заключалось в том, что если в течение последних десяти лет банкиры не могли найти денег на насущные нужды погибающей экономики, то с началом войны, как по мановению волшебной палочки, сразу обнаружились многие миллиарды для создания военной инфраструктуры, вооружения, обмундирования и всего того, что потребно всепоглощающему военному молоху. Военные приготовления обеспечили невиданную доныне занятость гражданского населения, предприятия не только заработали, но и перешли на две-три смены, обнаружилась небывалая потребность в сельхозпродукции. Самое смешное, а скорее грустное, что даже после этого люди не дали себе труда задуматься об истинных причинах приключившейся с ними беды в годы Великой депрессии.

Надо полагать, что олигархический шабаш 1910 г. посреди Атлантики не ограничивался лишь планами относительно США. Масштаб такого «голема», как ФРС, не мог ограничиваться его активизацией в рамках одной только страны. Набиравшему силу и крепнущему монстру становилось закономерно тесно в рамках Америки. Вирусы кризиса, запущенные в 1930-х годах в Европу, имели цель подготовить почву для более масштабных свершений. Управленческая стратегия развития Европы после Первой мировой войны вполне закономерно принадлежала все той же банде банкиров и осуществлялась посредством Банка Англии и ФРС США. Германия после поражения представляла собой идеальный полигон для обкатки принципиально новых инструментов осуществления глобализации.

Специалисты выделяют четыре этапа осуществления этой стратегии:

1-й этап: с 1919 по 1924 г. — подготовка почвы для массированных финансовых вливаний в экономику Германии;

2-й этап: с 1924 по 1929 г. — установление контроля над финансовой системой Германии и финансовая поддержка национал-социализма;

Данный текст является ознакомительным фрагментом.