Из новых стихов
Из новых стихов
Михаил Кацнельсон
Научно-популярное
И когда это солнце разжиревшим боровом...
(В.В.Маяковский)
Разбухнет Солнце, вспыхнет гелий,
Хоть обкурись ты трын-травой.
Конец печалей и веселий,
Да и Земли как таковой.
Устав от страхов и сомнений,
От «как не вышло бы чего»,
От постоянных изменений,
Благословляем статус кво,
Конец природного процесса,
Когда, пожратые жерлом,
Мы превратимся все в железо
И нас сдадут в металлолом.
После Fin de Siecle
Очарованье скромное нулей,
Начало века, все на распродажу,
Всю рухлядь старую, всю эту лажу,
Жизнь станет лучше, станет веселей.
Столетия как список кораблей.
Куда ж нам плыть? Я не из экипажа.
Наверно, что-то новое покажут —
Надежд несокрушимый мавзолей,
Иль Кафку, но без замка и процесса.
Да, натуральный ряд — залог прогресса,
Оптимистичен, словно Крошка Ру.
Не просто технологии, а нано.
Русалки на ветвях едят бананы
И под ноги бросают кожуру.
Ночь, шаманящие звезды, путешествие к Арктуру.
Получи билет в ракету, если сдал макулатуру,
Раздобыл в парткоме справку, снес анализы в больницу,
Снова сказку сделал былью, в кулаке зажал синицу,
Если не был, не имеешь, в лишних связях не замечен.
Воровать, так пять копеек, размышлять, так вроде нечем,
Соблазнять, так королеву, только нахрен ты ей нужен,
Съесть на завтрак все до крошки, а врагу оставить ужин.
Гуси, гуси полетели, дверь в стене, кольцо в кармане.
Вышел ежик из тумана и опять исчез в тумане.
Глупый пингвин робко спрятал и дрожит сильнее бури.
Самому-то хоть понятно, что забыл ты на Арктуре?
Против снобизма
Ты ни о ком не думай свысока,
Кругом все очень важные персоны.
От инфузории до барсука —
Имеет всяка тварь свои резоны.
И если мне сомненье тяжело,
Не надо мне Самофракийской Ники.
Я вспоминаю девушку, весло...
Искусство от сохи, а не из книги.
Страшись обидеть даже существо,
Что, как Киже, фигуры не имеет,
Трактуй со всем почтением его,
Иначе знай — за ним не заржавеет.
Придет оно, большое, как потоп,
Рассердится, и кааак ногою топ!
Выведу я формулу, длинную и узкую,
Раз сейчас за формулы не грозят кутузкою,
Посчитаю что-нибудь никому не милое,
Напишу статеечку под своей фамилией.
Скажут — дурью мается — критики суровые,
Как Матроскин Шарика, попрекнут коровою,
Млеком напитаются или, может, брюквою,
Скажут, чтоб не хвастался греческою буквою,
Чтобы не тщеславился этой буквой греческой,
А сказал по совести, речью человеческой,
Как все люди добрые, как все люди скромные,
Для чего написаны закорючки стремные.
Горько зарыдаю я над судьбой-индейкою,
Как же соблазнился я этой вот идейкою?
Как же соблазнился я этой закорючкою?
Для чего листы марал шариковой ручкою?
Потому единственно формулы закручены,
Что другому вовсе мы с детства не обучены,
Жизни мы не нюхали, всхлипну сквозь рыдания,
А другого вовсе нам нету оправдания.