Север — стресс по определению

Север — стресс по определению

На юге, в теплых краях, жить легче хотя бы в том смысле, что среда комфортнее для человека. Даже в самые «теплые» межледниковья, когда липы и дубы росли на берегах Балтики, даже летом не везде и не всегда можно ходить без одежды. Даже в самые мягкие зимы на Севере, где лежит снег и температура падает ниже нуля, природа быстро убьет человека, если у него не будет одежды, огня и жилища.

Север — край, трудный для жизни, постоянно требующий совершения усилий, осмотрительности и внимания.

Сама смена контрастных, очень различающихся времен года — своего рода «ожидаемый стресс». Такой стресс мягче, чем внезапное вторжение чего-то опасного и грозного, но это тоже стресс. «Цикличные стрессы» можно уподобить регулярным стрессам женского организма, менструальному циклу.

На Севере, в высоких широтах, часть года световой день заметно убывает. Это сказывается уже на 45–50-й широте, а тем более на 55-й. Тоже часть цикличного годового стресса.

Север все время испытывает опасностью голода, необходимостью все время совершать усилия, дефицитом тепла и света. Человеку все время и очень наглядно показывается: ты тут не хозяин!

Пусть в очаге потрескивают политые жиром мамонта дрова, ямы полны запасов мяса и вой вьюги сотрясает плотный полог из шкур бизона или мамонта. Пусть будущее обеспечено до весны, на долгое время все сыты, довольны и счастливы.

Но ведь и для поддержания даже этой нищенской благодати необходимо все время затрачивать много сил, времени и энергии (хотя бы постоянно топить очаг). Сама же благодать обеспечена тем, что запасы мяса надежно хранятся на очень сильном холоде.

Заваленное снегом жилище из костей мамонта вовсе не похоже на комфортную современную квартиру. В жилище всегда темно, душно, от костра — тусклый свет и копоть, огонь жрет остатки кислорода, в жилище все время воняет. И окружает жилище не добрый и теплый, пронизанный солнцем мир южных широт. Из него выходишь на слепящий, сверкающий на солнце снег, а то и в порывы метели, бросающей пригоршни снега тебе же в физиономию.

Даже родившись на Севере, даже любя Север как родину, чувствуя себя плохо в любом другом месте, человек осознает себя на Севере далеко не так уверенно, не так психологически комфортно, как на юге.

Это психологическое напряжение очень хорошо прослеживается и в наше время. На протяжении всей истории Европы Север всегда был источником разного рода мифов о всевозможных неприятных существах, а в античное время рассказывали даже о Севере как области, где действуют другие физические законы.

Жители уже исторической Скандинавии рассказали множество историй про чудовищ типа одноногих людей, волосатых великанов с наклонностями к людоедству, гигантских троллей, троллей менее зловещих разновидностей, про пульпа, Снежную королеву, Короля Мрака и других не очень приятных созданий. Историй такого рода ходило невероятное количество в Средневековье, продолжало ходить в Новое время и продолжает ходить до сих пор.

Судя по всему, мифы о «других» в культуре северных народов живут как-то иначе, чем на юге. В Средневековье рассказы о встречах с «другими» — с разумными созданиями нечеловеческой породы, с нечистой силой — ходили по всей Европе, включая теплые страны Средиземноморья. В Италии и на юге Франции рассказывали на редкость неприятные истории про оживающие статуи. Литературную версию такой истории приводит П. Мериме,[185] и, уверяю вас, он опирался на народные рассказы. Карликов, чертей и ведьм, привидения и вампиров видели постоянно и по всей Европе.

Но наступило прозаические скучное Новое время, а особенно тоскливый XIX век — век науки, техники и железных дорог. И массового образования. Из народной культуры стремительно стали исчезать фольклорные персонажи. Какой там леший! Вот сумасшедший ученый — это реально и страшно…

А на Севере, особенно в Скандинавии и Шотландии, этот пласт культуры не исчез. По страницам далеко не фантастических повестей и романов норвежки Сигрид Унсет и шведки Сельмы Лагерлёф постоянно расхаживают то лесные девы, то великаны, то еще кто-то не очень симпатичный.

Просто поразительно, с каким удовольствием рассказывают финны всевозможные жутики про водяных, русалок, привидения и встающих покойников! Причем рассказывают вовсе не глупые, не малокультурные люди, а самые что ни на есть образованные и просвещенные. И рассказывают чаще всего как о подлинных происшествиях.

Этому есть полнейший аналог в России — тот пласт фольклора, который жил и сегодня живет на Русском Севере. Фольклора, скорее преображенного, чем измененного современной цивилизацией. Почти все сельские жители Русского Севера и сегодня убеждены в существовании водяного и лешего… Для них эти существа — не просто мифологические персонажи, а совершенно реальные существа, такие же, как сосны или медведи. И современный автор описывает встречи с ними живых свидетелей, с которыми беседовал лично он сам.[186]

Любопытно, но ведь таких историй и правда совершенно нет на Юге России, — скажем, на Кубани.

Севера боятся, о Севере рассказывают всякие страшилки жители более благодатных земель: те, для кого Север — малознакомая земля за их родными пределами.

Но ведь и сами жители Севера тоже побаиваются своего местообитания. Они психологически готовы делить Север с существами не своей породы. Видимо, и северяне, независимо от числа прожитых на Севере поколений, чувствуют: их земля экстремальна для обитания человека. Человек на ней — не единственный возможный хозяин.

Повторюсь: Север — это сам по себе источник стрессов.