Поход на Пентагон в 1967 году

Поход на Пентагон в 1967 году

Поход на Пентагон 21 октября 1967 года, несомненно, является одной из наиболее выдающихся и впечатляющих акций протеста и гражданского неповиновения в истории. Правительство заняло оборонительные позиции в ожидании дерзкого штурма цитадели власти собственными гражданами. Эта демонстрация была гораздо масштабнее, чем Бонусный марш 1932 года, когда охваченные депрессией ветераны Первой мировой войны, требовавшие от правительства выплатить пособия немедленно, а не когда-либо в далеком будущем, мирно собравшиеся для того, чтобы обратиться к правительству с требованием о восстановлении справедливости, были безжалостно и унизительно разогнаны федеральными войсками под командованием генерала Макартура, его адъютанта Эйзенхауэра и офицера по фамилии Паттон.

По окончании эмоционального концерта Фила Окса (Phil Ochs) у пруда Рефлектинг в окружении 150 тысяч ближайших друзей, большинство протестующих двинулись маршем через Мемориал-Бридж по направлению к «фабрике по производству войны». Эту картину невозможно забыть: при приближении к колоссу сначала показалась крыша Пентагона, а затем по мере нашего продвижения — охранявшие его солдаты, разместившиеся между двумя сторонами крыши, с оружием на изготовку, неподвижные, высокомерно смотревшие на нас с высоты с величием, присущим каменным воинам или богам на вершине классического греческого храма. Впервые за этот день я не без волнения задумался над тем, во что ввязался.

Это было совсем не похоже на мою первую акцию протеста в Пентагоне. Это была не группа квакеров-пацифистов, поклявшихся не прибегать к насилию, не способных пробудить агрессию даже у профессиональных военных — они могли рассчитывать на теплый прием в кафетерии Пентагона. Сегодня мы чувствовали такое же гостеприимство и защищенность, как наркоманы на слете байкеров. Среди нас были многие, на кого у парней из Пентагона чесались руки: например, члены Комитета помощи Национальному фронту освобождения с вьетконговскими флагами, СДО и других антиимпериалистических групп, которые ранее уже ввязывались в стычки.

Они резко контрастировали с интеллектуалами в колонне, среди которых были Норман Мейлер (Norman Mailer), Маркус Раскин (Marcus Raskin), Ноам Хомски, Роберт Лоуэлл (Robert Lowell), Дуайт Макдональд (Dwight McDonald) — люди в темных костюмах, белых сорочках и с галстуками, создававшие нечто наподобие креста респектабельности, призванного уберечь от злого духа.

На большой парковке, где нас заблокировали, поначалу удавалось сдерживать открытую враждебность, но было понятно, что грань между миром и насилием слишком хрупкая. Снова состоялось сжигание призывных свидетельств — настоящее представление с горящими свидетельствами над головами, которыми размахивали прямо на глазах солдат, надевших на себя маску напускного безразличия. И хотя это предвещало конфликт непредсказуемых размеров, я был в восторге от всех этих молодых людей, действующих так принципиально и бесстрашно. В тот момент я пожалел, что уже слишком стар и не имею призывного свидетельства, чтобы сжечь его.

Вспыхнули отдельные очаги незначительных стычек, которые очень быстро переросли в повсеместные серьезные столкновения. В одном месте дискуссия о Вьетнаме с военнослужащими была прервана дубинками военной полиции. Затем в дело вступили десантники 82-й воздушно-десантной дивизии, ветераны Вьетнама, с примкнутыми штыками, которые наконец-то встретились лицом к лицу с теми, о ком они так много слышали — привилегированными маменькиными сынками, чьи нескончаемые рыдания по поводу международного права, морали и Бог-знает-чего-еще были на руку врагу. Эти трусливые маленькие сопливые призывники-уклонисты, погрязшие в сексе и наркотиках, в то время как американские солдаты — в грязи и смертях (и наркоте тоже).

Десантники продолжили бойню — после Вьетнама для них это было похоже на пикник на церковной лужайке, — а многих демонстрантов с кровоподтеками и побоями оттаскивали к ожидающим их тюремным автобусам, доведя таким образом общее количество арестованных за день до 700 человек. Протестанты, чьим единственным оружием было сцепить руки, выкрикивая в мегафон: «Наши враги не солдаты, а командование», призывали солдат отступить, присоединиться к ним, просто вести себя по-человечески. Хотя это и было искреннее заявление, неудачная попытка перетянуть атакующих на свою сторону дала выход гневу и безысходным проклятиям «ублюдкам» и «сволочам».

У меня не было особых оснований возражать против того, что настоящим врагом были командиры солдат, но мне трудно было выразить признания в любви к американским солдатам, подобно тем, которые высказывали некоторые глупые хиппи. В конце концов, солдаты сделали свой выбор, равно как и остальные их сверстники, решившие уклоняться от военной службы или уехать в Канаду. Кроме прочего, эти солдаты только что вернулись с полей сражений. А идея «личной ответственности» — это не просто устоявшиеся громкие слова.

Некоторые свидетели заявили независимому изданию «Вашингтон фри пресс» (Washington Free Press), что на других участках «поля боя» они видели не менее трех солдат, бросивших оружие и каски и присоединившихся к толпе, а вскоре после этого по крайней мере один из них был схвачен и оттянут военной полицией в Пентагон. Последовавшие за этим попытки получить от Пентагона информацию об этих солдатах остались без ответа.