2.2. «Я планов наших люблю громадье!»: куда торопился товарищ Сталин?
2.2. «Я планов наших люблю громадье!»: куда торопился товарищ Сталин?
Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут.
Из выступления И. В. Сталина «О задачах хозяйственников» на I Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 года
Итак, план ГОЭЛРО успешно воплощался в жизнь. Новая экономическая политика, несмотря на многочисленные «гримасы нэпа», позволила в кратчайшие сроки и за счет исключительно внутренних ресурсов, без огромного экспорта углеводородного сырья восстановить народное хозяйство страны. Появилось понятие «ленинский план строительства социализма в СССР», вокруг содержания и понимания которого в правящей Коммунистической партии разгорелась ожесточенная дискуссия. Многие понимали, что за этими спорами стоит борьба за власть в огромной стране. Но многие понимали и то, что выбор дальнейшего пути развития страны зависит от того, кто же конкретно победит и какой будет власть этого победителя.
Очевидный успех плана ГОЭЛРО позволял ставить новые задачи, в том числе и в области планирования возможных вариантов развития страны. Так был подготовлен первый пятилетний план, который начал действовать с 1 октября 1928 года. В то время хозяйственный год начинался с первого дня октября, и хронологические рамки первого пятилетнего плана сначала определялись несколько непривычно — 1928/1929-1932/1933.
В 1921–1927 годах в СССР проводилась относительно либеральная новая экономическая политика. Сельское хозяйство, розничная торговля, сфера услуг, пищевая и легкая промышленность находились в основном в частных руках.
В условиях нэпа экономическое положение многих людей улучшилось. Только за 1924–1926 годы прирост населения составил 9,5 млн человек, и по переписи 17 декабря 1926 года в СССР насчитывалось 147 млн жителей. Из них 26,3 млн (18 %) являлись горожанами. Калорийность питания на одного взрослого едока в день выросла с 2000–2500 килокалорий до 3200–4200 килокалорий в зависимости от территории и социального положения. (В современной России в так называемый прожиточный минимум заложено продуктов на 2000 килокалорий в день.) Среднемесячная заработная плата рабочих цензовой промышленности выросла с 36,15 руб. в 1923–1924 хозяйственном году до 60,5 руб. в 1926–1927; у служащих — с 58,42 до 80,94. Если в лечебных учреждениях и школах зарплата составляла 50–56 руб., то у служащих органов центрального управления доходила до 155 руб. В Москве и Ленинграде заработки и цены были выше. К началу 1928 года при среднем заработке около 90 руб. цены были следующими.
Цены на продукты и промышленные товары на 1 января 1928 года
Цены учитывались на первое число каждого месяца в 400 губернских и уездных городах СССР, и Центральное бюро статистики труда подсчитывало стоимость бюджетного набора для СССР. На начало 1928 года бюджетный набор в Москве и Ленинграде составлял около 19 руб. Работающий мужчина мог вполне прокормить жену и двоих детей.[39]
«Вообще поражало обилие кожаных изделий. По-видимому, гибель лошадей и скота в годы гражданской войны обеспечила частных кожевенников огромным количеством разнообразных шкур. Оказалось, что даже в тех невероятно трудных условиях шкуры не пропадали, а были кем-то выделаны, и, когда нэп позволил снова открыть производство, портные и скорняки сразу же взялись за дело и в считанные месяцы обеспечили страну кожаными изделиями…
Существовали довольно строгие правила поведения граждан. Бразды правления крепко держала в руках центральная власть. Но как-то это не беспокоило основную массу населения. После многих лет жестокой гражданской войны, неустроенности, голода люди стремились к спокойной, упорядоченной и, главное, сытой жизни. Все это дал им нэп. Дал почти молниеносно, и народ успокоился и занялся делом. Все произошло в короткие сроки, мне думается, потому, что был налицо нужный человеческий материал. Крестьянские дети, измученные многолетней бойней, отказывались воевать в окопах мировой войны, братались с врагом, бежали с фронта. Но, поверив обещанию большевиков дать землю, готовы были четыре года переносить лишения и ужасы гражданской войны и обеспечили победу советской власти. Когда с началом нэпа появилась возможность свободно трудиться на своей земле, крестьянство одним урожаем накормило страну. Ждали возможности беспрепятственно развернуть производство и ремесленники, люди, занятые в прошлом в сфере услуг. Важно и то, что оставшиеся позади тяготы не успели исковеркать психологию людей. Огромные массы изголодались по труду, приносящему удовлетворение и достаток. Появившийся в нужный момент червонец и наличие продуктов и товаров наглядно продемонстрировали, что имеет смысл хорошо трудиться».[40]
Партийно-советское руководство действительно крепко держало в руках «бразды правления». Тяжелая промышленность, транспорт, банки, оптовая и международная торговля оставались в руках государства и рассматривались как «командные высоты» в экономике. Государственные предприятия конкурировали с частниками и друг с другом. Роль Госплана СССР ограничивалась прогнозами, которые определяли направления и размер государственных инвестиций.
В руководстве страны понимали, что страна развивалась во враждебных внешнеполитических условиях. Попытки подтолкнуть мировую революцию, поддержать национально-освободительное, антиколониальное, рабочее и коммунистическое движение предпринимались, но не были сколько-нибудь удачными из-за различных факторов, включая нехватку ресурсов на эти цели. Было очевидно, что СССР остается уязвимым перед лицом остального капиталистического мира. Существовала высокая вероятность войны против СССР, а военно-техническая оснащенность Красной армии была на очень низком уровне. Требовалось развитие тяжелой промышленности, проведение индустриализации. Отставание от западных стран сохранялось, так как они не стояли на месте. Внутри страны было немало недовольных «гримасами нэпа», особенно безработицей, большой разницей в доходах между нэпманами (олигархами того периода) и рядовой массой трудящихся. Аббревиатуру «нэп» расшифровывали как «новую эксплуатацию пролетариата». Во многочисленных письмах в ЦК ВКП(б) все громче звучал вопрос: «За что боролись?»
Принципиальное решение о курсе на социалистическую индустриализацию было принято в декабре 1925 года на XIV-м съезде ВКП(б) и III-м Всесоюзном съезде Советов. Но споры о методах, формах, о конкретной реализации назревшего планового перераспределения ресурсов между сельским хозяйством и промышленностью продолжались в 1926–1928 годах.
Споры носили достаточно интенсивный характер. Причем не только в партийных, но и в научных кругах. К сожалению, творческое наследие 20-х годов, золотого периода отечественной теоретической мысли в самых разных сферах жизни общества, разрабатывается очень медленно. Многие идеи, высказанные в 20-е годы в горячих спорах ученых, инженеров, литераторов, художников, политических и государственных деятелей, впоследствии в СССР были почти полностью забыты. Частично их использовали в других странах, но иногда «велосипед изобретался» по второму разу.
Применительно к проблеме прогнозирования можно говорить о столкновении во второй половине 20-х годов двух подходов — генетического (эволюционного) и телеологического (революционного). Сторонники генетического подхода В. Базаров, В. Громан, Н. Кондратьев полагали, что план должен составляться на основе объективных закономерностей развития экономики, выявленных в результате анализа существующих тенденций. Приверженцы телеологического подхода Г. Кржижановский, В. Куйбышев, С. Струмилин считали, что план должен трансформировать экономику и исходить из будущих структурных изменений, возможностей выпуска продукции и жесткой дисциплины. На позициях эволюционного пути к социализму стоял Н. Бухарин, который оказался во главе «правого блока» в ВКП(б). Л. Троцкий настаивал на немедленной и быстрой индустриализации за счет крестьянства, на которое он смотрел как на внутреннюю колонию. И Лев Давидович считался главой «левой оппозиции».
Когда Генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. Сталина спрашивали о том, какой уклон в партии, правый или левый, опаснее, преемник Ленина, избавившийся от всех конкурентов, счел возможным пошутить. «Оба хуже», — с присущим только ему юмором ответил И. В. Сталин.
Вообще-то в советской историографии Первый пятилетний план считался наиболее тщательно проработанным. В мае 1929 года после одобрения XVI Всесоюзной конференцией ВКП(б) (апрель 1929 года) Первый пятилетний план был утвержден «в советском порядке», как тогда говорили.
Знаменитые строки — «Я планов наших люблю громадье / Размаха шаги саженьи / Я радуюсь маршу, которым идем в работу и сраженья» появились в поэме Владимира Владимировича Маяковского «Хорошо» уже в 1927 году. Со временем выражение «планов громадье» стало употребляться в шутливом или ироническом ключе в отношении больших планов, далеко идущих замыслов, идей, а также в отношении проектов, реализация которых весьма проблематична.
Подозревать Маяковского в скрытых сомнениях относительно проектов Первого пятилетнего плана вряд ли стоит. Не отвечает он и за то, что произошло с Первым пятилетним планом, так как покончил счеты с жизнью в апреле 1930 года, в самый разгар борьбы за выполнение Первого пятилетнего плана. Не виноват лучший поэт советской эпохи и в том, что его слова стали припоминаться всякий раз, когда руководящая элита оповещала трудящиеся массы о том, что им предстоит поучаствовать в осуществлении очередного грандиозного проекта. Маяковский был человеком масштабным, но, по-видимому, даже его «зацепила» грандиозность наметок на Первую пятилетку.
Социалистическая индустриализация была провозглашена главным фронтом социалистического строительства, социалистической реконструкции всего народного хозяйства. Предстояло создать совершенно новые отрасли промышленности, резко увеличить производство всех видов продукции, начать перевод народного хозяйства на новую техническую базу. Миллионы людей при минимальном техническом оснащении, практически вручную (лопата, тачка, мастерок, молоток, пила и другие подобные инструменты) строили заводы, электростанции, прокладывали железные дороги, метро, зачастую работая в три смены. К 1930 году было развернуто строительство около 1500 объектов, из которых 50 поглощали почти половину всех капиталовложений. В кратчайшие сроки были построены такие промышленные гиганты, как Днепровская ГЭС, металлургические заводы в Магнитогорске, Липецке, Челябинске, Новокузнецке, Норильске. Был создан Уральский машиностроительный завод, тракторные заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове. Возникли такие гиганты, как Уральский вагонный завод, Горьковский автомобильный завод, Завод имени Сталина (позже назывался Завод имени Лихачева). В 1935 году открылась первая очередь Московского метрополитена общей протяженностью 11,2 км.
Можно считать, что Сталину крупно повезло. Осенью 1929 года начался мировой экономический кризис, из которого все развитые страны самостоятельно искали пути спасения. Им было уже не до войны против СССР. Напротив, многие были не прочь продать в СССР комплекты оборудования для советских заводов. Более 80 % оборудования, которое устанавливалось на советских предприятиях, было произведено в передовых в техническом отношении странах того времени.
У руководителей СССР того времени была вполне определенная концепция развития. Одной из важных задач считалось достижение высокой степени самообеспечения всем необходимым или технико-экономической независимости от стран капиталистического мира. В годы Второй пятилетки большая часть оборудования, устанавливаемого на новых тысячах предприятий, была уже отечественного производства. СССР постепенно отказывался от ввоза из-за границы зарубежной техники. После постройки собственных тракторных заводов уже в 1932 году СССР отказался от ввоза тракторов из-за границы. В 1934 году Кировский завод в Ленинграде приступил к выпуску пропашного трактора «Универсал», который стал первым отечественным трактором, экспортируемым за границу. За десять предвоенных лет было выпущено около 700 тыс. тракторов, что составило 40 % от их мирового производства.[41]
В СССР в годы Первой пятилетки работали тысячи иностранных специалистов — инженеров и рабочих, которых направляли для наладки оборудования известные западные компании. На безбрежном советском рынке активно работали Siemens-Schuckertwerke, AG General Electric и др.
В годы Первой пятилетки стремительно росла отечественная система высшего инженерно-технического образования. Число высших технических учебных заведений резко увеличилось за счет выделения из ряда мощных вузов новых самостоятельных подразделений.
В 1930 году на основе Ленинградского политехнического института имени М. И. Калинина (имя «всесоюзного старосты» ЛИП получил в 1923 году) были созданы 13 самостоятельных отраслевых институтов: Гидротехнический, Котлотурбинный учебный, Машиностроительный, Металлургический, Электромеханический, Инженерная академия с физико-механическим институтом; Кораблестроительный, Механизации социалистического земледелия, Финансово-экономический, Инженерно-экономический, Советской торговли, Плановый, Московский транспортно-экономический. В 1934 году первые 6 технических институтов были объединены в Ленинградский индустриальный институт с размещением на старой площадке. В 1940 году институт снова стал называться Ленинградским политехническим.
В конце 1920-х начался бурный рост судостроительной промышленности. Была утверждена большая государственная программа гражданского и военного кораблестроения. Для ее осуществления требовалось значительно больше инженеров-кораблестроителей, чем давал кораблестроительный факультет Политехнического института (15 человек в год). Необходимо было построить опытный бассейн, аэродинамические и кавитационные трубы, учебные и научные лаборатории по кораблестроительным научным направлениям и дисциплинам.
На базе кораблестроительного факультета Политехнического института в 1930 году был основан Кораблестроительный институт (с 1991 года Санкт-Петербургский государственный морской технический университет). В Кораблестроительном институте преподавали и вели научную работу К. П. Боклевский, И. Г. Бубнов, И. Н. Воскресенский, А. Н. Крылов и др. За
первые десять лет работы Кораблестроительный институт выпустил 1800 инженеров-кораблестроителей, что в 6 раз превысило количество специалистов, выпущенных кораблестроительным факультетом Политехнического института за 28 лет его работы. За 1930–2000 годы «корабелка» выпустила около 50 тыс. инженеров.
В Ленинграде на основе Ленинградского института инженеров путей сообщения (основан в 1809 году) были открыты Ленинградский институт инженеров водного транспорта, Ленинградский институт инженеров гражданского воздушного флота, Ленинградский автомобильно-дорожный институт. В 1932 году на базе отделения Военных сообщений ЛИИПС была образована Военно-транспортная академия (ВТА) с местом дислокации в Москве. В конце 1930 года Ленинградский институт инженеров путей сообщения имени тов. Я. Э. Рудзутака был переименован в Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта имени тов. Я. Э. Рудзутака (ЛИИЖТ).
В целях усиления работы по подготовке кадров для системы транспортного образования в 1930 году в Московском и Ленинградском институтах транспорта — МИИТ и ЛИИПС — были организованы инженерно-педагогические факультеты.
Организация новых транспортных втузов дала возможность увеличить подготовку инженеров для транспорта. Если в ЛИИПС в 1930 году обучалось 2033 студента, то в 1934 году в четырех транспортных институтах — ЛИИЖТ, ЛИИВТ, ЛАДИ и ЛИИГВФ — обучалось уже 12 200 студентов. Соответственно увеличился и выпуск инженеров. За период 1929–1941 годов ЛИИЖТ дал транспорту 5400 инженеров[42]. К 1934 году в ведении НКПС находилось 11 втузов, а к 1940 году открылось еще два транспортных института. К этому времени в системе НКПС обучалось 18 тыс. студентов, а выпуск составлял 3965 инженеров.[43]
Была создана система подготовки квалифицированных рабочих кадров. Действовали разнообразные формы переподготовки, повышения квалификации инженеров и рабочих. В 1930 году в СССР было введено всеобщее начальное образование, а в городах — обязательное семи летнее.
Первая пятилетка была связана со стремительной урбанизацией, то есть увеличением городского населения. Городская рабочая сила увеличилась на 12,5 млн человек, из которых 8,5 млн было из деревень. Процесс формирования нового социального облика городов был достаточно противоречивым. В обстановке начавшейся массовой коллективизации произошло так называемое «самораскулачивание». Около 250 тыс. крестьянских семей, не дожидаясь раскулачивания, пока у них отберут все имущество, распродавали его и отправлялись искать новой жизни где-нибудь на стройках Первой пятилетки.
В конце 1932 года было объявлено об успешном и досрочном выполнении Первой пятилетки за четыре года и три месяца. За период с 1 октября 1928 года по 1 января 1933 года основные производственные фонды тяжелой промышленности выросли в 2,7 раза. В докладе «Итоги Первой пятилетки» на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 7 января 1933 года Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И. В. Сталин в присущей ему манере поставил вопросы: «Каковы итоги пятилетки в четыре года в области промышленности? Добились ли мы победы в этой области?» Ответ на эти вопросы не мог не вызвать чувства удовлетворения у людей, сидевших в зале, а также у всех, кто имел отношение к осуществлению пятилетнего плана.
Сталин отвечал и перечислял: «Да, добились. И не только добились, а сделали больше, чем мы сами ожидали, чем могли ожидать самые горячие головы в нашей партии. Этого не отрицают теперь даже враги. Тем более не могут этого отрицать наши друзья.
У нас не было черной металлургии, основы индустриализации страны. У нас она есть теперь.
У нас не было тракторной промышленности. У нас она есть теперь.
У нас не было автомобильной промышленности. У нас она есть теперь.
У нас не было станкостроения. У нас оно есть теперь.
У нас не было серьезной и современной химической промышленности. У нас она есть теперь.
У нас не было действительной и серьезной промышленности по производству современных сельскохозяйственных машин. У нас она есть теперь.
У нас не было авиационной промышленности. У нас она есть теперь.
В смысле производства электрической энергии мы стояли на самом последнем месте. Теперь мы выдвинулись на одно из первых мест.
В смысле производства нефтяных продуктов и угля мы стояли на последнем месте. Теперь мы выдвинулись на одно из первых мест.
У нас была лишь одна единственная угольно-металлургическая база — на Украине, с которой мы с трудом справлялись. Мы добились того, что не только подняли эту базу, но создали еще новую угольно-металлургическую базу — на Востоке, составляющую гордость нашей страны.
Мы имели лишь одну единственную базу текстильной промышленности — на Севере нашей страны. Мы добились того, что будем иметь в ближайшее время две новых базы текстильной промышленности — в Средней Азии и Западной Сибири.
И мы не только создали эти новые громадные отрасли промышленности, но мы их создали в таком масштабе и в таких размерах, перед которыми бледнеют масштабы и размеры европейской индустрии».[44]
В результате индустриализации СССР превратился в мощную индустриальную державу. Страна могла все необходимое производить сама, что означало ликвидацию отсталости и достижение технико-экономической независимости. Были созданы условия для значительного улучшения технического оснащения сельского хозяйства, для укрепления обороноспособности страны.
В осуществлении индустриализации социалистической и индустриализации капиталистической немало общего.
Общей была цель — превращение страны из аграрно-индустриальной в индустриальную. В период от Сталина до Брежнева считалось, что цель эта была достигнута уже в 30-е годы. В годы перестройки ряд специалистов обратил внимание на то, что цены на сельскохозяйственную продукцию занижались по отношению к продукции промышленной. К тому же во всех сферах экономики очень высокой оставалась доля ручного труда. Поэтому превращение страны в действительно индустриальную державу было предложено перенести на конец 60-х годов. Правда, при этом возникает резонный вопрос: мог ли СССР, не являясь развитой индустриальной страной, разгромить фашистскую Германию с развитой индустриальной экономикой?
Характерной чертой обеих индустриализаций было стремление максимально использовать зарубежный опыт. С Запада шел огромный поток оборудования, работали зарубежные специалисты. Отличие советской индустриализации от дореволюционной заключалось в том, что займов советское правительство, в отличие от царского, не получало. За оборудование приходилось платить звонкой монетой, добытой за счет внутренних источников. От населения СССР потребовалось огромное напряжение сил. Все могли считать себя причастными к этому мощному рывку вперед.
Общим для этих грандиозных исторических процессов было и то, что мощный индустриальный рост оказался недостаточным для того, чтобы за очень короткие периоды относительно благополучного (без войн и социальных потрясений) развития догнать ведущие страны по качественным показателям. По темпам роста производительности труда и по производству, развитию инфраструктуры и т. д. на душу населения наша страна так и не смогла превзойти своих главных конкурентов. Впрочем, предлагаемая таблица позволит читателям сделать и свои собственные сопоставления.
Социалистическая индустриализация в СССР (1925–1940).
Источники
1. «Перекачивание» средств из сельскохозяйственного сек тора в промышленность, использование сельского хозяйства как внутренней колонии.
2. Доходы от Монополии внешней Торговли, Продажа за границу верна, золота, леса, пушнины, сырья, предметов искусства и т. д.
3. Усиление налогового обложения нэпманов и кустарей, ликвидация частного сектора в промышленности и торговле.
4. Резкое снижение жизненного уровня населения, уменьшение потребления продовольственных И промышленных товаров.
5. Резкое увеличен и с продажи водки. Широкое использование практически бесплатного труда заключенных.
6. Массовое «социалистическое соревнование» — ударничество в годы Первой пятилетки, стахановское движение с 1935 года
Содержание
1. Развитие новых отраслей промышленности, строитель ство новых заводов и фабрик.
2. Реконструкция старых предприятий.
3. Массовое использование передового зарубежного опыта, новейших технологий.
4. Форсирование политики сплошной коллективизации, установление зависимости колхозов от технической помощи со стороны государства,
5. Массовая подготовка инженерно-технических работнн ков, повышение квалификации и переподготовка рабочих.
6. Создание мощного военно-промышленного комплекса
Особенности
1. Установление абсолютного контроля государства в отношении экономики; возникновение командно-административной системы.
2. Создание автаркической экономики, слабо связанной с мировой экономикой.
3. Стимулирование экстенсивного развития экономики, ухудшение экологической ситуации в стране.
4. Меньшее внимание к гражданским отраслям экономики, замедление производства и низкое качество предметов по треблония.
5. Возникновение серьезных диспропорций между промышленностью и сельским хозяйством
С современных позиций время Первой пятилетки, время проведения форсированной индустриализации страны представляет огромный интерес. Хронологически это довольно короткий отрезок времени. Если вести отсчет от плана ГОЭЛРО, то это 1920–1932 годы. Если вести отсчет от решений XIV-ro съезда ВКП(б), то 1925–1932 годы. Сама пятилетка уложилась в несколько лет — 1928–1932 годы. Какой бы отрезок времени мы не взяли, смысл государственной политики получается один и тот же — модернизация экономики, ее качественное обновление, превращение страны из аграрно-индустриальной в индустриальную. Обращение к годам и делам Первой пятилетки вызывает закономерный вопрос:
а сколько лет потребует осуществление модернизации страны, заявленной Президентом Российской Федерации Д. А. Медведевым 12 ноября 2009 года? Возможно ли осуществление какой бы то ни было модернизации без четкого плана действий, без определенного графика необходимых мероприятий, усилий, без определения размеров инвестиций под каждую из выдвинутых задач?
Поскольку отношение к товарищу Сталину в постсоветском российском обществе является, мягко говоря, неоднозначным, то вполне уместными представляются некоторые вопросы, которые могут сопровождать и осуществление идеи модернизации.
В годы Первой пятилетки резко ухудшилось материальное положение основной массы населения. Поскольку капиталовложения в тяжелую промышленность сразу стали существенно превышать запланированные суммы, то государство прибегло к испытанному со времен Екатерины II средству. Была резко увеличена денежная эмиссия. На протяжении всей Первой пятилетки рост денежной массы в обращении более чем в два раза опережал рост производства предметов потребления, что привело к росту цен и дефициту потребительских товаров.
В условиях острейшего дефицита всех ресурсов государство перешло к централизованному распределению всего, что реально имелось в стране: как средств производства, так и предметов потребления. Опыт в этом плане также имелся — это политика «военного коммунизма» в период Гражданской войны. Вполне логично, что все, что государство не контролировало к началу Первой пятилетки, к ее концу было под контролем государства.
Проведенная в основном в 1930–1931 годах массовая коллективизация (то есть насильственное объединение крестьян и их основных средств производства в колхозы) привела к «военно-феодальной эксплуатации» деревни государством. Уничтожены были все виды кооперации, кроме колхозов и промысловой (рыболовные, охотничьи и другие артели) кооперации. В ходе коллективизации свыше 1 млн крепких крестьянских хозяйств лишились своей земли, скота, средств производства, имущества. В ходе кампании по «ликвидации кулачества как класса» миллионы крестьян были сосланы в отдаленные местности, а тысячи расстреляны, заключены в лагеря. 250 тыс. крестьянских семей «самораскулачились», то есть, продав за бесценок либо бросив свое имущество, бежали в город, обеспечив стройки Первых пятилеток рабочей силой. Накопленное за 20-е годы имущество зажиточных крестьян в деревне и нэпманов в городе было изъято и поделено.
Ради чего все это было сделано? Ведь общие объемы сельскохозяйственной продукции выросли незначительно: в 1909–1913 годах в среднем в год собиралось 65,2 млн т зерновых, в 1924–1928 годах — 69,3 млн т, а в 1936–1940 годах — 77,4 млн т. (При увеличении посевных площадей более чем на одну треть.) Ларчик открывается просто: в результате коллективизации государственные закупки с 9,5 млн т в среднем в 1924–1928 годах поднялись до 30,8 млн т в 1936–1940 годах. Государственные закупочные цены на продукцию сельского хозяйства были много ниже рыночных и произведенных затрат (себестоимости). Колхозам диктовалась структура посевных площадей, устанавливалось обязательное количество дней, которые каждый колхозник должен был отработать в колхозе (обычно от 100 трудодней и выше). Сурово преследовались воры, расхитители колхозного имущества. По закону, принятому в 1932 году, человек, посягнувший на колхозное добро, наказывался вплоть до расстрела. Нарушителями «закона о пяти колосках», как его называли современники, «парикмахерами», «несунами» были, как правило, женщины и дети из наиболее бедствовавших семей. Поэтому к этой категории «преступников» высшая мера наказания применялась редко. Использование довольно большого числа тракторов, комбайнов, другой техники с трудом восполняло потери села. От массового голода зимой 1932/1933 года на Украине, Северном Кавказе, в Поволжье, на Южном Урале и в Казахстане погибло 3–5 млн человек[45]. В 1930 году было вывезено хлеба на 883 млн руб. В 1930 и 1931 годах СССР экспортировал примерно по 5 млн т. в год, а еще в 1928 году за границу было продано всего лишь 99 тыс. т хлеба[46]. Поскольку производство зерновых не только не увеличилось, но в связи с развернувшейся коллективизацией даже упало, то вывоз осуществлялся за счет сокращения внутреннего потребления. В стране была введена карточная система, действовавшая с 1928 по 1934 год.
С 30-х годов крестьяне перестали быть хозяевами земли и продуктов своего труда. «Ленинский кооперативный план», если использовать старое обозначение совокупности ленинских высказываний по аграрному вопросу, был отвергнут. Установилась и упрочилась практика директивного планирования и бюрократического командования колхозами со стороны партийно-советского аппарата. В обычном крестьянском обиходе ВКП(б) расшифровывали как «второе крепостное право большевиков».
«Конечно, мы могли бы из полутора миллиардов рублей валюты, истраченных за этот период на оборудование нашей тяжелой промышленности, отложить половину на импорт хлопка, кожи, шерсти, каучука и т. д. У нас было бы тогда больше ситца, обуви, одежды. Но у нас не было бы тогда ни тракторной, ни автомобильной промышленности, не было бы сколько-нибудь серьезной черной металлургии, не было бы металла для производства машин, — и мы были бы безоружны перед лицом вооруженного новой техникой капиталистического окружения», — отвечал Сталин в уже цитированном выступлении.
Ответил Сталин и тем, кто, по его мнению, сомневался в необходимости наиболее ускоренных темпов развития промышленности. «Правильно ли поступала партия, проводя политику наиболее ускоренных темпов? Да, безусловно, правильно. Нельзя не подгонять страну, которая отстала на сто лет и которой угрожает из-за ее отсталости смертельная опасность. Только таким образом можно было дать стране возможность наскоро перевооружиться на базе новой техники и выйти, наконец, на широкую дорогу… Партия не имела возможности ждать и маневрировать, и она должна была проводить политику наиболее ускоренных темпов», — объяснял руководитель партии необходимость именно форсированной индустриализации.
Сталину было чем гордиться. В 1936 году СССР давал 18 % мирового промышленного производства, Германия — 10,5 %, Италия — 2,9 %, Япония — 3,4 %, Великобритания — 9,8 %, Франция — 3,4 %.
В то время как большинство ведущих зарубежных стран всего лишь преодолевали последствия мирового экономического кризиса, наращивали промышленное производство или находились в состоянии застоя, СССР демонстрировал самые высокие темпы развития.
Индексы объема промышленной продукции СССР и капиталистических стран (данные в процентах, 1929 год — исходный показатель).
Предметом особой гордости советского руководства с конца 1930-х годов и вплоть до падения советского строя были значительные показатели объемов валовой продукции по различным отраслям промышленности, по которым страна занимала первые места в Европе и ведущие места в мире (как правило, второе) с отставанием от США.
Место промышленности СССР в Европе и мире в 1913 и 1936 годах.
Доверяться сталинской статистике уже на протяжении нескольких десятилетий не очень принято. Но, в отличие от статистики послесталинского периода, в основательном статистическом справочнике, из которого взяты все приводимые данные[47], есть и сведения о нерешенных проблемах. Так, руководство сталинского СССР осознавало, что валовые показатели не дают полного представления о состоянии экономики, а по качественным показателям не все обстоит благополучно. Данные по такому ключевому показателю также были обнародованы.
Производство главнейших видов промышленной продукции на душу населения в СССР и капиталистических странах
Легко заметить, что в сравнении с ведущими мировыми державами по большинству позиций в производстве главнейших видов промышленной продукции на душу населения
Советский Союз серьезно отставал. По производству потребительских товаров на душу населения (продовольствия и промышленных изделий — тканей, одежд, обуви и т. д.) отставание было еще значительнее. Отставание в производстве товаров на душу населения в то время определялось как отставание «в технико-экономическом отношении». Без преодоления этого отставания говорить о победе в соревновании с капиталистическим миром не приходилось, и до определенного времени советские руководители это понимали. «Эта недостаточность размеров промышленного производства СССР, по сравнению с наиболее развитыми в технико-экономическом отношении капиталистическими странами, должна быть полностью ликвидирована, чтобы обеспечить окончательный успех коммунизма в его историческом соревновании с капитализмом», — говорилось об этой важнейшей задаче в резолюции XVIII-ro съезда ВКП(б) о Третьем пятилетнем плане развития народного хозяйства СССР.
Преодолеть отставание от передовых стран в производстве различной продукции на душу населения ни Советскому Союзу, ни России вплоть до 2010 года так и не удалось.
Торопился Сталин по одной простой причине — стране предстояло воевать. В начале 1933 года к власти в Германии пришел А. Гитлер. В Италии с 1922 года заправлял Б. Муссолини. Вместе с милитаристской Японией эти государства составили Анти-коминтерновский пакт. Так называемые западные демократии (Англия, Франция, США) рассчитывали направить агрессоров против СССР. Гитлер проводил свою модернизацию, готовя страну к войне. Сталинская модернизация проводилась для того, чтобы подготовиться к возможной войне и обеспечить военный паритет страны в условиях враждебного окружения. Сталинская модернизация происходила по мобилизационному типу, потребовала мобилизации всех материальных и людских ресурсов, сопровождалась колоссальными жертвами и напряжением всех сил народа.
Был ли у страны другой вариант развития? Достиг бы СССР более значительных количественных и качественных показателей в модернизации экономики, не переходя на бешеный галоп социалистической индустриализации? Желающие могут на эту тему пофантазировать. Если никогда не слышали о том, что история не знает сослагательного наклонения.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.