Мультикультурализм как страшный сон Cтарого Света

Мультикультурализм как страшный сон Cтарого Света

Европу сегодня не узнать. Речь не о добрых старых временах холодной войны, когда на её просторах если и можно было увидеть кого-то, кто европейцем не являлся, был это или американский военнослужащий из нацменьшинств, или зуав, гуркх и сипай собственного разлива. А также иностранный дипломат, предприниматель или студент.

Ещё в 1990-м, когда автор впервые попал в две свои первые европейские страны, Францию и Великобританию (Венгрия в стройотряде 1978-го не в счёт), было примерно так. Тем более что во Франции организатором памятной конференции, в ходе которой автор впервые познакомился с Парижем, Миттераном и китайской кухней, была организация «SOS Rasisme», которая как раз правами меньшинств в этой стране и занималась. И было ясно, что они там именно меньшинства.

Про Великобританию не стоило и говорить. Страна была того самого белого человека. Из бессмертной поэмы Киплинга. В самом страшном смысле этого слова, поскольку девушки и дамы там были страшны как смертный грех. Как, впрочем, и во Франции. Хотя и по-иному.

Автору встретились ровно два симпатичных лица на континенте и одно на островах. Францию, как выяснилось из беседы, украшали дочь чешки и немца и девушка с острова Реюньон — обе журналистки. Честь Великобритании в глазах группы слушателей курсов профессора Боба Спайро спасла итальянка из местной пиццерии.

На неё можно было смотреть без особого содрогания. Не московская была девушка, не киевская и тем более не одесская, но там и это было за счастье. Почему единственная в группе незамужняя уроженка города Львов была тут же взята штурмом и пошла под венец с местным богачом. С венгерским именем Дерек и здоровенным собственным особняком.

Возможно, именно излишне эффективная работа европейской инквизиции, выкосившей на европейских просторах всё, что могло бы быть предметом сексуальных домогательств, в конечном счёте привела к победному росту в Старом Свете эмиграции из стран Третьего мира. По крайней мере автор в этом инквизицию подозревает.

Теоретическим обоснованием нежелания помянутых мигрантов учить языки, следовать местным обычаям и традициям в быту, ассимилироваться и становиться нормальными европейцами стал мультикультурализм. Внезапно ставшая реальностью необходимость именно для местного населения подстраиваться под привычки приезжих. А не приезжих под местное население.

Кто, когда и с какого бодуна придумал эту чушь собачью, противоречащую опыту всех прошлых эпох и цивилизаций, накопленному человечеством, автору знать не дано. Был ли придумавший в этот несчастный для Европы момент пьян до умопомрачения? Или глуп как пробка с самого рождения?

Или, может, он ненавидел всё человечество? Либо только собственную тёщу. Но он явно решил, что с европейцами пора кончать. Или руководствовался какими-то другими намерениями столь же благого толка. Сие автору неизвестно. Да, откровенно говоря, и не интересно. Мало ли в Бразилии Педро…

Однако результат налицо. Сто лет назад число выходцев из британских и французских колоний в Европе составляло некоторое конечное число тысяч. К началу Второй мировой войны их было пару сотен тысяч. После неё — миллион-полтора. Никак не более. Во всей Европе.

Причём завоз рабочих на время, необходимое для пополнения популяции европейцев, выбитой войной, не предполагал никакого воссоединения этих рабочих с их семьями. А также выдачи пособий по безработице и медицине на бесчисленных детей, бесплатного образования и прочих радостей социализма. Всё это пришло потом, уже в 70-х.

После чего потихоньку начался людской потоп. Так как любой нормальный человек из Африки или с Ближнего Востока, если он может жить в благоустроенной и безопасной стране не работая, но будучи сыт, одет и обустроен за чужой счёт, жить будет именно так. И именно там. Без войн, путчей, эпидемий, голода и геноцида. И без каторжной работы за ломаный грош. Что отнюдь не есть расизм. А есть простая констатация неприятного для благотворителей факта.

В США попытки, начиная с тех же 70-х годов, соответствующим образом обустроить и продвинуть местную афроамериканскую общину — попросту говоря, местных негров — ровно к тому же самому и привели. С той немалой разницей, что были эти негры американцами, говорили на английском и, за исключением малой толики увлёкшихся иудаизмом или исламом, исповедовали христианство.

Причём ислам их тоже был американским. Как, впрочем, и иудаизм. Шпана у них там была. Уголовники были. Бунтари, вроде «Чёрных пантер», были. Но ничего такого, как «Аль-Каида», отродясь не заводилось. Условия не те. Да и среды соответствующей не было.

Но в 90-х, с развалом социалистической системы и исчезновением СССР, на радостях от того, что европейцам и американцам показалось наступлением райских времён, когда о безопасности можно было больше не беспокоиться, ворота в Европу, души и карманы спонсоров раскрылись настежь. И это было бо-о-ольшой ошибкой.

Новую родину обрели миллионы и миллионы. Пакистанцы, индусы, сомалийцы, нигерийцы, марокканцы, египтяне, алжирцы. И т. д., и т. п. Чтоб они все были здоровы. И дети их были здоровы. И внуки. Проблема только в том, что третий мир, встретившись с первым, обнаружил, что он там никому и ничего не должен. А ему, напротив, должны все. Ну и повёл себя соответственно.

Крепкие парни из Африки и с Ближнего и Среднего Востока отнюдь не оказались счастливы возможности не покладая рук трудиться на конвейере или в порту. Чтобы их дети построили свой дом. А внуки стали теми, кого можно будет назвать бельгийцами, шведами, англичанами, немцами или французами.

Наркотики, уголовщина и пособия по безработице — удел не всех выходцев из этих регионов. Но уж очень многих. Что до девушек, в Европу пришло не только семейное насилие в особо крупных размерах. Но и варварские обычаи, испокон веков практикуемые на исторических родинах новых европейцев в отношении местных женщин.

Патриархальное общество имеет свои жестокие законы. И законы для примитивных условий существования в первобытной или средневековой среде вполне разумные. Так как существуют тамошние общества на грани жизни и смерти испокон веков. И до скончания века. Не до сантиментов.

Вот только в Антверпене, Брюсселе, Мальмё, Марселе, Гамбурге, Барселоне, Риме или Лондоне со всем этим никто не ожидал встретиться на рубеже ХХ-го — ХIХ-го веков. Хотя, отметим, в США ситуация со всем этим получше, чем в ЕС. Но Америка изначально куда менее сентиментальна и более требовательна к приезжим.

Да и социализма левого толка там меньше. По крайней мере, пока действующий президент Соединённых Штатов Барак Хусейн Обама его в национальную практику, при всех своих усилиях, направленных на это, в достаточном объёме не внедрил. Чему там не просто многие, но очень многие не рады.

Вообще-то повезло этой стране. Поскольку здоровые, хотя и очень жёсткие основы, на которых построено и по сей день стоит американское общество, пока что преодолевают несусветную дурь и сиюминутные спекуляции американских политиков. И, не исключено, будут преодолевать и впредь.

Но Америка — это Америка. А Европа — это Европа. В какой-то момент европейские политики поняли, что уже не просто левые меняются местами с правыми, ничем от них не отличаясь. К чему они давно привыкли. Но их партии уступают позиции ультраправым, за которых ещё не так давно никто из обывателей не голосовал.

Речь не о Брейвике с его террористическими идеями. Хотя этот звонок был очень неприятным. Но Марин Ле Пен во Франции, Герт Вилдерс в Нидерландах, «Лига обороны Англии» в Великобритании, а также похожие на них движения и люди начали набирать вес в местной, национальной и общеевропейской политике. И перспективы их прихода к власти в одной или нескольких странах Старого Света внезапно стали более чем реальны.

Причины этого понятны. Традиционные партии, гонясь за голосами избирателей, часть которых представляли недавние эмигранты и их потомки, заигрались в либерализм. Никто из европейцев, кроме маргиналов, расистов и фашистов, поначалу не возражал против приезжих. Пока это не привело к возникновению неблагополучных зон по всей Европе.

Причём в Восточной Европе местные этнические гетто населяют цыгане, являющиеся гражданами стран, где они живут, на протяжении веков. Но в Европе Западной районы, заселённые исключительно или почти исключительно иностранцами, возникли буквально на глазах последнего поколения.

Если бы эти районы населяли европейцы, ксенофобия, которая в Европе была частью исконного исторического наследия, могла бы найти другой выход. В конце концов, немцы всегда сверху вниз смотрели на поляков. Испанцы на португальцев. Швейцарцы на итальянцев. Англичане на шотландцев и ирландцев. Чехи на венгров, а венгры на румын.

Что не есть катастрофа при умении держать это в определённых рамках. А также если с новичками нет проблем. Но европейцами приезжие не были. Становиться не желали. И не стеснялись навязывать уроженцам стран, куда приехали и за счёт которых жили, свои правила игры.

Автор, как хорошо известно всем, его окружающим, еврей. Однако в страшном сне ему бы не привиделось требование снять Георгия Победоносца с прошпунтованным этим православным святым несчастным драконом с герба столицы России города Москвы. На том лишь основании, что это христианский символ.

Равно как отменить рождественские и новогодние ёлки. Не продавать в магазине в том или ином квартале свинину или алкоголь. Ввести исламский дресс-код в отдельно взятом городском микрорайоне. Или запретить жителям держать свиней и тем более собак. И не возить в такси слепых с собаками-поводырями. Поскольку они для ортодоксального шофёра-мусульманина не друзья человека, а нечистые животные.

Ну, автор старый собачник и за собак вообще убил бы на месте. Физически. Причём логика в том, что не нужно везти своего домашнего любимца в страну типа Ирана или Саудовской Аравии, где ему никто из местных ортодоксов не будет рад, есть несомненно. На всякий случай. Поберечь собаку.

Правда, в Иране несколько сложнее. Население там, не в пример арабским соседям из салафитских монархий, цивилизованное. Собак дома держит. Хотя и преодолевая запреты консервативных аятолл и рвение религиозной полиции. Что выгодно отличает персов как народ и Иран как страну.

Опять-таки с водкой, виски или вином в мусульманских странах нужно обращаться осторожно. Хотя там пьют, и ещё как пьют! Арак пьют. Бузу. Пиво. А также джин, коньяк и прочие крепкие напитки, закупаемые в зонах свободной торговли в международных аэропортах. В товарных количествах.

В связи с чем батареи бутылей в рост человека стоят в этих магазинах, как финиковые пальмы в аравийском оазисе. Строем. Автора это в своё время поразило в Иордании, Омане, Объединённых Арабских Эмиратах… Потом пригляделся — и поражать перестало. Принял за данность. Такая местная специфика. Запретный плод, который сладок.

Всё вышесказанное ясно? Ясно. Не ходи по арабской стране, Афганистану, Пакистану или Ирану, красна девица, в мини-юбке. Плохо кончится. И с декольте ходить не надо. И на улице хлестать пиво из горла. Для этого отель есть. Пятизвёздочный. А если хочется на пляже или на улице, так дома сиди. Или езди туда, где можно. Карибы там. Антилы. Кипр.

А в Рамадан вообще не стоит пить, курить и перекусывать, когда у местных пост. Нехорошо. Не стоит также идти в мечеть в шортах и прочих открытых формах одежды. И в обуви туда переться не нужно. Все без неё, и ты без неё походи. Жалко, что ли? Причём даже не в том дело, что в мечеть. У каждого свои мозоли — чего на них людям наступать?

Не нужно ходить в церковь в головном уборе, а в синагогу без него. И в полинезийском парэо, пляжных тапочках, плавках и купальниках не надо. Там люди молятся. Так ведь и в оперный театр не надо идти в таком виде. И в ресторан, мэрию или ЗАГС. А также в прочие присутственные места.

Обычное уважение к чужим обычаям ещё нигде и никому не помешало. И тут вопрос. Заходя в чужой монастырь, нужно знать, какой там устав. И желательно этому уставу следовать. Из общей вежливости и надеясь на взаимность. А если гость заходит в твой?

Вопрос для Европы отнюдь не праздный. Отмена празднования Рождества в школах, где есть эмигранты-мусульмане из стран Африки и Ближнего Востока. Запреты на традиционные рождественские украшения. Изъятие из библиотек сказок о трёх поросятах и поросёнке Бэйбе. Да и все прочие извращения такого рода ребром ставят вопрос, кто в европейском доме хозяин.

Притом что выходцы из Средней Азии и с Кавказа, к поведению которых в средней полосе России у многих из числа не только зацикленных на всю голову патриотов, но и нормальных обывателей есть масса инвектив, по сравнению с теми, о ком идёт речь, — британские лорды. В смокингах, фраках и цилиндрах.

О чудовищной криминальной статистике и терроризме, а также радикальных имамах, открыто вербующих прихожан на джихад по всей Европе, не стоит даже вспоминать. Как и об экспансии радикального политизированного ислама, который, опираясь на грубую силу, вытесняет ассимилированных муфтиев.

Плюс рост числа христиан, переходящих в ислам, примерно десять процентов которых примыкают к экстремистам. Причём что с ними делать после того, как они проходят практическую школу джихада в ходе боёв в Афганистане, Ираке или Сирии, не знает ни одна европейская спецслужба.

Либеральное европейское законодательство вообще ни к чему подобному не готово, и неизвестно, будет ли когда-нибудь готово. Смертной казни в Европе нет и ни в каком будущем не предвидится. В связи с чем даже сомалийских пиратов сажать в европейские тюрьмы не имеет никакого смысла.

После освобождения они по всем законам смогут остаться в той стране, где отбывали наказание. И зачем её правительству такие граждане? Да и выдавать их в те страны, где их могут и должны судить за совершённые там преступления, Европа не готова: там их могут казнить. Собственно, ровно это с ними и необходимо делать, однако это будет как бы не по-европейски. То есть недостаточно по-идиотски.

В своё время автор столкнулся с сюжетом, рисующим возможности европейского суда в столкновении с традициями «новых европейцев» достаточно ясно. Дело было в Дании, о которой речь ещё впереди. Несовершеннолетние дети из эмигрантской сомалийской семьи что-то на улице ломали и портили. И местная старушка сделала им замечание.

Лучше бы она его им не делала. Короче говоря, эту старушку дети забили до смерти. Причём посадить их в тюрьму было никак нельзя. Так как, напомним, были они «дети» несовершеннолетние. А вокруг была Европа. Ну, взяли их под надзор полиции. Очень их это расстроило. А уж родители-то как страдали!

Справедливость в итоге не восторжествовала ни в каком виде. Даже в самом общем. Так как в Сомали включился бы механизм кровной мести и их семью прирезали бы. Всю. Что не есть датский метод. По крайней мере со времён викингов. Которые эту семью использовали бы исключительно как траллсов. Хотя тогда бы сомалийцы к ним не ехали.

Однако местные коммуны имеют право со своей территории выселять. Всех тех, кого в качестве соседей жители видеть не хотят. Что с этой семьёй и произошло. И поскольку ни одна коммуна в Дании их так и не приняла, они вынуждены были продать свою датскую недвижимость. И переехать в другую страну Европы.

То есть Дания-то в итоге себя от них обезопасила. Стоило ли это жизни старушки? Сомнительно. Исправились ли малолетние бандиты? Чёрта с два. И несомненно, себя ещё реализуют там, куда уехали. Что показательно. Как пример реального столкновения цивилизаций. По Хантингтону.

В соответствии со всем этим коренное европейское население резко правеет, полагаясь на консервативные ценности и самозащиту. Раз уж собственные политики на него плевать хотят. Полиция же мигрантов трогать просто боится. И понять её можно. Её не для того тренировали. Так что трудно этому населению что-то возразить.

Те, у кого есть дети, а тем более внуки, хотят защитить их и своё право передать им национальное наследие больше, чем какие-то теоретические неизвестно кем придуманные ценности. Вроде однополых браков и гей-парадов. Которыми славится вся Европа. Или отмены обозначения родителей в качестве отца и матери в свидетельстве о рождении. Которой отметилась отдельно взятая Франция.

Соответственно, пытаясь успеть на уходящий поезд, европейские политики на рубеже 2010-х попытались заявить избирателям, что мультикультурализм себя не оправдал. Кто б в этом сомневался! Одна лишь Финляндия выступила в контрапункте с Великобританией, Германией и Францией. Подтвердив, что как была привержена мультикультурализму, так при своём и осталась.

Что забавно контрастирует с периодически вспыхивающей в этой стране дискуссией об опасности для её будущего роста числа живущих там русских. Хотя по сравнению с местной сомалийской общиной, даже если бы все без исключения финские русские были членами русской мафии…

Современная Европа, не отдавая себе в этом отчёта, балансирует между Брейвиком и Усамой бен Ладеном. Поддержав уничтожение светских арабских автократий в Северной Африке в ходе «Арабской весны», она поставила вопрос о том, кто теперь будет топить в Средиземном море нелегальных африканских эмигрантов?

До того этих людей останавливали Каддафи, Бен Али и Мубарак. Но их-то больше нет. А мигранты есть, и их всё больше. Предоставит ли им Европа возможность окончательно превратить её в Магриб, Сахель и Африканский Рог? После чего в европейском качестве просто перестанет существовать? Пока неясно.

Поток в десятки тысяч нелегалов, прибывающих в ЕС из Южного Средиземноморья, превращается в сотни тысяч. И превратится в миллионы человек в год. Непонятно, кто, как и за чей счёт будет их кормить и обустраивать. Проблем такого рода Европейский союз не знал никогда. А входящие в его состав страны знали лишь во времена Второй мировой войны. И то не все.

Но те, кто обивал оставшиеся целыми пороги Европы в те годы, были европейцами. Нищие и голодные, они с готовностью становились французами, испанцами, немцами, итальянцами и англичанами. В отличие от тех, кто сегодня прибывает в Испанию, Италию или Грецию. Которые и без них находятся на грани банкротства.

Последнее, о чём имеет смысл вспомнить, не доводя читателя до инфаркта, — датский карикатурный скандал. Премьер-министром упомянутой Дании в тот год был Андерс Фог Расмуссен. Действующий на момент написания данной книги глава НАТО. Человек жёсткий, как многие датчане. Каковых, при характерном для них либерализме, доставать можно только до определённой черты. За которой из-за корректного фасада проглядывает предок-берсеркер с топором наперевес.

Дания — страна Русалочки и прочих героев Ганса Христиана Андерсена, принципиально христианская. То есть проникнутая духом Б-жьих заповедей. И в столице её есть квартал хиппи под названием Христиания. Традиции в стране такие же, как и квартал. Терпима Дания на удивление и толерантна до поры ко всякому.

Что, в частности, в военную пору, когда нацисты объявили охоту на евреев, сподвигло датчан перевезти всех своих евреев в соседнюю Швецию. Не бесплатно — о чём красивая послевоенная еврейская легенда уже не упоминала. Многие из спасённых евреев после этого разорились, залезли в долги и выплачивали их до гробовой доски. Но было так, как было. Ограбили, но спасли.

Так вот, легче всего оказалось в современной Европе человеку ближневосточному или африканскому получить вид на жительство именно в Дании. В итоге ответственность за ближних привела к тому, что в стране возникла крупная, быстро растущая мусульманская община. Сформированная из жителей самых замшелых уголков исламского мира. Не обременённых правами человека, свободой слова и прочими европейскими глупостями.

Как, впрочем, это произошло и в соседних Норвегии и Швеции. Пакистанцы, турки, палестинцы, сомалийцы, марокканцы и прочие жители беспокойного и опасного региона, получившие в Дании вид на жительство, могли там до конца их жизни как сыр в масле кататься. С точки зрения датчан, чего ещё надо человеку? Живи — радуйся. Молись Аллаху, если есть охота. Есть мечеть. Есть имам. Дания — добрая душа.

До определённого момента так и было. А потом копенгагенский муфтий, палестинец из сектора Газы, которому наскучило просто призывать прихожан к уничтожению Израиля, развил бурную деятельность. Карьеры захотелось человеку. Славы. Или просто дурак был. Ну может же быть муфтий дураком?

В Саудовскую Аравию на очередной проходивший там саммит глав исламских стран поступила жалоба. На плохое обращение с мусульманами в Дании. Выразившееся в насмешках местной прессы над исламом и пророком. К жалобе были приложены копии карикатур, напечатанных, как сказал муфтий города-героя Копенгаген, в газете «Юлланд постен». И понеслось.

Датские посольства горели по всему исламскому миру. Датские товары уничтожались. Контракты разрывались. Дания получила исламский бойкот такого накала, как будто она была не Данией, а как минимум Израилем. Непосредственно после Шестидневной войны.

Причём история с карикатурами была мутная и тёмная. Некоторые действительно были напечатаны в газете. Хотя по сравнению с теми, которые ежедневно публикуются в прессе исламских стран по поводу Израиля, евреев и много кого и чего ещё, это было высокое искусство. Но в своём глазу…

Однако большую часть рисунков редакция до их появления на исламском саммите в глаза не видела. И не очень понимала, кто их нарисовал. Если не считать самого муфтия, на что было очень похоже. Поскольку его ссылки на Интернет, где они были, а потом пропали, как-то не убеждали. Не первая провокация в мировой истории. И даже не с самыми печальными последствиями.

Опять-таки непонятно было, почему взрыв возмущения в исламском мире начался не сразу же после того, как на повестку дня лидеров исламского мира был поставлен вопрос о неподобающем поведении датской газеты. А несколько месяцев спустя. Как будто они все, лидеры этого самого исламского мира, чего-то ждали.

Правда, началось там всё чертовски вовремя с точки зрения очередного рассмотрения в ООН иранской ядерной программы. Которая, пока всё это не улеглось, уже мало кого в мире интересовала. Но это частности. Бывают и такие совпадения. Тем более с иранской ядерной программой.

История чрезвычайно показательная. Дания объяснила желающим, что в этой стране свобода слова и карикатур. И менять свои принципы она не собирается. Муфтий вернулся в Газу и, не исключено, сделал неплохую карьеру. Там или где-нибудь в Европе — история умалчивает.

Датский премьер возглавил НАТО. И никто ни в Дании, ни за её пределами не высказался ни единым словом по поводу того, что страна эта заплатила за всё то добро, которое сделала людям, принимающим это как должное. В рамках мультикультурализма, принятого в Европе. Ну — не делай добра, не получишь зла. Истина старая, как мир.

О чём и рассказал читателям в своей книге «Германия — самоликвидация» влиятельный немецкий социал-демократ и член правления Бундесбанка Тило Саррацин. Написавший открытым текстом то, о чём в Европе до него говорить было просто не принято. Про то, как современный ислам уничтожает всё, что является Европой. И составляет её суть.

Корни у скандального немецкого политика, судя по его фамилии, были самые что ни на есть арабские. Но его предки хотели стать и стали немцами. В отличие от новых иммигрантов с Ближнего Востока. И это он артикулировал предельно чётко. Чем, кстати, заслужил большую популярность.

К слову, в своей книге он отметил, что нынешняя Германия платит свою цену за то, что уничтожила и изгнала евреев. Которые, в отличие от тех, кто их сегодня заменил, немцами были во всём, кроме вероисповедания. Работая на Германию. Составляя элиту её бизнеса, науки и литературы.

Немецкие евреи не призывали к уничтожению страны. Не терроризировали соседей. Не обращали их в собственную веру. Не пытались запретить им быть самими собой. Приспосабливались к ним. Ни в коей мере не пытались заставить их приспосабливаться к себе. Разительное отличие между евреями и мусульманами. По крайней мере в Европе. Хотя и далеко не только там.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.