Из господ в товарищи

Из господ в товарищи

Первым и одним из наиболее ярких представителей еврейской научно-технической интеллигенции СССР был, конечно, Абрам Федорович Иоффе, или «папа Иоффе», как его иногда звали ученики и коллеги. Он полностью заслужил это прозвище, поскольку является, по сути дела, отцом всей советской физики с ее выдающимися достижениями.

Иоффе родился в 1880 году в семье купца второй гильдии, что открывало для него многие дороги. Поскольку еврейские купеческие семьи не имели ограничений в выборе места жительства, то Иоффе поступил в Петербургский технологический университет, который окончил в 1902 году. В том же году он выехал в Германию, где поступил в Мюнхенский университет, который окончил в 1905 году, работал там под руководством известного германского физика Вильгельма Рёнтгена. Рёнтген был уже знаменимым ученым, открывшим рентгеновское излучение, уже получил Нобелевскую премию 1901 года, став первым физиком, удостоенным этой награды. Иоффе под его руководством проработал недолго и в 1906 году вернулся в Петербург, в Политехнический институт. Однако эта практика сыграла решающую роль в его дальнейшей научной деятельности.

Иоффе, может быть, так и остался бы одним из профессоров, но случилась революция, которая вытолкнула его на новые высоты. Советская власть отчаянно нуждалась в ученых для решения острейших народно-хозяйственных задач. Начавшаяся Гражданская война отрезала Советскую республику от источников сырья, требовалось увеличить производство вооружений и военных материалов. 16 августа 1918 года Совнарком учредил в ВСНХ Научно-технический отдел для скорейшего внедрения изобретений и научных достижений в производство. Иоффе был одним из ученых, которые включились в реализацию этого важнейшего дела.

Причем «папа Иоффе» занимался сразу тремя направлениями. Во-первых, чисто практическими делами. В 1919–1923 годах он был председателем Научно-технического комитета петроградской промышленности, решавшего в исключительно сложных условиях задачи поддержания на ходу петроградской промышленности. Этому комитету пришлось изведать все трудности борьбы с жестоким топливным голодом, терзавшим промышленный город. Во-вторых, он занимался подготовкой кадров. В 1918 году Иоффе создал физико-технический отдел при Государственном рентгенологическом и радиологическом институте, который в 1921 году был преобразован в Физико-технический институт. В-третьих, одновременно он вел фундаментальные научные исследования, несмотря на крайне тяжелые условия войны и разрухи.

Иоффе выступал за создание высшего учебного заведения, которое готовило бы инженеров-ученых, совмещающих совершенное знание техники с широкой теоретической физико-математической подготовкой. В начале 1920-х годов его предложение не было принято, главным образом потому, что народному хозяйству остро не хватало подготовленных инженерных кадров. Но все же его идея не умерла, а была реализована в 1938 году в создании Московского физико-технического института. Однако в своем физико-техническом институте Иоффе собрал и подготовил группу ученых, которые сыграли решающую роль в изучении физики атомного ядра и создании советского ядерного оружия. С 1931 года они работали в составе Института химической физики, образованного на базе физико-химического сектора Физико-технического института.

О создании советского ядерного оружия и активном участии в этом деле евреев мы поговорим особо. Помимо этих занятий, Иоффе активно участвовал в решении важнейших народно-хозяйственных задач в годы первой и второй пятилеток. В частности, он участвовал в составлении Генерального плана электрификации СССР в 1931–1932 годах, который во многом определил направление технического развития Советского Союза во второй половине 1930-х годов.

Из этой же когорты вышли и другие знаменитые советские инженеры еврейской национальности. Например, в список достижений советских евреев в промышленности входит решение задачи по организации производства синтетического каучука, которую Ленин поставил перед академиком Н. Д. Зелинским. Выдающийся ученый-химик эту задачу успешно решил, добавив еще одно достижение к своей впечатляющей научной биографии, в которую входит разработка получения бензина крекингом нефти, обеспечившая РСФСР бензином в самые трудные годы Гражданской войны, изобретение противогаза, и другие работы, теоретические и практические.

Освоением же производства синтетического каучука занимался Моисей Аронович Лурье. Он был активным участником революционного движения, был выслан в Якутию. После ссылки окончил Петербургский технологический институт и занимался вопросами переработки нефти. С 1918 года Лурье работал в ВСНХ РСФСР, возглавлял ряд резиновых фабрик, входил в правление Резинового треста ВСНХ РСФСР. Синтетическим каучуком он занимался всю жизнь: исследовал и развивал технологию, готовил специалистов, руководил эксплуатацией фабрик. Огромный вклад в производство синтетического каучука М. А. Лурье сделал в годы войны, когда руководил эвакуированным в Казань Ленинградским заводом синтетического каучука и работал в Наркомате резиновой промышленности СССР.

Во время войны резина была важнейшим стратегическим материалом, и не было ни одного вида боевой техники, где бы она не использовалась. Покрышки, бандажи, уплотнители, прокладки, изоляция проводов и кабелей — без всего этого не могли двигаться танки и автомобили, не могли взлетать самолеты, не могли погружаться подводные лодки. Товарищ Лурье, в ряду других химиков и технологов советской резинотехнической промышленности, участвовал в жестокой схватке с гитлеровским концерном IG Farbenindustrie, снабжавшим синтетическим каучуком немецкую армию.

Вот еще один выдающийся советский деятели из числа евреев — Юрий Николаевич (Вениамин Абрамович) Флаксерман. Он активно участвовал в революционном движении, будучи студентом физико-математического факультера Московского университета. На втором курсе, в 1916 году, его призвали в армию. После недолгой службы в Нижнем Новгороде, где он вступил в партию большевиков, его перевели в Петергофскую школу прапорщиков (в этом Флаксерман шел обычной дорогой евреев, призванных в конце войны, — их стали продвигать по службе по причине грамотности). Там он выдвигался в советы и делегатом на съезды. Его сестра имела в Петрограде квартиру, которая стала местом нелегальных собраний. На этой квартире заседание ЦК под руководством Ленина приняло решение о вооруженном восстании, а Флаксерман охранял это нелегальное совещание. Участвовал и в самом восстании, разагитировал Преображенский полк, который отказался защищать Зимний дворец, а частью примкнул к большевикам.

В годы Гражданской войны его изрядно побросало с должности на должность, однако после ее завершения Флаксерман учился на электротехническом факультете Московского высшего технического училища, одновременно работал в Научно-техническом отделе ВСНХ. С 1927 года Флаксерман пришел в электроэнергетику, которая набирала бурный темп развития в СССР, и вошел в число активных сотрудников Госплана СССР по вопросам электрификации.

Он участвовал в составлении Генерального плана электрификации СССР, а также с его именем связано начало теплофикации, то есть создание систем центрального отопления, столь хорошо знакомых нам теперь. В 1932–1934 годах он был начальником и главным инженером строительства ТЭЦ Всесоюзного теплотехнического института, на которой отрабатывались системы передачи тепла по теплотрассам. 1937 году был арестован, долго сидел в тюрьме, был в ссылке и в электроэнергетику вернулся только после реабилитации в 1955 году.

Кого можно еще вспомнить для завершения картины? Конечно, известнейшего советского геолога Александра Евгеньевича Ферсмана, выходца из той немногочисленной еврейской прослойки, занимавшей в Российской империи высокое общественное положение. Его отец был военным, генералом от инфантерии, начальником Александровского военного училища, военным атташе России в Греции, отличился в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов и вышел в отставку буквально накануне Первой мировой войны. Его супруга была дочерью генерал-лейтенанта Э. Ф. Кесслера, отличившегося на Кавказе. В детстве Александр Ферсман проводил время в Крыму, в имении своего дяди, метеоролога и химика, где и стал увлекаться минералами. По законам Российской империи Александр Ферсман был потомственным дворянином. Учился в Московском университете под руководством В. И. Вернадского и окончил университет в 1907 году. После этого в Германии изучал кристаллографию, в частности алмазы, но главной его работой была геохимия.

Поразительно, но сразу после революции, несмотря на свое явно непролетарское происхождение, он пригодился и новой власти. Его пригласили для ревизии Алмазного фонда и описания хранившихся там драгоценных камней. В 1919 году, будучи избран членом Академии наук, он стал директором Минералогического музея Академии наук и плотно занялся крайне нужным и полезным Советской власти делом — поиском полезных ископаемых и разработкой научных методов их разведки. Насколько известно, его никогда не попрекали непролетарским происхождением, настолько хорошо у него шла работа.

Бывший господин, а теперь товарищ Ферсман не только создал крупнейшую в мире минералогическую коллекцию, но и внес выдающийся вклад в развитие народного хозяйства. В 1920 году он заинтересовался геологией Кольского полуострова, и там было сделано два крупных открытия: Мончегорское медно-никелевое месторождение и Хибинское месторождение апатитов. Второе из них стало разрабатываться уже в первую пятилетку, вскоре после открытия и первоначальной разведки. Апатиты были очень нужны как сырье для фосфорных удобрений. В 1929 году был образован трест «Апатит».

Однако Ферсман не просто участвовал в открытии крупного месторождения. Он с 1930 года создал и возглавил Хибинскую горную станцию АН СССР, которая занялась детальным изучением богатой геологии полуострова. В ходе геологических изысканий был открыт еще целый ряд месторождений, в частности Ковдорское железорудное месторождение.

Кроме изысканий, Ферсман занялся вопросом комплексной переработки Кольских апатит-нефелиновых руд и в первой половине 1930-х годов выработал технологию полной, комплексной переработки руды с привлечением продуктов переработки Мончегорских сульфидных медно-никелевых руд. На Кольском полуострове с 1932 года возник целый горно-химический комбинат, производивший фосфорные удобрения, глинозем, рудные концентраты меди и никеля, серную кислоту и другую продукцию.

Эти несколько биографий очерчивают судьбу целой еврейской волны, пришедшей в науку и промышленность в первые годы Советской власти. Это были выходцы из тех немногочисленных еврейских или полуеврейских семей, которые не подпадали под запреты и ограничения. У них было хорошее образование, часто заграничное, приобретенный еще до революции опыт исследовательской работы и преподавания. Однако именно Советская власть превратила их в научные звезды первой величины. Вставшие народно-хозяйственные задачи дали им широкий простор для деятельности, советские органы самого высокого уровня им предоставляли всемерную поддержку и помощь, и в этих условиях их таланты развились в необычайной степени. Вряд ли в Российской империи даже Ферсман с его происхождением и общественным положением сумел бы написать и опубликовать 1500 научных работ. Советская власть дала ему, и не только ему, такую возможность.

Таким образом, евреи первой волны были яркими индивидуальностями, которые, в силу политических событий и хозяйственного положения, оказались в наиболее благоприятных для себя условиях и смогли развить и реализовать свой потенциал полностью. К вящей выгоде Советского государства, конечно же.