А что было бы без «новых рас»?

А что было бы без «новых рас»?

С точки зрения А. М. Малолетко, «европеоидность и монголоидность являются аномалиями в расовом развитии человека разумного. Если бы этот человек длительное время не выходил за пределы родной субтропической природной зоны и в пределах ее завершил бы свою расовую эволюцию, достигнув уровня специализированного расового типа, население планеты было бы в расовом отношении единообразным, похожим на аборигенов Австралии».[180]

Невозможно согласиться с таким суждением.

Во-первых, если бы «человек разумный» и не выходил бы из тропиков, он оставался бы представлен самыми различными грацильными расами. В том числе совершенно непохожими на аборигенов Австралии — как готтентоты.

Во-вторых, вечно оставаясь в Африке, «человек разумный» сегодня напоминал бы не австралоидов, а скорее бушменов и пигмеев.

В-третьих, ранние формы сапиенса, вероятно, имели интеллектуальные и анатомические преимущества перед потомками эректусов Восточной и Юго-Восточной Азии, а также перед мегантропами и «флоренсисами». По крайней мере, все эти формы человека ранние сапиенсы «благополучно» вытеснили, обрекли то ли на уничтожение, то ли на деградацию и жалкое прозябание в самых гиблых местах планеты. А очень может статься, частично съели.

Но очевидно, что ранние сапиенсы вовсе и не имели преимуществ перед неандертальцами Европы.

Если бы ранний сапиенс навсегда остался в родной тропической и субтропической зоне, сегодня на Земле существовала бы цивилизация неандертальцев, на периферии которой, в тропиках, сохранялись бы реликтовые грацильные расы.

Было бы интересно смоделировать, какие параметры могла бы приобрести цивилизация Homo neandertalensis и какие формы приняли бы тогда колониализм, расовая теория и другие формы господства неандертальцев над остальными жителями Земли.

Наверное, теоретики неандертальства долго рассуждали бы о том, что у сапиенсов слишком маленький объем мозга, слишком длинные руки и ноги, они чересчур импульсивны, малодисциплинированны и не умеют учиться. И самое милое дело для них — мотыжить плантации неандертальцев.

При таком положении дел положение сапиенсов было бы даже хуже, чем положение неевропейцев в «нашей» истории. Ведь европейцы не смогли заселить Восточную Азию — в основном потому, что там находились могучие цивилизации Дальнего Востока, по своей мощи сравнимые с государствами европейских народов.

А если бы монголоидов не было? Тогда на востоке Азии не было бы и созданных ими государств. В «нашей» истории европеоиды дали толчок развитию Восточной Азии.

Если их тоже нет, на востоке и севере Азии, в умеренном и холодном климате, обитают только первобытные айну.

Неандертальцы, как и мы, заселяют Сибирь, Казахстан, северную часть Средней Азии. Построив океанские корабли или двигаясь через Сибирь, неандертальцы дошли бы и до Восточной Азии… и поступили бы с айну так же, и даже еще хуже, чем поступили с ними предки японцев. И расселились бы во всей умеренной и субтропической зонах всей Евразии. А в перспективе — и в Америке. Ведь Америка была бы или «пустой», или населена все теми же айну.

Важнейший закон распространения всякого биологического вида касается и людей: ареал любого вида и любой формы вида ограничен только географическими условиями и конкуренцией видов и подвидов, занимающих ту же самую экологическую нишу.

Тот, кто становился в любом смысле слова совершеннее, получал преимущества перед конкурентами, размножался быстрее. Такой популяции неизбежно становилось тесно в «своем» географическом пространстве, и она неизбежно старалась распространиться по лицу Земли.

Судя по всему, неандертальцы были ограничены в своем распространении по Земле именно климатическими причинами. Доходили до Средней Азии и Переднего Востока — и то только во время похолоданий.

В этом смысле сапиенс оказался пластичнее. Его преимущество — именно р этом, оно экологического свойства.